Для дальнейшей работы сайта требуются средства на оплату хостинга и домена. Если вам нравится проект, поддержите материально.

Действующие лица:

Королева Ночи сопрано
Памина, её дочь сопрано
Первая дама из свиты Королевы Ночи сопрано
Вторая дама из свиты Королевы Ночи сопрано
Третья дама из свиты Королевы Ночи сопрано
Тамино, принц тенор
Зарастро бас
Оратор бас
Моностатос, мавр в услужении у Зарастро тенор
Папагено, птицелов бас
Папагена, невеста Папагено сопрано
Первый воин тенор
Второй воин бас
Три мальчика, жрецы, слуги, народ.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Картина первая

(Суровая скалистая местность, частично покрытая деревьями; по обе стороны сцены холмы. Виден новый храм. В глубине ущелье. Тамино стремительно спускается с одной из скал с луком, но без стрел. Он преследуем Змеем.)

Тамино

Помогите! Помогите или я погибну!
Помогите! Помогите или я погибну,
обречённый пасть жертвой коварного змея.
Милостивые боги!
Вот он подходит всё ближе,
вот он подходит всё ближе.

(Показывается Змей.)

Ах, спасите меня, ах, спасите, спасите, защитите меня!

(Добегает до ущелья и падает, потеряв сознание. Тут же открывается дверь храма; три дамы под вуалью выходят, каждая с серебряным копьём.)

Первая, вторая и третья дамы

Погибни, чудовище, от наших рук!

(Убивают Змея.)

Триумф! Триумф!
Осуществлён геройский поступок!
Он освобождён смелостью наших рук,
смелостью наших рук!

Первая дама

(оглядывая Тамино)
Очаровательный юноша, нежный и прекрасный!

Вторая дама

Такого прекрасного юношу я не видела никогда прежде.

Третья дама

Да, да! Верно, красив как картинка.

Первая, вторая и третья дамы

Если б я должна была посвятить моё сердце любви, то тогда это,
вероятно, был бы этот юноша. Давайте поспешим к нашей
повелительнице и сообщим ей эти новости.
Возможно, этот чудесный человек сможет восстановить
её утраченный покой, восстановить её утраченный покой.

Третья дама

Нет, нет, так не может быть. Я буду сторожить его одна.

Третья дама

Я буду сторожить его одна.

Первая дама

Я останусь!

Вторая дама

Я послежу!

Третья дама

Я буду сторожить!

Первая, вторая и третья дамы

(про себя)
Предполагается, что я пойду? Ну, ну, это было б чудесное дело!
Они хотят быть с ним наедине. Нет! Нет! Этого быть не может.
Чего бы только не дала бы я, чтоб жить с этим юношей!
Если б только мне достался он одной!
Однако никто не идёт; так нельзя.
Самое лучшее мне уйти сейчас!
Чудесный и заманчивый юноша, дорогой юноша, прощай!
До тех пор, пока я не увижу тебя вновь!

(Уходят через дверь храма.)

Тамино

(Пробуждается, оглядывается удивлённо.)

Где я? Это сон, или я всё ещё жив? Или я спасён какими-то высшими силами?
Что? Змей мёртв? Что это такое я слышу? Где я?

(Папагено спускается по тропинке, на его спине большая птичья клетка, содержащая различных птиц. Он держит в обеих руках свирель, на которой играет и поёт. Он одет в странную одежду из перьев.)

Папагено

Птицелов — это я, всегда радостен, ура, ура!

Я знаю, как ловить и как быть отличным в игре на свирели.
Вот почему я могу быть весёлым и радостным, поэтому-то все птицы, конечно же, мои.
Птицелов — это я, всегда радостен, ура, ура!
Как птицелов, известен я и молодым, и старым повсюду на земле.
Мне бы понравилась и сеть для девиц, тогда б я их ловил для себя десятками!
Затем я запирал бы их с собой, и все девицы были бы моими.
На сахар я менял бы птиц, чтоб им кормить моих девиц;
лишь одной, которая понравится мне больше всех, — я б дал ей сахар весь сразу;
и если б затем она поцеловала бы меня нежно, то она бы стала моей женой,
а я её мужем; она бы заснула под моим боком, а я бы убаюкал её как дитя.

Тамино

Папагено

Что такое?

Тамино

Папагено

Тамино

Папагено

Глупый вопрос! Человек, как и ты. А ты кто?

Тамино

Я — принц.

Папагено

Тамино

Мой отец — правитель.

Папагено

Правитель?

Тамино

Он управляет многими землями и народами.

Папагено

Землями и народами?
Так там, за этими горами, следовательно, есть ещё земля и народы?

Тамино

Много тысяч.

Папагено

Так я мог бы наладить дело с моими птицами там.

Тамино

Где мы, скажи мне сейчас?

Тамино

Чем ты живёшь?

Папагено

Тамино

Папагено

Я ловлю птиц, и каждый день в обмен я получаю еду и питьё
от трёх дам Королевы Звёздного огня.

Тамино

Папагено

От Королевы Звёздного огня!

Тамино

(про себя)
Могучая Повелительница Ночи; возможно ль?

(к Папагено)
Скажи мне, мой друг, ты видел её когда-нибудь?

Папагено

Видел её? Видел Королеву Звёздного огня? Какой смертный может увидеть её?

Папагено

(про себя)
Как он пялится на меня!

(к Тамино)
Почему ты смотришь на меня так подозрительно?

Тамино

Потому что я сомневаюсь — человек ли ты.

Папагено

Кто же тогда?

Тамино

Судя по перьям, что покрывают тебя, я думаю, ты...

Папагено

Тамино

Силой великанов?
Тогда ты был моим освободителем, который поборол этого ядовитого Змея?

Папагено

(про себя)
Какого Змея?

Тамино

Мне как раз хотелось сказать тебе, что я буду
всегда благодарен тебе за этот храбрый поступок.

Папагено

Давай больше не будем говорить об этом; давай будем радоваться, что он мёртв.

Папагено

Да и не нужно вовсе!

Тамино

Тогда ты...

Папагено

Задушил его!

(Возвращаются три Дамы.)

Первая, вторая и третья дамы

Папагено!

Папагено

Ага, это подразумеваюсь я.

Тамино

Кто эти дамы?

Тамино

По всей видимости, они очень красивы?

Папагено

Я так не думаю.

Первая, вторая и третья дамы

Папагено!

Папагено

Ведь если бы они были красивы, они бы, конечно же, не скрывали своих лиц.

Первая, вторая и третья дамы

Папагено!

Папагено

Я никогда не видел ничего прекраснее в моей жизни.

Первая, вторая и третья дамы

Папагено!

Папагено

Вот, мои красавицы, я вручаю вам моих птиц.

Первая дама

Сегодня, на этот раз, наша повелительница шлёт тебе в обмен не вино, а воду.

Вторая дама

А вместо торта — этот камень.

Папагено

Вы хотите меня накормить камнями?

Третья дама

А вместо нежных смокв — этот золотой замок.

(к Тамино)
Это мы...

Первая дама

Посмотри, эта картина...

Вторая дама

Послана тебе нашей великой повелительницей.

Первая, вторая и третья дамы

Если ты найдешь, что ты не безразличен к её чертам,
тогда счастье, честь и слава станут твоим жребием.
До свидания!

(к Папагено)
До свидания, Папагено!

(Уходят, забирая клетку с птицами. Папагено в безмолвном смущении уходит в другую сторону. Тамино всё своё внимание обращает на портрет.)

Тамино

Этот портрет очаровывающе красив,
он такой, какой ещё не один глаз не видел никогда.
Я чувствую, как этот божественный образ наполняет моё сердце новыми эмоциями.
Хотя я не могу назвать это никак, однако я чувствую,
как это разгорается где-то вот здесь как огонь; возможно, это ощущение и есть любовь?
Да, да, это, должно быть, только любовь. О, если бы только я мог найти её!
О, если бы только она стояла здесь сейчас передо мной!
Я бы... бы... тепло и целомудренно... Что бы я сделал?..
Восторженно я бы прижал её к этой горячей груди, и тогда она бы была моей навсегда.

(Хочет уйти. Дамы возвращаются.)

Первая дама

Чудесный юноша! Наша повелительница...

Вторая дама

Приказала мне сказать тебе...

Третья дама

Что тропа к твоему счастью открыта. Она...

Первая дама

Она слышала каждое слово, произнесённое тобой. Она...

Вторая дама

Она прочла каждую линию на твоём лице, более того,
её материнское сердце позволяет сделать тебя очень счастливым.
Если этот юноша...

Первая дама

Она сказала...

Вторая дама

Она сказала, такой же отважный и доблестный, как и нежный...

Третья дама

Тогда моя дочь Памина, конечно же, будет спасена.

Тамино

Спасена? Спасена от чего?

Первая дама

Могучий, злой демон...

Первая, вторая и третья дамы

Зарастро!..

Первая дама

Похитил её у матери.

Тамино

Похитил?.. Скажите мне, где этот тиран?

Вторая дама

Он живёт очень близко к нашим горам, но его замок усердно охраняется.

Тамино

Подойдите, девы! Покажите мне путь!
Пусть Памина будет освобождена! Клянусь в этом моей любовью!

Первая, вторая и третья дамы

Успокойся!

Первая, вторая и третья дамы

Прибытия нашей Королевы!

Она приходит! Она приходит!

(Сцена изменяется. Горы исчезают. Сверкающая комната. Звёздное небо. В центре трон Королевы Ночи, украшенный звёздами. Светло. Голубое лунное сияние. Королева Ночи сидит на троне.)

Королева Ночи

(к Тамино)
О, не дрожи, мой дорогой сын, ведь ты невинен, мудр и щедр.
Юноша, такой как ты, — единственный, кто способен
успокоить глубокое отчаяние сердца матери.
Страдание — моя участь, ведь моя дочь не со мной.
Из-за неё я потеряла всё своё счастье; злодей ушел с ней.
Я всё ещё вижу её дрожь с тревогой и потрясением,
трепещущую от страха, сопротивляющуюся робко.
Я должна была видеть, как её крадут у меня. «Ах, помогите», — единственное,
что она сказала; но её мольба была напрасной, моя помощь была слишком слаба.
Ты пойдёшь и освободишь её, ты будешь освободителем моей дочери!
И если я увижу тебя победителем, тогда она сможет быть твоей вечно.

(Сцена меняется. Горы появляются вновь. Королева Ночи исчезает.)

Тамино

Может ли быть то, что я только что видел, реальным?
О боги, не обманывайте меня!

Папагено

(указывая уныло на замок на его рте)

Тамино

Бедняга пытается рассказать о наказании, ведь он потерял свою речь.

Папагено

Хм! Хм! Хм! Хм! Хм! Хм! Хм! Хм!

Тамино

Я могу только пожалеть тебя, ведь я не могу ничем помочь тебе!

Папагено

Хм! Хм! Хм! Хм! Хм! Хм! Хм! Хм!

(Появляются три Дамы.)

Первая дама

(к Папагено)
Королева прощает тебя, снимает твоё наказание через меня.

(Снимает замок с его рта.)

Папагено

Вот Папагено и опять может болтать!

Вторая дама

Да, болтать — но только не говори больше лжи!

Папагено

Я никогда больше не буду говорить лжи, нет, нет!

Первая, вторая и третья дамы

Пусть этот замок будет предупреждением тебе!

Так, если б все лгуны получили замок, подобный этому, на их рты,
то вместо ненависти, клеветы и чёрной желчи любовь и братство б расцвели.

Первая дама

(давая Тамино флейту)
О принц! Возьми этот дар от меня; наша повелительница послал её тебе.
Эта волшебная флейта защитит тебя и поддержит тебя в величайшей беде.

Первая, вторая и третья дамы

Благодаря ей ты сможешь действовать со всей силой, изменять страсти людей:
печальный станет радостным, а старый холостяк полюбит.

Тамино, Папагено, первая, вторая и третья дамы

О, такая флейта стоит больше, чем золото и короны,
благодаря ей человеческое счастье и довольство возрастут.

Папагено

Ну, а сейчас, чудные девы, если мне можно, то я пойду.

Первая, вторая и третья дамы

Ты, конечно, можешь уйти, но наша повелительница предназначила тебе
сопровождать принца без промедления и поспешить к крепости Зарастро.

Папагено

Нет, благодарю премного, я слышал от вас самих, что он как тигр.
Конечно же, безжалостный Зарастро ощиплет меня, и изжарит, и скормит собакам.

Первая, вторая и третья дамы

Принц защитит тебя, только поверь в него, в обмен ты станешь его слугой.

Папагено

(про себя)
Принц может идти хоть к дьяволу! Моя же жизнь дорога мне.
В конце концов, я клянусь, он улизнёт от меня как вор.

Первая дама

(давая Папагено набор колокольчиков)
Вот, возьми это сокровище, это для тебя!

Папагено

Ну, ладно! А что за сила в этом?

Первая, вторая и третья дамы

Можно услышать звон колокольчиков.

Папагено

И что, я смогу играть на них?

Первая, вторая и третья дамы

О, конечно же, да, да, конечно!
Серебряные колокольчики, волшебные флейты — необходимы для вашей защиты.
Прощайте, мы уходим. Прощайте, до новой встречи!

Тамино

Но, чудные дамы, скажите нам...

Папагено

Где может быть найден замок?

Первая, вторая и третья дамы

будут парить вокруг вас во всё время вашего путешествия.
Они и будут вашими проводниками; не следуйте ничему помимо нашего совета.

Тамино и Папагено

Три мальчика юных, прекрасных, грациозных и мудрых
будут парить вокруг нас во всё время нашего путешествия.

Тамино, Папагено, первая, вторая и третья дамы

Так прощайте, мы уходим, прощайте, прощайте, до новой встречи!

Картина вторая

(Великолепная египетская комната во дворце Зарастро. Столик. Оттоманка. Моностатос. Рабы вводят Памину.)

Моностатос

(втаскивая Памину)
Ты, нежный голубочек, живей, входи же.

Памина

О, что за пытка, что за боль!

Моностатос

Твоя жизнь конфискуется.

Памина

Смерть не пугает меня; мне только жаль мою мать: она, конечно же, умрет от горя.

Моностатос

Итак, рабы! Закуйте её в цепи!

(Рабы заковывают её цепями.)

Моя ненависть уничтожит тебя!

Памина

О, просто позволь мне умереть, варвар, ведь ничто не сдвинет тебя.

(Теряет сознание и падает на оттоманку.)

Моностатос

(к рабам)
А сейчас все уходите! Оставьте меня наедине с ней.

(Рабы уходят.)

Моностатос и Папагено

(про себя; уставившись друг на друга)
Аах! Это, должно быть, дьявол. Имей жалость! Пощади меня!
Аах! Аах! Аах!

(Моностатос убегает.)

Памина

Папагено

Посланник Королевы Звёздного Огня.

Памина

Ты знаешь мою мать?

Папагено

Если ты её дочь, тогда да!

Папагено

Нам бы лучше, пожалуй, посмотреть по этому поводу кое-что.
Ведь у меня есть всё ещё тот самый портрет. Чёрные волосы...

(Смотрит.)

Чёрные волосы, верно. Карие глаза... Карие глаза, верно.
Красные губы... Красные губы, верно. Действительно красные!

Памина

Как он попал в твои руки?

Папагено

Ну, это было так: когда я собирался отдать своих птиц,
я внезапно увидел перед собой мужчину, который назвался принцем.
Этот принц так впечатлил твою мать, что она подарила ему твой портрет
и приказала ему освободить тебя.
Это решение пришло так же быстро, как и его любовь к тебе.

Памина

Папагено

Памина

Так он меня любит?

Папагено

Памина

О, повтори, мне так приятно слышать слово «любовь».

Папагено

Тебе-то я как раз могу это доверить: ведь, в конце концов, ты же девушка.

Памина

У тебя нежное сердце.

Папагено

Конечно, но что хорошего мне от этого?
Я часто чувствую, что меня как бы ощипывают, стоит лишь подумать,
что Папагено всё ещё не имеет своей Папагены.

Памина

У тебя всё ещё нет жены?

Папагено

Жены, жены! Ни даже милой подружки, не говоря уже о жене!
А ведь люди, подобные мне, как раз изредка испытывают мгновения,
когда было бы славно иметь хотя бы маленькую... оживлённую беседу.

Памина

Имей терпение, мой друг!
Когда чуть-чуть влюблён мужчина, тогда и сердцем он добрей.

Папагено

Разделять эти нежные стремления есть тогда первейший долг женщины.

Памина и Папагено

Мы хотим наслаждаться любовью; именно благодаря любви одной мы и живём.

Памина

Любовь смягчает все печали; каждое творение чтит уважение к ней.

Папагено

Она даёт вкус дням нашей жизни, она лишь действует в круговращении природы.

Памина и Папагено

Её высокая цель ясно провозглашает:
нет ничего более благородного, чем женщина и мужчина.
Мужчина и женщина, женщина и мужчина, доходите до божества.

Картина третья

(Роща. На заднике сцены три храма. Средний — самый большой, на нём начертано: «Храм Мудрости»; на храме справа надпись: «Храм Разума (Причины)»; на храме слева: «Храм Природы». Три мальчика с серебряными ветвями вводят Тамино.)

Эта тропа ведёт к твоей цели, однако ты, юноша, должен победить как мужчина.
Поэтому послушай наш совет: будь постоянен, терпелив и молчалив!

Тамино

Вы, благосклонные малыши, скажите мне, смогу ли я освободить Памину?

Первый, второй и третий мальчики

Не нам это позволено сказать; будь постоянен, терпелив и молчалив!
Помни это, просто будь мужчиной. Тогда, юноша, ты победишь — как мужчина.

Тамино

Пусть слова мудрости этих мальчиков отпечатаются навсегда в моём сердце.
Где я сейчас? Что случилось со мной? Здесь место богов?
Ворота показывают, колонны показывают,
что благоразумие, труд и искусства живут здесь.
Где деятельность возведена на трон, а праздность — в отступление,
порок не может просто удержать влияние.
Я храбро осмелюсь войти в ворота; моя цель благородна, и верна и чиста!
Трепещи, трусливый злодей! Ко мне!
Освобождение Памины, освобождение Памины — мой долг.

Голоса

Голоса

Тамино

То, что принадлежит любви и добродетели.

Тамино

Месть только для негодяя.

Оратор

Но, конечно же, его ты не найдёшь среди нас.

Тамино

Зарастро правит в этих частях?

Тамино

Конечно, не в храме мудрости?

Тамино

Тогда всё это притворство!

Оратор

Пойдёшь ли ты теперь так охотно?

Тамино

Да, я хочу идти, радостный и свободный, и никогда не видеть твой храм!

Оратор

Объясни сам мне искренне, ведь ты обманут ложью!

Тамино

Я ненавижу его навечно, да!

Оратор

Тогда поведай мне о своих причинах.

Тамино

Он бесчеловечный тиран.

Оратор

Так женщина обманула тебя?
От женщины всегда одна мелочь, щебета громадное количество.
Ты, юноша, веришь виляющим языкам?
О, если только Зарастро представил бы тебе причину своего действия.

Тамино

Причина слишком ясна!
Не вырвал разве безжалостно грабитель Памину из материнских рук?

Оратор

Да, юноша! То, что ты говоришь, — верно.

Тамино

Где же та, которую он украл у нас? Возможно, она уже принесена в жертву?

Тамино

Объясни эту загадку, не обманывай меня!

Оратор

Мой язык связан клятвой и долгом!

Тамино

Тогда когда этот мрак прояснится?

Оратор

Как только рука дружбы будет руководить тобой в святилище постоянными узами.

Тамино

О, бесконечная ночь! Когда ты пройдёшь? Когда свет снизойдёт на мои глаза?

Хор

(за сценой)
Скоро, скоро, скоро или никогда вообще.

Тамино

Скоро, скоро, скоро, вы говорите, или никогда вообще?
Вы, невидимые, скажите мне: Памина ещё жива?

Хор

(за сценой)
Памина всё ещё жива!

Тамино

Она жива! За эту весть я вас благодарю.

(Вытаскивает свою флейту.)

О, если бы я был только способен, в почтение вам, всемогущие,
проявить мою благодарность, в каждой ноте, подобно этим, отсюда.

(Указывает на своё сердце.)

Здесь я чувствую это.

(Играет; дикие звери всех видов приходят послушать его. Он останавливается, и они убегают.)

Как могуч твой волшебный звук, нежная флейта, когда ты играешь, —

Как могуч твой волшебный звук, нежная флейта, когда ты играешь, —
приходит радость даже к диким зверям.
Только Памина, однако, Памина остаётся где-то, Памина остаётся где-то.
Памина! Памина, услышь, услышь меня!
Напрасно! Напрасно!
Где, где, где, ах, где, где мне найти тебя?

(Папагено отвечает изнутри на своей свирели.)

Ага, это звук Папагено!

(Играет. Папагено отвечает.)

Может быть, он уже увидел Памину.
Может быть, она спешит ко мне с ним! Может быть, звук приведёт меня к ней.

(Спешно убегает. Памина с Папагено входят.)

Памина и Папагено

Быстрые шаги, готовая смелость, охраните против вражьего коварства и ярости.
Если б только мы нашли Тамино! Если б только мы нашли Тамино!
Иначе они схватят нас вновь.

Памина

Дорогой юноша!

Папагено

Спокойно, спокойно... Я могу сделать лучше!

(Играет на свирели. Тамино отвечает изнутри на своей флейте.)

Памина и Папагено

Ах! Сейчас всё кончится для нас!

Моностатос

Эй, там, вы, рабы, идите сюда!

Папагено

Нечем рисковать, нечего уже достигнуть.
Ну-ка, вы, чудненькие колокольцы, произведите-ка звучание,
звучание колокольное до тех пор, пока их уши не запоют.

(Играет на колокольчиках. Сразу же Моностатос и его рабы поют и танцуют.)

Памина и Папагено

Если каждый честный мужчина смог бы найти колокольчики,
подобные этим, его враги тогда бы исчезли без беспокойств.
И без них он бы жил в совершенной гармонии!
Только гармония дружбы облегчает лишения:
без этой симпатии на земле не было бы счастья.

Голоса

(за сценой)
Долго живи, Зарастро! Может Зарастро жить долго!

Папагено

Что это значит? Я дрожу, я трясусь!

Памина

О, мой друг! Сейчас всё закончится для нас! Это провозглашается прибытие Зарастро!

Папагено

О, если б я был мышью, как бы я спрятался!
Если б я был маленьким, как улитка, я бы заполз в свой дом!
Моё дитя, что мы сейчас скажем?

Памина

Правду, даже если это было б преступлением!

(Входят Зарастро и свита.)

Хор

Долго живи, Зарастро; у Зарастро будет долгая жизнь!
Именно ему мы радостно подчиняемся.
В его мудрости может он всегда наслаждаться жизнью.
Он — наш идол, ему мы все преданы.

Памина

(вставая на колени)
Мой господин, это правда, я согрешила!
Я хотела ускользнуть от твоей власти. Но этот проступок не мой!
Безнравственный мавр жаждал моей любви, вот почему, о господин, я убежала от тебя!

Зарастро

Встань, возлюбленная, будь в истинном веселье: ведь даже без давления на тебя
я знаю большее из твоего сердца; ты любишь другого очень нежно;
я не хочу принуждать тебя любить, однако я не дам тебе твою свободу.

Памина

Но дочерний долг зовёт меня, ведь моя мать...

Зарастро

В моей власти. Ты потеряешь своё счастье, если я оставлю тебя в её руках.

Памина

Имя моей матери звучит сладостно для меня.
Это она, это она...

Зарастро

И есть гордая женщина!
Мужчина должен направлять вашими сердцами, ведь без него все женщины
склонялись бы к шагу, продиктованному лишь их собственной сферой деятельности.

(Моностатос вводит Тамино.)

Памина

Я не могу поверить этому!

Памина

Я обниму его!

Тамино

Я обниму её!

Памина и Тамино

Даже если бы это был бы конец мне!

(Они обнимаются.)

Хор

Что значит это?

Моностатос

Какая наглость! Прекратите немедленно, это заходит слишком далеко.

(Разделяет их, затем встаёт на колени перед Зарастро.)

Твой раб лежит у твоих ног; накажи наглое преступление.
Подумай, как нахален этот мальчишка!

(указывая на Папагено)
Посредством коварства этой странной птицы он хотел похитить Памину у тебя.
Но я знал, как его выследить! Ты знаешь меня! Моя бдительность...

Зарастро

Заслуживает быть посыпанной лавром.

(к свите)
Вот! Выдайте этому достойному мужу сразу...

Моностатос

Одна твоя благосклонность делает меня богатым!

Зарастро

Не более чем семьдесят семь ударов по подошвам.

Моностатос

Ах, мой господин, я не эту награду ожидал!

Зарастро

Не благодари меня! Я осуществляю только мой долг!

(Моностатоса выводят.)

Хор

Долго живи, Зарастро, в своей божественной мудрости!
Он вознаграждает и наказывает в один раз.

Зарастро

Введите этих двух чужеземцев в наш храм испытания;
затем покройте их головы, они должны сначала быть очищены.

(Два жреца уходят, затем возвращаются с покрывалом, которым закрывают головы Тамино и Папагено.)

Хор

Когда добродетель и справедливость усыпаны славой,
тогда великая тропа, а затем земля становятся небесным царством,
а смертные становятся как боги.

(Все удаляются.)

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Картина первая

(Пальмовая роща. На серебристых деревьях золотистые ветви. С каждой стороны находится по девять пирамид; в каждой из них высечен выступ, на котором стоит большой чёрный горн, отделанный золотом. Посредине возвышается самая большая пирамида. Жрецы выходят справа и слева. Последним появляется Зарастро. Они идут торжественной поступью.)

Зарастро

Вы, служители великих богов Осириса и Исиды.
Тамино, молодой сын короля, желает исследовать святилище Высшего Света.

Первый жрец

Владеет ли он добродетелью?

Зарастро

Он добродетелен.

Второй жрец

Благоразумен?

Зарастро

Благоразумен.

Третий жрец

Милосерден ли он?

Зарастро

Он милосерден. Если вы считаете его достойным — следуйте примеру моему.

(Зарастро и жрецы трубят в рога.)

Зарастро благодарит вас. Боги уготовили участь Памине быть с этим юношей.

Второй жрец

Зарастро, выдержит ли Тамино тяжёлые испытания?

Зарастро

Второй жрец

Но ведь он принц.

Зарастро

Он человек!
О, Изида и Осирис, даруйте дух мудрости этой юной чете.
Вы, руководя шагами странников, укрепите их терпением в опасности.

Хор

Укрепите их терпением в опасности.

Зарастро

Пусть они увидят плоды испытания. Если, однако, они придут к смерти,
то наградите их тогда особо сильной добродетелью,
пусть они получат среди вас себе место.

Хор

Пусть они получат среди вас себе место.

(Зарастро и Жрецы уходят.)

Картина вторая

(Маленький двор храма. Ночь. Два жреца вводят Тамино и Папагено. Жрецы снимают с них покрывала и тут же удаляются. Удар грома.)

Тамино

Ужасная ночь! Папагено, ты всё ещё со мной?

Папагено

Тамино

Как ты думаешь, где мы?

Тамино

Звучит так, как будто ты действительно напуган.

Папагено

Я не напуган.

(Сильный удар грома.)

О, господи! Думаю, меня слегка лихорадит.

Тамино

Стыдись, Папагено, будь мужчиной!

Папагено

Мужчина! Мужчина! Мужчина!

(Очень сильный удар грома.)

О, это конец!

(Входят два жреца.)

Второй жрец

Странники, что вы ищете среди нас?

Тамино

Дружбу и любовь.

Второй жрец

Вы готовы рисковать своей жизнью, сражаясь за них?

Тамино

Второй жрец

Вы подчинитесь любому испытанию?

Тамино

Второй жрец

Дай мне свою руку!

Первый жрец

Папагено, ты тоже желаешь сражаться за мудрость любви?

Папагено

Борьба — не мой профиль. Я, по-настоящему, вообще не хочу никакой мудрости.
Я — дитя природы, которое получает удовольствие от сна, еды, питья;
правда, если б это было возможно однажды мне изловить хорошенькую женушку...

Первый жрец

Ты никогда не получишь её...

Второй жрец

До тех пор, пока не подчинишься нашим испытаниям.

Папагено

А что это за испытания?

Второй жрец

Соглашение со всеми нашими законами, даже перед лицом смерти.

Папагено

Тогда я останусь холостяком!

Первый жрец

Ну, а что если ты выиграешь себе хорошенькую девушку,
которая прямо как ты и по расцветке, и по костюму?

Папагено

Прямо как я... Прямо как я? А она молода?

Первый жрец

Молода и красива.

Папагено

А как её имя?

Первый жрец

Папагена.

Папагено

Первый жрец

Папагено

Папагена? Мне бы хотелось её увидеть.

Первый жрец

Ты сможешь её увидеть!

Папагено

Но когда я её увижу, я должен буду умереть?

Второй жрец

Папагено

Тогда я останусь холостым!

Второй жрец

Ты сможешь увидеть её, но не говоря ей ни слова.

Первый жрец

Так ты обещаешь?

Папагено

Первый жрец

Твоя рука! Ты увидишь её.

Второй жрец

(к Тамино)
Боги обязали и тебя молчанием, принц.
Ты увидишь Памину, но никогда не позволяй себе говорить с ней.

(к Тамино и Папагено)
Вот начало времени вашего испытания.

Первый и второй жрец

Оберегайтесь женских хитростей; это первый долг братства.
Многие мудрые мужчины были обмануты, ошибались, но не осознавали этого.
В конце концов, их покидали, а за их верность платили презрением!
Напрасно они ломали руки; смерть и отчаяние были наградой им,
смерть и отчаяние были наградой им.

(Жрецы уходят. Снова тьма.)

Папагено

Эй, дайте свет!

Тамино

Папагено, сноси это с терпением.

Папагено

Терпение!

(Три дамы проходят через дверную решётку.)

Первая, вторая и третья дамы

Что? Что? Что? Вы в этом средоточении ужаса?
Никогда, никогда, никогда вы теперь не сможете освободиться!
Тамино, тебя заставят умереть.
Ты, Папагено, пропадёшь!

Папагено

Нет, нет, нет, это было б слишком!

Папагено

Как, ты не слышал, мы оба уже это сделали!

Тамино

Тише, я сказал, молчи!

Папагено

Всегда молчи, всегда молчи!

Первая, вторая и третья дамы

Королева как раз рядом с вами, она тайно проникла в храм!

Папагено

Что? Как это? Может ли она быть в храме?

Тамино

Тише, я сказал, молчи!
Неужели ты будешь таким нахальным, что забудешь свою клятву?

Первая, вторая и третья дамы

Тамино, послушай! Ты пропал! Вспомни Королеву!
Ведь так много слухов об ошибочности учения этих жрецов!

Тамино

(в сторону)
Мудрый мужчина знает, что выбрать, и не обращает внимания на слова простой толпы.

Первая, вторая и третья дамы

Говорят, что тот, кто поклялся верности их братству, входит в ад вверх тормашками.

Папагено

Просто невероятно.
Скажи, Тамино, это правда?

Тамино

Всего лишь сплетня, повторяемая женщинами, но пущенная лицемерами.

Папагено

Однако и Королева так говорит.

Тамино

Но ведь и она женщина. И разум у нее женский. Молчи, поверь моему слову,
думай о своем долге и веди себя разумно.

Первая, вторая и третья дамы

(к Тамино)
Почему ты такой неразговорчивый с нами?

(Тамино показывает знаками, что не может говорить.)

Папагено тоже молчит.
Так говори же!

Папагено

(тайком; к дамам)
Я с радостью бы...

Тамино

(к Папагено)
Молчи!

Папагено

Поймите, я не должен...

Тамино

Папагено

Моя постоянная болтовня — действительно мой позор.

Первая, вторая и третья дамы

К нашему стыду, мы должны оставить их, ведь ни один не будет говорить.

Тамино и Папагено

К их стыду, они должны оставить нас, ведь ни один из нас не будет говорить.

Тамино, Папагено, первая, вторая и третья дамы

Мужчина всегда очень разумен: он обдумывает, что ему сказать.

Первый и второй жрец

(из храма)
Священные врата рассекречены! В ад этих женщин.

Первая, вторая и третья дамы

(Проскальзывают через решётку, проваливаясь вниз.)

Папагено

(Падает на землю. Входят два жреца.)

Второй жрец

(к Тамино)
Юноша! Твоё непоколебимое и мужественное поведение заслужило триумфа.
Давай продолжим наше путешествие прямо в сердце.

Первый жрец

Поднимайся! Соберись, будь мужчиной!

Папагено

Мужчиной! Мужчиной! Мужчиной!
Всем этим путешествием вы, наверное, заставите меня отказаться от любви.

Картина третья

(Сад, в котором спит Памина. Лунный свет падает на её лицо. Входит Моностатос.)

Моностатос

А, здесь я нашел её, застенчивую красоту!
Если бы я даже был уверен, что я останусь одиноким и незамеченным,
я бы рискнул снова. Но что это за проклятое занятие — любовь!
Каждый чувствует наслаждение любви.
Воркования и щебетания, объятия и поцелуйчики; но я должен отказаться от любви,
потому что чернокожий — безобразен.
Но разве у меня нет сердца, и разве у меня не те же кровь и тело?
Ведь жить вечно без жены — это же поистине адский огонь.
Но так как я живой, я хочу и щебетать, и ворковать, и быть влюблённым!
Дорогая луна, прости меня: белая женщина овладела моей фантазией.
Белая прекрасна, я должен целовать её!
Луна, спрячь своё лицо, не смотри на это!
Если это тебя слишком оскорбляет, то закрой свои глаза!

(Ползёт медленно и тихо к Памине. Королева Ночи входит через решётку.)

Королева Ночи

Памина

(просыпаясь)
Мать! Моя мать!

Моностатос

Королева Ночи

Где тот юноша, которого я послала к тебе?

Памина

Ах, мать, он посвятил себя освящённому сообществу.

Королева Ночи

Освящённому сообществу?
Так тебя и отрывают от меня навечно.

Памина

Памина

Но моя дорогая мать!

Королева Ночи

Ни слова больше! Моё сердце бурлит адской местью.
Смерть и отчаяние, смерть и отчаяние сверкают вокруг меня.
До тех пор, пока Зарастро не почувствует острую боль смерти от твоих рук,
ты мне не дочь больше. Навечно отторгнута, навечно покинута, навечно отвержена
будешь ты тогда, пока Зарастро не умрёт от твоей руки!
Услышьте, боги мщения, услышьте вопль матери!

(Исчезает.)

Памина

Должна ли я совершить убийство? Я не могу! Я не могу!
Что я должна делать?

Моностатос

Доверься мне! О чём ты так беспокоишься?
О моей чёрной коже или о замысле убийства?
У тебя только один путь — спасти свою мать.

(Зарастро выступает вперёд.)

Зарастро

Моностатос

Да, но к Королеве Ночи!

Памина

Мой господин...

Зарастро

Памина

Мой господин...

Зарастро

Я знаю.
За этими священными вратами месть неизвестна,
и, если человек оступился, любовь ведёт его по верному пути.
Так, опираясь на руку друга, он идёт, счастливый и радостный, в лучший мир.
Внутри этих священных стен, где мужчина любит собрата,
не может скрываться предатель, потому что все враги прощены.
Тот, кому не нравится такое учение, не заслуживает права быть человеком.

Картина четвертая

(Зал. Жрецы вводят Тамино и Папагено.)

Папагено

Молчание! Тс!

Первый жрец

Папагено, кто нарушит молчание в этом месте, —
будет наказан богами и молнией! Прощайте!

(Жрецы уходят.)

Папагено

Тамино

Папагено

О, что за жизнь!

Тамино

Папагено

Ну, по крайней мере, мне ведь позволено говорить с самим собой.

Тамино

Старуха

Ваше здоровье!

Старуха

Сколько лет?

Папагено

Старуха

Восемнадцать лет и две минуты.

Папагено

Восемьдесят лет и две минуты?

Старуха

Нет! Восемнадцать лет и две минуты.

Папагено

Ха-ха-ха! Восемнадцать лет и две минуты! Хорошо, ты — молодой ангел!
Есть ли у тебя дружок?

Старуха

Папагено

Он так же молод, как и ты?

Старуха

Не совсем. Он на десять лет старше.

Папагено

На десять лет старше, чем ты? Это, должно быть, страсть? Как же имя твоего дружка?

Старуха

Папагено.

Папагено

Папагено? Папа... но?

Старуха

Папагено

Неужели я твой возлюбленный?

Старуха

Да, мой ангел.

Папагено

Тогда как твоё имя?

Старуха

Меня зовут Па...

(Удар грома.)

Папагено

Теперь я не скажу ни слова больше.

(Старуха исчезает. Появляются три мальчика. У одного флейта, у другого колокольчики.)

Первый, второй и третий мальчики

Добро пожаловать ещё раз, мужчины, в царство Зарастро!
Он посылает вам то, что было взято у вас — флейту и колокольчики.

(Возвращают Тамино флейту, а Папагено колокольчики и намереваются удалиться. Возникает золотой стол, уставленный разной едой и вином.)

Если вы не будете пренебрегать вот этими припасами,
вы сможете спокойно поесть и выпить их.
Когда мы встретимся в третий раз, — радость будет наградой за ваше поведение!
Тамино, будь храбрым! Ворота близки.
Ты, Папагено, храни молчание, храни молчание, храни молчание...

(Исчезают.)

Папагено

Тамино, мы не должны есть?

(Тамино играет на флейте.)

Ты всё играешь...
Господин Зарастро держит хорошего повара.
Теперь я увижу, так ли хорош и его винный погреб.
Ха, это же вино для богов.

(К ним присоединяется Памина.)

Папагено

Памина

О, это хуже, чем смерть.
Ах, я чувствую, что это исчезло! Радость любви ушла навсегда.
Часы счастья, вы никогда больше не вернётесь в моё сердце.
Видишь, Тамино, эти слёзы льются из-за тебя одного, которого я любила.
Если ты не чувствуешь больше любви, пусть будет отдых в смерти!

(Исчезает.)

Папагено

Разве не так, Тамино? Я тоже могу молчать, когда я должен.
Когда происходит что-нибудь подобное теперешним событиям,
я по-настоящему играю мужчину!
За здоровье главного повара и главного дворецкого!
Ты сейчас иди вперёд, а я, а я вскоре последую за тобой!

(Тамино собирается уйти, пытаясь взять Папагено с собой.)

Сильный мужчина остаётся там, где он есть!
Я не тронусь с места отсюда, пусть даже львы господина Зарастро придут сюда за мной.

(Появляются львы.)

Тамино, спаси меня!

(Тамино дует во флейту; затем, с паузами, трижды отвечает горн.)

Это нам. Мы уже идём, мы уже идём. Да!

Картина пятая

(Среди пирамид. Обстановка первой картины. На большой пирамиде в центре сверкают иероглифы. Полумрак. Жрецы и Оратор с факелами окружают Зарастро.)

Жрецы

О Изида и Осирис, какое счастье!
Солнечный свет изгнал тёмную ночь!
Скоро благородный юноша почувствует новую жизнь,
скоро он будет полностью посвящён в нашу службу.
Его дух смел, его сердце чисто, скоро он будет достоин нас.

(Вводят Тамино.)

Зарастро

(к Тамино)
Принц, твоё поведение было мужественным и сдержанным;
теперь тебе предстоит пройти ещё два опасных испытания.
Дай свою руку! Пусть введут Памину!

(Вводят Памину.)

Памина

Где Тамино?

Памина

Зарастро

Чтобы попрощаться с тобой.

Памина

(к Тамино)
Я не должна видеть тебя больше, мой дорогой?

Зарастро

(к Памине)
Вы увидите друг друга снова с радостью.

Памина

(к Тамино)
Смертельные опасности ищут тебя!

Тамино

Да защитят меня боги!

Памина

(к Тамино)
Ты не сможешь убежать от смерти; я предчувствую это.

Тамино

Боги уже сказали свою волю; их знак будет правилом для меня.

Зарастро

(к Памине)
Боги уже сказали свою волю; их знак будет правилом для него.

Памина

(к Тамино)
О, если бы ты любил, как я люблю, ты бы не был таким холодным.

Зарастро

(к Тамине)
Поверь мне, он испытывает те же чувства, и будет верен тебе всегда.

Тамино

(к Памине)
Поверь мне, я испытываю те же чувства, и буду верен тебе всегда.

Зарастро

(к Тамино и Памине)
Час пробил, теперь вы должны расстаться.

Тамино и Памина

Как горек момент разлуки!

Зарастро

Теперь Тамино действительно должен уйти.

Тамино

Памина, я действительно должен уйти.

Памина

Теперь Тамино должен уйти!

Зарастро

Теперь он должен уйти!

Тамино

Теперь я должен уйти!

Памина

Итак, ты должен уйти!

Тамино

Памина, прощай!

Памина

Тамино, прощай!

Зарастро

(к Тамино)
Теперь торопись. Твоя клятва зовёт тебя! Час пробил, мы встретимся вновь.

Тамино и Памина

О, золотой покой, возвращайся! Прощай, прощай!

(Все удаляются. Вбегает Папагено.)

Голос

Вернись назад!

Папагено

По какой дороге мне это сделать?

Голос

Вернись назад!

Папагено

Теперь я не могу ни пойти вперёд, ни вернуться назад.
Наверное, я должен просто умереть от голода.
Ну, хорошо! Почему я не пошёл также один? Затем я пил бы и ел с удовольствием, имел бы с моей принцессой своё хозяйство и дом,
наслаждался бы жизнью, которая мне понятна, и был бы словно в раю.


Ах, как мне найти одну среди всех девушек, которая бы меня полюбила?
Пусть одна из них поможет мне в моих несчастьях, или я просто умру от печали.
Девушку или молодую жену, — вот чего бы хотел Папагено.
О, маленькая сладенькая голубка, совсем как вот та, была бы счастьем для меня!
Если никто из них не предложит мне свою любовь, огнь испепелит меня;
но если женские губки поцелуют меня, я снова выздоровлю в один миг.

(Появляется Старуха, которая танцует, опираясь на тросточку.)

Папагено

Ты сжалилась надо мной?

Старуха

Да, мой ангел!

Папагено

Какое счастье!

Папагено

(к Второму жрецу)
Господин, не вмешивайтесь в мои семейные дела!

Второй жрец

(к Папагене)
Прочь, говорю тебе, или...

Папагено

Да я бы скорее позволил, чтобы земля меня поглотила, чем отказался от неё.

Картина шестая

(Сад. Небольшая пальмовая роща. Полумрак. Мало-помалу становится светлей. Появляются три мальчика.)

Первый, второй и третий мальчики

Скоро, возвещая утро, солнце осветит свою золотую дорогу.
Скоро религиозное суеверие исчезнет, скоро мудрый мужчина будет праздновать триумф.
О, снизойди, сладкий покой, вернись в сердца людей, и тогда земля будет сферой неба,
и смертные уподобятся богам, и смертные уподобятся богам.

Первый мальчик

Но смотрите, Памина мучается от отчаяния!

Второй и третий мальчики

Где же она?

Первый мальчик

Она сошла с ума.

Первый, второй и третий мальчики

Она мучается от того, что её любовь отвергли.
Давайте принесём этой бедной девушке утешение!
Действительно, её судьба касается нас!
О, если бы её возлюбленный был здесь!
Она идёт! Спрячемся и посмотрим, что она будет делать.

(Отходят в сторону. Появляется Памина с кинжалом в руке.)

Памина

(глядя на кинжал)
Ты — мой жених, и ты поэтому положишь конец моему горю!

Первый, второй и третий мальчики

(в сторону)
Какие ужасные слова она произнесла! Бедняжка, кажется, сходит с ума.

Памина

Терпение, моя любовь, я твоя, скоро мы станем мужем и женой.

Первый, второй и третий мальчики

(в сторону)
Безумие вселилось в неё, у неё на лице написано желание убить себя.

Почему он не говорил со мной?

Памина

Ведите меня туда; я хочу видеть его.

Первый, второй и третий мальчики

Пойдём, пойдём к нему.

Памина, первый, второй и третий мальчики

Два сердца, горящие огнём любви, никогда не смогут быть
разлучены человеческой слабостью.
Все попытки их врагов будут безуспешны; сами боги защищают их.

Картина седьмая

(Дикая скалистая местность. Посредине железные ворота. Направо и налево от них — тёмные своды. В глубине, по обеим сторонам ворот — утёсы. Направо сквозь железную решётку виден бушующий водопад; налево — пылающая пещера. Полумрак. Тамино и двое мужчин в чёрных доспехах.)

Мужчины в чёрных доспехах

Кто идёт по этой дороге, полной препятствий, — очищается огнём, водой, ветром и землёй.
Если он сможет победить страх смерти, он воспарит с земли к небесам.
Просвещённый, он сможет затем полностью посвятить себя таинствам Изиды. тысячелетнего дуба, во время грома и молний, бури и шторма.
А теперь пойдём, и играй на флейте! Пусть она ведёт нас по этой мрачной дороге.

Памина и Тамино

С помощью волшебной силы музыки мы идём весело сквозь тёмную ночь смерти!

Мужчины в чёрных доспехах

С помощью волшебной силы музыки вы идёте весело сквозь тёмную ночь смерти!

(Тамино и Памина, рука об руку, под звуки флейты, проходят через огненную пещеру невредимыми.)

Памина и Тамино

Мы прошли сквозь огонь, смело победили опасность;
пусть твой звук защитит нас от воды также, как от пламени.

(Они проходят через воду.)

О боги, счастливый момент!
Радость Изиды предоставлена нам!

(Как только Памина и Тамино проходят сквозь водопад, скалы поднимаются вверх, расступаются в стороны и обнажают широкую лестницу, ведущую в ярко освещённый, дышащий гостеприимством храм; народ, Зарастро и жрецы находятся наверху.)

Жрецы

(из храма)
Победа! Победа! Вы благородная пара. Вы преодолели опасность!
Посвящение Изиды теперь ваше, идите, войдите в храм!

(Зарастро вводит Памину и Тамино в храм.)

Картина восьмая

(Маленькая площадка. Одинокое дерево. Папагено один, грустен. Он подпоясан верёвкой.)

Папагено

(играя на свирели)
Папагена! Папагена! Папагена!
Моя маленькая жёнушка, маленькая голубка, красавица моя!
Бесполезно! Ах, она потеряна! Я рождён для несчастий.
Я болтал, я болтал, а это было неправильно, и поэтому я получил по заслугам.
С того момента, когда я увидел эту красивую молоденькую девушку,
моё сердечко постоянно в огне, то здесь болит, то там.
Папагена, маленькая жена моего сердца! Папагена, моя голубка!
Ничего хорошего, всё бесполезно; я уже достаточно пожил!
Смерть положит конец моей любви, каким бы моё сердце ни пылало огнём.

(Берёт верёвку.)

Я украшу вот это дерево, подвесив мою шею на нём, так как жизнь
существует не для того, чтобы мне нравиться. Доброй ночи, тёмный свет,
так как ты плохо ко мне относишься, не даёшь мне хорошенькую девушку, —
всё кончено, я умру. Красавицы, подумайте обо мне!
Если в моём горе хотя бы одна из вас пожалеет меня до того, как я повешусь,
я не буду думать о смерти! Так скажите: да или нет!
Никто меня не слышит, везде так тихо!
Итак, это твоё желание! Папагено, вздёрни себя красиво; положи конец своей жизни;
но я ещё немного подожду всё-таки; давай посчитаем до трёх.

(Играет на свирели.)

Один!..
Два!..
Два уже прошло.
Три!..
Итак, сейчас! Так ничего и не изменилось!
И ничего нет даже, чтобы помочь мне повеситься; прощай, фальшивый свет!

(Собирается повеситься. Появляются три мальчика.)

Первый, второй и третий мальчики

Остановись, Папагено, и будь благоразумным!
У тебя только одна жизнь, поэтому оставь свою затею.

Папагено

Вам легко говорить, легко насмехаться.
Даже если бы ваши сердца горели от боли, как моё,
вы бы тоже находили удовольствие в девушках.

Первый, второй и третий мальчики

Сыграй на своих колокольчиках, это вернёт тебе твою маленькую жену.

Папагено

Какой же я дурак, что забыл об этих волшебных колокольчиках!
Звените, колокольчики, звените! Я должен увидеть свою дорогую!
Звените, колокольчики, звените, приведите ко мне мою девушку!
Звените, колокольчики, звените, дайте мне мою маленькую жену!

Первый, второй и третий мальчики

А теперь, Папагено, повернись!

(Появляется Папагена.)

Папагено

Па-па-па-па- па-па-Папагена!

Папагена

Да, это гул ужасный, как эхо далекой грозы.

Моностатос

Теперь они в залах храма.

Давайте застигнем их неожиданно, сотрём фанатиков с лица земли с помощью огня и меча.

Моностатос, первая, вторая и третья дамы

Тебе, великая Королева Ночи, мы предлагаем свою месть!

(Гром, молния, буря.)

Королева Ночи, Моностатос, первая, вторая и третья дамы

Наша сила разбита вдребезги, разрушена, мы погружаемся в вечную ночь!

(Сцена меняется. Скалы раздвинулись. Местность превращается в солнечный храм. На возвышении стоит Зарастро, по обе стороны Памина и Тамино и три мальчика, рядом жрецы.)

Зарастро

Лучи солнца проникли сквозь ночь, разбили неправедную силу лицемеров!

Жрецы

(к Тамино)
Приветствуем тебя, посвящённый!
Ты проник сквозь тьму ночи!
Благодарим тебя, Осирис, благодарим тебя, Изида!
Сила торжествует, вознаграждая красоту и мудрость вечной короной!

Моцарт Брион Марсель

Глава девятнадцатая «Волшебная флейта»

Глава девятнадцатая

«Волшебная флейта»

Когда Гёте говорит о Волшебной флейте, что это «сказка, полная неправдоподобия и фантазии», он точно определяет жанр произведения, его смысл и значение. Говоря о «сказке», он использует немецкое слово Maerchen, обозначающее это понятие как феерический рассказ, полный необычайных приключений, но одновременно несущий возвышенный урок основополагающей ценности. По разумению романтиков, Maerchen - это поэтическая сказка, аллегория; символы, которые она содержит, идут дальше анекдота и даже фантастической выдумки. Великие романтические Maerchen Тика, Айхендорфа, Новалиса и даже самого Гёте, как и некоторые сказки Гофмана, открывают нам двери в мир сверхъестественного. Рассказанная в них история является лишь знаком таинственной реальности, которую мы должны истолковать. Романтики написали наряду с восхитительными немотивированными историями, имеющими ценность только для игры их собственного воображения, тексты возвышенного, духовного значения, в которых под флером феерического повествования выражалась сама философия жизни.

С этой Maerchen, то есть с Волшебной флейтой, Моцарт возвращается в тот Чудесный мир детства, который Новалис называл золотым веком. Действительно, ребенок - это не только чистое, простое, естественное, наконец, совершенно невинное существо, но также и путник, являющийся на землю, полный воспоминаний о той дивной вселенной, в которой обитал до своего рождения. Сохранить как можно дольше и снова обрести с новой силой это состояние детства означает для романтиков восстановить прерванную связь между этой чудесной вселенной и землей, юдолью, где душа пребывает в ожидании своего возвращения - по определению Новалиса - в Дом Отца. Ребенок - «ясновидец». Он также хранитель высшей мудрости, которую забывает по мере общения с людьми, утрачивает с первых моментов своего пребывания на земле и которую потом должен мучительно, с большими усилиями добиваться снова, чтобы быть достойным обещанного возвращения. Наивность феерической сказки - ключ к той детской мудрости, которая представляет собой знание до рождения. На протяжении всей жизни человек должен все более и более энергично и осмысленно стремиться снова стать ребенком. Культ ребенка у романтиков исходит из того, что, поклоняясь ему, они так поклоняются пребывающему в нем высшему существу, и чем больше человек остается ребенком, тем больше приближается к этому возвышенному состоянию.

Работая над Волшебной флейтой со всеми ее фантастическими, перипетиями, Моцарт возвращался в ту волшебную область, где тревоги и суета повседневной жизни исчезают, стираются в некоем сверхъестественном лучезарном свете. Будучи по натуре совершенным ребенком - и в этом сущность особого очарования и привлекательности, с которыми он воздействовал на всех, с кем был более-менее близок, - он преодолевал суету и тревоги своей неизменной веселостью, способностью видеть смешные стороны жизни, радоваться всему, превращать в развлечение неприятности, которые непременно омрачили бы людей с угрюмым темпераментом. В этом отношении - увы, только в этом! - Констанца была именно такой женщиной, какая подходила для него; она компенсировала нехватку у него практической жилки и серьезности своего рода детской же доброжелательностью, легкой фривольностью. Супруги резвились, как дети; решительно все становилось у них предлогом для абсурдных и забавных игр, и даже в некоторых моментах музыки Моцарта мы находим эту поверхностную легкость, эту счастливую способность обоих видеть привлекательную сторону неприятностей повседневного существования; известно, сколько выпадало на их долю этих неприятностей. Прозвища, которые они друг другу давали, детская речь, звучавшая, когда они дурачились, - все это было присуще их характерам. Письма Моцарта к Констанце во время ее лечения в Бадене написаны тем же пером, что и те, какие он писал подростком своей аугсбургской кузине Марии Текле. Некоторые из них полны невероятного чудачества, неисчерпаемой фантазии, и не следует забывать, что Вольфганг писал их больной, измученный работой, заботами о деньгах. Вполне естественно, однако, что он находил верный тон, чтобы заставить Констанцу непринужденно смеяться, это было органично для его характера и показывало, в какой мере он всегда оставался ребенком.

Его сразу же увлекла идея написать феерическую оперу для Шиканедера, хотя эстетические концепции директора-актера были далеки от его собственных. Шиканедер был «человеком театра» со всем тем плохим и хорошим, что под этим подразумевалось. Вполне вероятно, что в наши дни он управлял бы скорее каким-нибудь мюзик-холлом, а не театром;» уже тогда он был так привержен этому жанру, что, как мы видели, всегда предпочитал зрелищные возможности любой пьесы ее внутренней красоте, глубинному смыслу. Следует, однако, признать, что вкусы тогдашнего театра, прямого наследника барочного театрального искусства, тяготели к пышности, роскошной мизансцене, декорациям с бесконечной перспективой, хитроумным машинам, позволявшим менять обстановку на глазах у зрителей, с внезапными появлением и исчезновением персонажей, с феерическими апофеозами, когда боги плавали под колосниками сцены на картонных облаках.

Наконец, у Шиканедера надо всем преобладала именно мизансцена. Ей было подчинено все. Музыка и текст должны были послушно склоняться перед ее требованиями, подчиняться тирании визуального и обслуживать чудеса удивительного. Тексту и музыке отводилась вспомогательная роль. Шиканедер ожидал больших доходов от феерической оперы, которая призвана была покорить детское воображение толпы. Его идея привлечь в качестве композитора Моцарта вполне могла оказаться неудачной, ибо в этот период Вольфганг весь ушел в становившуюся все более серьезной и сосредоточенной атмосферу в основном религиозного характера, совершенно отличную от той, какая требовалась для сочинения какой-то пародии на Волшебную флейту, а именно она в общем-то и нужна была Шиканедеру. Уж не специализировался ли этот авантюрист на «переиначивают» пьес, пользовавшихся успехом? Его восхитил фантастический рассказ Виланда Лулу, где шла речь о волшебной флейте, позволявшей ее владельцу одерживать верх надо всеми обстоятельствами. Тяга ко всему восточному, к экзотике, характерная для эпохи рококо, обеспечивала успех каждому постановщику, выбиравшему атмосферу и декорации фантасмагорического Востока. Бессовестный грабеж зарекомендовавших себя авторов не смущал нещепетильного и дерзкого Шиканедера.

Похоже, что он испытывал некоторые затруднения, пытаясь уговорить Моцарта, хотя тот тоже был «братом» и оба принадлежали к одной и той же ложе со странным названием «Ложа дегустаторов». Опера, о которой мечтал Шиканедер, представлялась ему игривой - giocosa, buffa, - с потрясающей мизансценой, с сенсационными поворотами сюжета, секреты которых, как мы видели, были ему известны, чтобы заставить добрую венскую публику сидеть с открытым от изумления ртом и долгие недели осаждать кассы театра. Вольфганг выслушал его, поразмыслил и раскритиковал: предложение заинтересовало его лишь наполовину. Чистая, немотивированная феерия нашла слабый отклик в душе человека, который, возможно чувствуя приближение своего конца, смутно желал написать, наконец, такое произведение, которое стало бы завещанием великого человека и артиста. Легкомыслие первоначального плана Шиканедера плохо согласовывалось с этим настроем ума Моцарта, но идея искупительной музыки, музыки волшебной, поднимающейся надо всеми трудностями жизни, трогала его и мешала дать окончательный ответ. И вовсе не из чувства масонской солидарности. Со своей стороны Шиканедер, дороживший дружбой Моцарта, понял, что ему не взять его такой малой ценой и что следует пойти на уступки. В конце концов это произведение могло бы иметь такой же успех, если бы было seria и ориентировалось на настоящих любителей музыки, а не на широкую публику. Они согласились с тем, что каждый зритель должен найти в этом зрелище удовольствие, соразмерное его запросам: меломаны - возвышенную увертюру, простаки - изменение декораций по ходу действия и сногсшибательные чудеса.

Этой дискуссией заинтересовались два других франкмасона, ловкий составитель оперных либретто Гизеке и Игнац фон Борн, самый известный человек в австрийском масонстве. По мере того как они вместе составляли первоначальный план, центральная идея Волшебной флейты обрастала более широкими и блестящими перспективами. Уже вскоре был снят вопрос о зрелищной феерии, пригодной лишь для того, чтобы развеселить детей и простонародье. Гизеке думал, что можно написать великолепный поэтический текст на сюжет о волшебном инструменте. Игнац фон Борн и Моцарт задумывали пьесу как символическую драму, которая, хоть и в странной, но привлекательной и загадочной форме, должна напомнить о самых возвышенных тайнах предназначения человека. Вольфгангу отныне оставалось лишь прислушиваться к собственной тревоге, опираться на собственную концепцию человеческой жизни, чтобы повести развитие сюжета в направлении цели, поставленной Игнацем фон Борном, правда, соблюдая при этом необходимые меры предосторожности, чтобы профаны не получили доступа к возвышенным истинам, поднимающим человека на самый высокий уровень человечности. Он должен был поведать евангелие, которое отвечало бы не только масонским правилам, но и «натурфилософии». Представить в форме аллегорического действа религиозные убеждения, которые не открывают какой-то одной догмы, но охватывают их все… Кто сможет, тот услышит послание, переданное музыкой Волшебной флейты, каждому надлежит подойти к высшему знанию при условии, что, подобно Тамино, он сумеет очистить свои ум и сердце.

Совместные усилия философа, поэта, музыканта и режиссера постепенно породили странное произведение, которое будет называться DieZauberflote(Волшебная флейта), - первый и, на мой взгляд, совершеннейший из шедевров той самой «немецкой оперы», поставить которую так давно мечтал Моцарт. Либретто было таким, как ему хотелось, Шиканедер милостиво согласился внести изменения, которых от него требовали. Его гибкость и сноровка в этих обстоятельствах породили чудо. Разумеется, можно было бы желать, чтобы для столь возвышенной музыки был написан подобающий текст, но в то время был лишь один поэт, способный написать такой текст, - Гёте. Автор Фауста сожалел о том, что Моцарт не успел положить на музыку его трагедию, ибо это мог сделать только он; это означает, что только Гёте, в свою очередь, мог написать стихи, достойные музыки Моцарта. К тому же сюжет Волшебной флейты полностью отвечал тому человеческому идеалу Гёте, который выражен в Вильгельме Мейстере. Автор Орфических поэм и Не говори об этом никому, кроме мудрецов узнавал свою доктрину в заповедях Зарастро, о котором говорят, что Моцарт сочинил его по образу и подобию своего высокочтимого друга фон Борна. Вся эта эпоха со своими возвышенными надеждами и благородным человеколюбием наконец-то получила полное и совершенное выражение, через которое расцветшая душа Моцарта делала доступным слуху ее высший урок.

Эти четверо, работавшие над сочинением Волшебной флейты, внесли в нее каждый свой дух и свое видение мира. Шиканедер, который сыграл роль Папагено, целиком перевоплотился в свой персонаж: дитя природы, довольно простой в интеллектуальном и духовном смысле, любитель женщин. Он тоже по-своему Птицелов, в том смысле, что для наполнения театра зрителями он вертит своей ловушкой с зеркалами, заставляя сверкать поддельные золото и драгоценные камни, которые слепят наивных простаков, заманивая их в зал. Кроме того, он превосходный постановщик. Театральный опыт, обретенный в бродячих труппах, дал ему понимание запросов публики; он прекрасно сознавал, чем и как следует ее обольщать. Другие театры делали прекрасные сборы представлением феерических пьес, единственным аксессуаром которых являлся какой-нибудь магический инструмент. Прекрасно, он также будет использовать этот прием и сделает на том состояние. Люди, жившие в глубокой древности и постоянно имевшие дело с более сильными и могущественными существами, страстно желали заполучить некий волшебный предмет, обладание которым может компенсировать физическую неполноценность слабого человека. Волшебный меч, волшебный рог, шапка-невидимка, заколдованное кольцо… Во все времена и всюду человек в своих детских мечтах обладал таким бесценным сокровищем. Благодаря способности изготовлять волшебные предметы карлики побеждали гигантов, бесконечно более сильных и дерзких. Публике приятно видеть на сцене то, что ей втайне рисует воображение, так как она привычно отождествляет себя с героями пьес; Шиканедер понимал, что подобный сюжет привлечет в «Theater auf der Wieden» толпы народа. И что музыка Моцарта будет лишь дополнительным удовольствием для особенно разборчивых зрителей. С остальных же будет довольно смеси буффонады с феерией.

Точка зрения Гизеке резко отличалась от взглядов Шиканедера. Этот незаурядный человек, писавший оперные либретто, был одновременно ученым-минералогом и Именно в этом качестве кончил свои дни в Ирландии профессором геологии Дублинского университета, облаченным во фрак, при белом галстуке и с орденской лентой вокруг шеи. В действительности его имя было Иоганн Георг Мецлер, и родился он в Аугсбурге в 1761 году. То есть ему едва исполнилось тридцать, когда он вдруг оказался в театре Шиканедера. Несложно себе представить, что по окончании университета ему захотелось провести несколько наполненных радостью и удовольствиями лет в компании актеров и актрис, прежде чем снова надеть на себя суровое ярмо науки. Позднее он совершил ряд поездок в Гренландию, изучая металлы, добывавшиеся в этой стране, а пока он исследовал царство легкомысленной поэзии и искусственных театральных чудес. В 1789 году он сотрудничал с музыкантом Паулем Враницким, работая над оперой Оберон, король эльфов, которую Шиканедер поставил с большим успехом. Сюжет ее был заимствован у Виланда, а фабула пьесы была скопирована, пожалуй, с излишней точностью, с зингшпиля, подаренного ему за год до того знаменитой актрисой Софией Фридрике Хенсель, вышедшей замуж за директора театра Абеля Сейлера, того самого, с которым мы несколькими годами раньше встречались в Маннгейме. 22 ноября 1789 года, всего через две недели после постановки в Вене Оберона, столь опрометчиво переписанного с ее собственного зингшпиля, актриса умерла, не успев выказать своего возмущения.

Но все же Гизеке не был плагиатором - прежде всего потому, что история Оберона была очень древней, и я уж и не знаю, в какой хронике откопал ее Виланд; но главным образом потому, что сам он привнес в либретто Волшебной флейты весьма оригинальный дух, что, возможно, объясняется его приверженностью науке. Минералогия в то время была наукой совершенно новой, еще недостаточно очищенной от фантастических спекуляций алхимиков. Она оказывала значительное влияние на формирование романтических поэтов. Многие из немецких натурфилософов второй половины XVIII - начала XIX века одновременно являются и врачами, и натуралистами, и геологами. Физические свойства металлов не мешали наделять их таинственными достоинствами. Когда Жерар де Нерваль, единственный из французских романтиков действительно близкий к романтикам немецким, пишет, что «чистый дух прорастает под каменной коркой», он истолковывает это распространенное в то время убеждение в том смысле, что минералы не есть неодушевленные субстанции. Он присваивает им сверхъестественные свойства, находит в них аллегории, символы, поскольку природа в то время была большой, полной тайн книгой, способной давать самые разнообразные и глубокие уроки. Как минералог, Гизеке, несомненно, изучил натурфилософов и получил от них ту смесь научного и мистического знания, которая тогда не казалась несовместимой с рациональным подходом. Таким образом, он привнес в либретто Шиканедера - если правда то что он участвовал в его написании (биографы Монарда расходятся во мнениях об этом), - прежде всего более тонкую, более легкую поэзию, чем поэзия директора-актера, и некие знаки присутствия тайного учения, поскольку он также был франкмасоном.

Задуманная первоначально как зрелищная феерия с обширной буффонадой а-ля Касперль и а-ля Гансвурст, вызывавшая большой энтузиазм у почтенной венской публики по мере написания она эволюционировала к более утонченной, более мистической фантазии, основанной на интуиции столь близких Гизеке натурфилософов. Что же до крупного деятеля австрийского франкмасонства Игнаца фон Борна то он руководил совместной работой по сценическому воплощению скрытой доктрины, чтобы, насколько это было дозволено обществом, осторожно выявить ее и совместить с царствованием монарха, открыто враждебного к «братьям». Игнац фон Борн должен был проявить тем более осмотрительности, что его подозревали в ереси из-за взглядов на свойства металлов - он тоже был геологом - и из-за его памфлета Монахология, направленного против религиозных порядков, благодаря которому он нажил себе многочисленных врагов. Было также известно о его связях с обществом иллюминатов, основанным в 1766 году в Ингольштадте Адамом Вайсхауптом.

В иерархии иллюминизма франкмасонство значилось вторым, поскольку первым было послушничество, а последнее, так называемые «Тайны», было вершиной мудрости и могущества, какое только можно было обрести. С начала века положение масонства в Австрии менялось. Франкмасоном был муж императрицы Марии Терезии Франц Лотарингский; в 1731 году, находясь в Гааге, он был посвящен и принят английским послом лордом Честерфильдом. Будучи членом этого общества, он отказался применять в своих владениях декрет, принятый папой Климентом XII и осуждавший масонство. После его смерти императрица, следуя советам духовенства, продлила запрет; франкмасонству пришлось уйти в подполье до прихода либерального Иосифа II, который проявлял терпимость к отправлению масонских церемоний и их пропаганде, сам, однако, франкмасоном не являясь. После смерти Иосифа II Леопольд II со всей строгостью продолжил материнскую политику, и франкмасонам вновь пришлось попрятаться. К счастью, австрийскому характеру свойственны благожелательность и терпимость, и никто не преследовал ни Гайдна, ни фон Борна, ни Моцарта за их принадлежность к ложам.

Тот факт, что Моцарт был франкмасоном, никогда не мешал ему быть весьма набожным и пылким католиком. Он не манкировал праздниками, посвященными дорогим его сердцу святым. Еще до женитьбы он ходил с Констанцей к обедне и причащался вместе с нею. Он добавляет в своем письме к отцу от 17 августа 1782 года: «Я понял, что никогда раньше не молился с таким пылом, не исповедовался и не причащался с таким благоговением, как рядом с нею». Христианская вера и масонский идеал отлично уживались в столь глубоко религиозной душе, способной видеть священное даже в других религиях. Во время пребывания в Париже Моцарт также посещал службу. Но даже если бы нам не были известны эти внешние признаки набожности Моцарта, достаточно было бы послушать его музыку, чтобы убедиться в том, сколь глубоко и искренне религиозной была его натура. До такой степени, что невозможно отличить религиозность в собственно церковной музыке - в мессах, мотетах, вечернях и т. п., с одной стороны, и в кантатах, масонских похоронных маршах или Волшебной флейте - с другой. Именно в этом смысле Альфред Эйнштейн сказал, что у Моцарта католицизм и франкмасонство представляют собой две концентричные сферы. Волшебная флейта - это не акт масонской веры, но в гораздо большей степени тотальное выражение философии Моцарта, того, как он понимал судьбу и обязанности человека, что роднит Моцарта с Гёте, с его концепцией, сформулированной в поэме Божественное:

Прав будь, человек,

Милостив и добр:

Тем лишь одним

Отличаем он

От всех существ,

Нам известных.

Будь же прав, человек,

Милостив и добр!

Создавай без отдыха

Нужное, правое!

Будь нам прообразом

Провидимых нами существ.

(Пер. A. П. Григорьева)

Это почти наставление Зарастро, обращенное к Томино (акт II, номер 15): «В этих священных залах не знают мести; и если человек падает, именно любовь ведет его обратно к исполнению долга. Так, ведомый рукой друга, он попадает, довольный и радостный, в лучший мир. В этих священных стенах, где человек любит человека, нет щели, в которую мог бы проскользнуть предатель, потому что здесь прощают врага. Тот, кто не понял этого урока, недостоин называться человеком». Таков «гуманизм» Моцарта, таковы его вера в человечность, благородство сердца и ума, убежденность в том, что люди обожествленные музыкой, через красоту и добродетель могут постичь высоты духа.

Буффонада Шиканедера, натурфилософия Гизеке, масонский идеал Игнаца фон Борна… Волшебная флейта стала у Моцарта самым возвышенным уроком человеческого достоинства, который когда-либо звучал со сцены. Это либретто со всеми неправдоподобиями, поражавшими Гёте с его поэтической левизной, содержит в себе светлое послание, которое музыкант оставил современникам и потомкам; его музыка, насквозь религиозная, говорит о человеческой любви и об отношениях человека с Божественным, соединяет вершины религиозной музыки, Мессу Си-бемоль мажор (KV 275), Кредо-мессу (KV 257) и Мессу До мажор (KV 317).

С нетерпением ожидавший возможности показать свою феерическую оперу венцам, Шиканедер торопил Моцарта и, говорят, даже поселил его в небольшом деревянном павильоне в глубине своего сада, который потом благоговейно перенесли на Капуцинерберг в Зальцбурге. Мы не знаем, когда Моцарт начал сочинять. В ноябре 1790 года Шиканедер с благодарностью вернул ему арию Папагено, которая была предназначена для него и очень ему понравилась. В этом домике, звучавшем как скрипка, Вольфганг возвращался в чудесный мир детских мечтаний, пытаясь выразить то, что в нем было одновременно самым естественным, самым важным и глубоким, схватывая на лету музыкальные идеи, кружившиеся вокруг него наподобие громадных птиц.

Покончив с распределением ролей, приступили к репетициям. Бенедикт Шакк пел Тамино, Франсуа-Ксавье Герль - Зарастро, сам Шиканедер - Папагено, а его сын Урбан получил роль Первого Жреца. Памину играла совсем юная Анна Готлиб, которая очень нравилась Моцарту и божественным голосом которой он восхищался. Его свояченица Жозефа Хофер, Царица Ночи, получила замечательную партию колоратуры, призванную высветить ее талант и голос. Ярко драматическая роль Моностатоса была доверена Ноухойлю. Моцарту помогал юный дирижер оркестра Хеннеберг. Постановщик Шиканедер оставил за собой мизансцену и «феерические эффекты». Как он гордо написал в театральной афише, «г-н Кайль, художник театра, и г-н Несцалер, декоратор, могут гордиться тем, что работали очень профессионально и эффективно, в соответствии с планом постановки». Люки, а их было три, и летающие устройства были скрыты цветами. Было написано двенадцать новых декораций. Планировалось десять перемен на глазах у зрителей. Эгон Коморцински рассказывал: «В момент первого выхода Царицы Ночи фоновые горы раздвигались и превращались в роскошную комнату, в которой Царица сидела на троне, украшенном сверкающими звездами. Жрецы собирались в пальмовой роще, где пальмы были золотыми, другие деревья серебряными, и все это было окружено восемнадцатью пирамидами, а посередине, рядом с большой пирамидой, высилась самая большая пальма. Памина лежала в увитой розами беседке посреди сада, деревья которого были расположены подковой. В сцене испытания водой и огнем

были видны две большие горы, одна с пенистым каскадом воды, другая - извергавшая огонь. Каждая гора была заперта железной дверью, перед которой стояла пирамида. Наконец, после рева огня, завывания ветра, оглушительных раскатов грома и клокотания вод перед зрителями открывался ярко освещенный храм. В финале, среди вспышек огня, раскатов грома и воя урагана, все превращалось в ослепительный солнечный свет, заливавший сцену».

Первый показ состоялся 30 сентября 1791 года, в маленьком «Виденертеатре», «длинном прямоугольном здании, похожем на гигантский ящик», - пишет в своих «Мемуарах» Игнац Франц Кастелли. Моцарт дирижировал оркестром. После первого акта зрители оставались настолько холодны, настолько скупы на аплодисменты, что бледный Моцарт бросился к Шиканедеру, который его успокоил. Второй акт понравился больше, и после занавеса вызывали авторов. То ли от неуверенности, то ли от застенчивости Моцарт спрятался в кулисах и отказывался выйти на сцену. Ему казалось, что произведение недостаточно понятно и никому не понравилось, а аплодисменты относятся главным образом к трюкам Шиканедера и его грубой веселости в роли Папагено. Начиная со второго представления, Моцарт больше не вставал за пюпитр, вверив дирижерскую палочку Хеннебергу.

Несмотря на сдержанный прием, оказанный публикой при первом представлении, Волшебная флейта имела огромный успех. В «Виденертеатре» прошло подряд сто представлений, что было совершенно исключительным фактом. 25 октября 1792 года ее триумфально приняла Прага. В следующем году оперу давали во Франкфурте, где ее слушала мать Гёте, оставившая весьма выразительный отчет. «Здесь не происходит ничего нового, о чем стоило бы говорить, - пишет она 9 ноября 1793 года, - если не считать восемнадцати спектаклей Волшебной флейты, каждый раз с переполненным залом, готовым лопнуть от публики. Здесь нет ни одного человека, который не послушал бы эту оперу. Сюда спешат рабочие, садовники, даже люди из Заксенхаузена, чьи дети играют в обезьян и львов. Никто никогда не видел подобного зрелища. Театр ежедневно открывается в четыре часа, и даже при этом многие сотни людей возвращаются домой, не получив билета. Они заработали много денег!»

Сам же Гёте, заявивший: «При достаточном понимании ценность этого либретто становится безусловной», слушал ее в Веймаре 16 января 1794 года в скверной «аранжировке» своего шурина Кристиана Августа Вульпиуса. Именно версия Вульпиуса была тогда принята немецкими театрами, несмотря на яростные протесты Шиканедера. Поэт был так поражен услышанным и увиденным, что предполагал написать продолжение Волшебной флейты, намереваясь полнее выразить в нем свои масонские чувства. Принадлежа к ложе «Амалия», он высоко ценил эту историю, глубоко проникшись ее патетикой. Что касается музыки, то он заявлял, что она - самая прекрасная на свете, и был в полном согласии с Россини, который говорил: «Бетховен самый великий музыкант, но Моцарт - единственный!» - и с Рихардом Вагнером, который написал: «До сих пор немецкой оперы в принципе не существовало; с появлением этого произведения можно сказать, что она явилась. Здесь мы видим квинтэссенцию, сплав всех самых благородных цветов искусства, отлитый в один цветок. Какое божественное волшебство проходит через все произведение, от народной песни до самого возвышенного гимна! Какое разнообразие, какая множественность!» Итальянцы оказались глухими к новшествам Волшебной флейты и даже отвергали эту «преступную музыку».

В противоположность Италии Германия в целом приняла божественную музыку, в которой романтизм сам узнает себя во всем, что есть в нем самого сложного и самого великого, в богатстве и разнообразии всех его ипостасей. Волшебная флейта в высшей степени романтическая опера, потому что в ней становятся понятными все тайны растревоженного сердца и уже присутствуют все романтические темы. И если величие какого-то произведения искусства измерять богатством эмоций, которые оно способно вызвать, то другого такого великого шедевра просто не существует. С каждым опера говорит на понятном ему языке.

Кое-кто решил, что увидел в ней «пьесу с ключом». Царица Ночи - якобы Мария Терезия, намеревающаяся укротить свою дочь, масонскую мысль. В понимании других она персонифицирует итальянскую оперу, стремящуюся помешать достигнуть зрелости немецкой опере. Некоторые видели в Моностатосе соперника Моцарта Сальери или князя-курфюрста Карла Теодора, врага франкмасонов. Хитрость, которую использует Царица Ночи, персонифицируя обскурантизм, чтобы помешать Памине сблизиться с Зарастро, всячески убеждая ее в том, что тот ей злейший враг, и веля убить его кинжалом, - это Ложь, которая стремится преградить людям дорогу Света.

В действительности же символизм Волшебной флейты гораздо более возвышен, и его не могут объять эти посредственные толкования. Основное значение борьбы, в которой Царица Ночи противостоит Зарастро, состоит в вечной схватке Ночи с Днем, мрака и света. Тираническая Царица персонифицирует кромешную ночь с ее тьмой и ужасами, кошмарами и чудесами, и в этом ее опасное и таинственное величие. Перед нею Зарастро - больше, чем жрец Солнца, он - само Солнце, и именно поэтому в первоначальной мизансцене он появляется на повозке, влекомой шестеркой львов, солнечных животных. Ночь, которой романтики боятся и перед которой в то же время преклоняются, представляет собой место главных преобразований, сон разума, мать темных сил, неопределенных импульсов, одновременно созидательных и разрушительных.

Памина, сестра Психеи, - символ человеческой души, власть над которой стремятся сохранить темные силы; она прорвется к свету, ведомая любовью и помощью, которую Анимус оказывает Аниме. Друг без друга они бессильны, и разве не благодаря их союзу, их единению в конце концов, после преодоления всех опасностей и победы во всех испытаниях, которые показывают, что они достойны истинно человеческого состояния, реализуется их человеческая сущность. Речь здесь идет о подлинном посвящении, сравнимом с тем, какое существовало в древних тайных обществах, возрожденных франкмасонством, и с тем, какое нашло отражение, с другой стороны, в известных «романах воспитания» немецких романтиков, в частности в Вильгельме Мейстере.

В услужении Царицы Ночи, выступающей также в известном смысле в образе Смерти, находятся Три Дамы, аналогичные Паркам, которые играют в этом действе неясную и сложную роль - препятствуют встречам влюбленных, мешают им пройти испытания, результатом которых должен быть их союз, хотя именно они в начале пьесы спасают Тамино в момент, когда его собирается пожрать дракон, убив чудовище ударами копья. Силы зла вопреки самим себе творят добро, или, может быть, они сродни тому, в чьи уста Гёте вложил загадочные слова: «Я тот, кто вечно хочет зла, но вечно совершает благо»? Их помощник спасает юного принца, который для борьбы с драконом (в первоначальном тексте - львом) вооружен только луком без стрелы. Что означает это отсутствие стрелы? Несомненно, следующее: воля к действию (лук) лишена практической эффективности, поскольку еще не имеет мишени, то есть цели, потому в стреле нет необходимости. До совершения рыцарского подвига, освобождения пленницы Зарастро Памины, Тамино - неполноценный человек, почти невменяемый, ибо у него отсутствует понимание смысла существования, мотивов действия, цели борьбы, в которую он втянут уже в силу того, что, как говорит Гёте, «я был человеком, а значит, борцом». С другой стороны, лес, где заблудился Тамино и встретил дракона, немедленно вызывает в памяти selvaobscura - темный лес, в котором блуждает Данте, на которого также нападают дикие звери.

Вмешательство Трех Дам объясняется тем, что они все трое очарованы красотой Тамино и объявляют ему о своей любви в восхитительном трио (акт I, номер 1), причем каждая стремится избавиться от компаньонок и остаться с ним наедине. Однако, сдерживая страсть и подчиняясь своей Царице, они вручают принцу портрет Памины, который, по расчетам Царицы, должен воспламенить любовь Тамино и подвигнуть его на ее поиски во дворце Зарастро.

В результате изменений, вносившихся по ходу работы в развитие действия, психологию персонажей и тайный смысл произведения, в либретто возникли двусмысленности и неясные места. Первоначально Царица Ночи повторяла античную тему Деметры, ищущей свою дочь, похищенную Гадесом. Именно поэтому Зарастро изображал черного мага, поскольку представлял бога Гадеса, властителя Аида. В великолепной арии в первом акте «Zum Leidenbinichauserkoren» мать оплакивает дочь, похищенную ее врагом, и ее слезы настолько трогают Тамино, что юноша решает убить похитителя, чтобы восторжествовала справедливость. «Ты освободишь ее, ты станешь ее спасителем… моей дочери…» В блестящих колоратурах, написанных Моцартом для свояченицы, которые так ярко выражают пробуждение неистовой страсти, Царица обещает ему Памину: «Она будет навеки твоя».

Царице Ночи служит еще один персонаж, птицелов Папагено, дитя природы, персонифицирующий невинную простоту. Веселый, легкий, поющий, как птицы, которых он ловит, Папагено остановился в своем развитии на полпути между человеком и животным. Зритель задается вопросом: не составляет ли его одежда из перьев одно целое с телом? Он играет на флейте Пана, символизирующей здесь голос природы, элементы музыки вещей, спонтанно исходящей из самой материи, подобно музыке сфер, о которой говорили древние. Он ловит птиц для Царицы Ночи - для ее мрачной и зловещей цели, о которой ему ничего не известно. И если мы удивляемся тому, что это доброе существо служит силе зла, нам еще более странно видеть Моностатоса, похотливого и жестокого негра - трагическое развитие того, что являл собою Осмин в плане буфф в Похищении из сераля, - на службе солнечного жреца, жреца Солнца Зарастро. Значение этого явного противоречия состоит в том, что добро порой служит злу, а зло - добру, что станет одной из статей масонской доктрины в этот период и позволит масонам оправдывать использование достойных осуждения средств и вредных сил для торжества принципов, которые они считали благими.

Добрые силы на службе зла - это и Три Пажа, которые играют существенную роль в развитии всей сложной историк. Возможно, они олицетворяют Веру, Надежду и Любовь, цель которых - соединить Анимуса и Аниму, помочь им достойно пройти испытания. Сам Моцарт видел в них ангелов, а Шиканедер с энтузиазмом присоединился к этому видению; он снабдил их крыльями и заставлял летать под колосниками сцены с помощью механизма, которым очень гордился.

Папагено - это «двойник» Тамино. В то время как последний мечтает об идеальной любви, о духовном единении с возлюбленной, Папагено уповает лишь на то, что «найдет маленькую женщину», с которой породит многочисленное потомство папагенят и папагенок. В нем проявляются элементарные, легко удовлетворяемые инстинкты. Он - тень тела принца, этакий Санчо Панса Дон Кихота. Комический в своем гурманстве, трусости, простодушной; хитрости, он продолжает собой излюбленного комического персонажа XVIII столетия Гансвурста, Касперля. Менее тонкий в своей сущности, чем Арлекин из итальянской комедии, он, однако, наделен некоторыми чертами этого персонажа, и, возможно, они оба происходят - через цепочку значительных мутаций - от Арлекина, или «Хеннекина» средневековых легенд.

Тамино, отправившийся под видом странствующего рыцаря на поножи Памины, чтобы наказать Зарастро, которого считает злым человеком, олицетворяет собой человеческий ум, энергичный, смелый, воодушевленный пламенной жаждой могущества, но плохо знакомый с реальностью и бессознательно ошибающийся в оценке цели своих действий. Правда, он отвоевывает Памину, поскольку они созданы друг для друга и он может полностью реализоваться только через их соединение, но необходимо, чтобы он знал правду, чтобы он понял истинную сущность Царицы Ночи и Зарастро. Так большинство людей действуют вслепую, подталкиваемые ложными движущими силами к иллюзорным целям, игнорируя последствия своих действий. Они позволяют управлять собой обманывающим их злым, мрачным силам. Открыть истину, направить на верный путь - именно в этом состоит миссия жрецов Изиды и Озириса, во главе которых стоит Зарастро. Человек не может целиком владеть своей душой, он приходит к тотальному знанию, приняв посвящение, дать которое ему могут только они.

Нужно, чтобы Тамино ясно видел, то есть отдавал себе отчет в том, что обманут Царицей Ночи; нужно, чтобы он подчинился Зарастро и под его водительством прошел испытания, получив в итоге Памину как эквивалент Софии гностиков, высшей Науки, Знания, которое дает масонское посвящение. Мы видим, как многовалентны персонажи оперы и как разнообразно их значение в зависимости от угла зрения, под которым их рассматривают.

Испытания, предстоящие Тамино и Папагено, - это те символические испытания, которые организуют тайные секты, и символизм их очевиден. Соблюдать обет молчания, не приближаться к женщинам, воздерживаться от еды и питья - вот начальные стадии, которые я бы назвал негативными, но посредством которых надеющийся обрести мудрость показывает, что умеет владеть своими инстинктами, не позволяет увлечь себя чрезмерному аппетиту, привычкам и любви к наслаждению. Позитивные испытания, самые серьезные, самые трудные, состоят в обязанности смело встречать величайшие опасности, связанные с огнем и водой, и преодолевать их. Претендующие на посвящение будут бродить в горах, где на каждом шагу их преследует страх. Они пройдут через лабиринт, представляющий собой символ одновременно земной жизни с ее опасностями и жизни postmortem - после смерти, преодолев испытания загробного мира, которым человек подвергается, прежде чем достичь высшего блаженства. В греческих таинствах посвящение учило понимать значение жизни в этом мире и позволяло навсегда распроститься с потусторонними испытаниями. «Герои» - так называли посвященных - через них приобщались к высшему знанию, к блаженству. Лабиринт, о котором не сказано явно в либретто Волшебной флейты, - главный символ этого посвящения, и именно поэтому Гёте, обладавший более возвышенным и полным» знанием «таинств», чем Моцарт и его франкмасонские помощники, ввел этот лабиринт в Продолжение «Волшебной флейты».

Чтобы помочь надеющимся на посвящение успешно пройти испытания, он вручает каждому из них волшебный инструмент, чье свойство, разумеется, не заменит человеческих качеств, доказать обладание которыми им предстоит, но сделает их более сильными и уверенными. Тамино вручается флейта, Папагено - колокольчики. Почему волшебство не распространяется на флейту Пана, на которой уже играет Птицелов? Потому что она является символом состояния, которое я назвал бы сверхчеловеческим или не-вполне-человеческим: Папагено, существо элементарное, похож на козлоногих сатиров; нужно, чтобы он достиг полного человекообразия и, следовательно, отказался от своего, если хотите, полубожественного звероподобия: подумаем о Пане и о его кортеже гениев в виде полулюдей-полуживотных - об этом препятствии на пути к полному очеловечиванию. Папагено сохраняет флейту Пана, он продолжает на ней играть, ибо она выражает его природу, но волшебство сосредоточено в колокольчиках, которые сотворены рукой неэлементарного человека и звон которых проистекает от некоей духовности.

Когда Моцарт вверяет Тамино волшебную флейту, он забывает, что в античной мифологии этот инструмент принадлежит элементарному миру. В дуэли между природой (Марсий) и разумом (Аполлон) один представлен флейтой, другой - лирой. Первая была голосом инстинктов, страстей, вторая духовно чиста. Но выбор Моцартом флейты легко объяснить. Прежде всего он очень любит этот инструмент. Самые прекрасные страницы его творчества, возможно, те, которые он посвятил флейтой С нею он достигает вершин земной красоты, освещенной разумом, душой, выражающей себя самыми нежными и пылкими голосами страсти. Наконец, мы недостаточно отдаем себе отчет в том, что говорит сама Памина в финальной сцене посвящения (акт II, номер 21). Этот текст прелюбопытен, поскольку из него мы узнаем, чтоотец Памины в час разочарования, в момент между ударом молнии и раскатом грома, ураганом и ливнем сделал эту флейту «из самой звучной древесины тысячелетнего дуба». Кем был отец Памины? Это еще одна загадка Волшебной флейты, разгадать которую мы не в силах. Может быть, он вложил свое волшебство в этот инструмент, чтобы в нужный момент флейта могла послужить спасению дочери, подобно мечу в германских мифах, возрожденных Рихардом Вагнером. Музыкальная фраза Памины в этом речитативе исполнена необычайной торжественности. «Es schnitt in einer Zauberstunde mein Vater sie aus tiefstem Grunde der tausendjahrigen Eiche aus…» - звучит с таинственной силой заклинания. Флейта, без сомнения, символ добродетели музыки, созидательной силы артиста, призвания свыше, гения, символ, позволяющий опрокидывать все препятствия во имя Любви, Знания, Высшего Блага. Именно поэтому дикие звери покорны зову инструмента и слушают его с восхищением; одна из самых волнующих сцен - это та, где все животные леса толпятся вокруг Тамино, завороженные магией пения, образом природы, радостно откликающейся на голос музыки. Позднее это будут уже не только львы и обезьяны, покоренные музыкой, но и самые суровые силы - поток, вулкан, ураган, которые бушуют в последних испытаниях. Не будем забывать, что здесь Тамино сопровождает Памина, как Данте сопровождала Беатриче в последней песни Божественной комедии, где благодатное действие примиряется с его душой, побеждая в этот момент все препятствия.

Какое значение имела флейта в масонской символике? Комментаторы Моцарта настаивают на том, что использовавшиеся на собраниях лож медные инструменты, в особенности тромбоны, входят в оркестровку Волшебной флейты с необычной весомостью, тем более что Моцарт их не очень любил; он неоднократно высказывал свою неприязнь к трубе. С самых первых тактов увертюры подчеркнуто мощно звучат тромбоны. Большой хор жрецов (акт II, номер 18) представляет собой настоящий масонский хорал, где валторны, тромбоны, трубы звучат в согласии со смычковыми.

Довольно многочисленны собственно масонские сочинения Моцарта, написанные по случаю конкретных церемоний ложи. Например, Небольшая масонская кантата на основание храма (KV 623), слова которой принадлежат Шиканедеру (ноябрь 1791 года), Кантата Радость масона в честь Игнаца фон Борна, великого магистра ложи Истинной гармонии (KV 471) на текст Петрана, Масонская траурная музыка (KV 477) в честь двух умерших «братьев», Кантата Вселенскому Магистру (KV 619), Кантата о Вселенском Духе (KV 429), хор, который называют песней «Путь подмастерья» (Gessellenreise) (KV 468), хор «К открытию ложи мастеров» (KV 483) и хор «К заключению работы мастеров» (KV 484), оба - в сопровождении органа. Альфред Эйнштейн обнаруживает в этих пьесах целую цепочку чрезвычайно любопытных музыкальных символов, выражающих не только различные моменты масонского ритуала, но и руководящие идеи Общества; они встречаются также и в Волшебной флейте.

Из книги Полутораглазый стрелец автора Лившиц Бенедикт Константинович

ФЛЕЙТА МАРСИЯ 1. ФЛЕЙТА МАРСИЯ Да будет так. В залитых солнцем странах Ты победил фригийца, Кифаред. Но злейшая из всех твоих побед - Неверная. О Марсиевых ранах Нельзя забыть. Его кровавый след Прошел века. Встают, встают в туманах Его сыны. Ты слышишь в их

Из книги Лев Ландау автора Бессараб Майя Яковлевна

1. ФЛЕЙТА МАРСИЯ Да будет так. В залитых солнцем странах Ты победил фригийца, Кифаред. Но злейшая из всех твоих побед - Неверная. О Марсиевых ранах Нельзя забыть. Его кровавый след Прошел века. Встают, встают в туманах Его сыны. Ты слышишь в их пэанах Фригийский звон,

Из книги Брюс Ли: сражающийся дух автора Томас Брюс

ФЛЕЙТА МАРСИЯ Напечатана в феврале 1911 г. в типографии акционерного общества «Петр Барский в Киеве» (худ. М. Денисов, тираж 150 экз., «нумерованных автором»), с посвящением: «Моему другу Владимиру Эльснеру». В принадлежавшем поэту и переводчику В. Эльснеру (1886–1964) экземпляре

Из книги Михаил Булгаков в Художественном театре автора Смелянский Анатолий Миронович

Из книги Отворяя двери надежды. Мой опыт преодоления аутизма автора Грэндин Темпл

Глава 14. Безмолвная флейта По привычке предрекать свое будущее, Брюс как-то сказал, что добьется, чтобы весь мир узнал о кунг-фу. Без сомнения, он понимал, что единственный способ осуществить это - снимать фильмы. У Брюса была и устремленность, и союзники, и все соглашались,

Из книги Ставка - жизнь. Владимир Маяковский и его круг. автора Янгфельдт Бенгт

Глава 2 «Волшебная камера»

Из книги Александр Мальцев автора Макарычев Максим Александрович

Глава 7. «Волшебная машина» За предыдущей дверью меня ждали несколько заботливых и понимающих людей. Если бы не они, я скорее всего оказалась бы в школе для детей с задержкой развития. Мне вспоминаются слова отца: «Что ж, Темпл поставила рекорд: ухитрилась провалиться

Из книги Моцарт автора Кремнев Борис Григорьевич

Флейта «Облако» посвящалось Лили, однако не она вдохновила Маяковского на создание этой поэмы. Отныне же единственной героиней поэзии Маяковского станет она. Осенью 1915 года Маяковский работает над новой поэмой, «Флейта-позвоночник», «Писалась „Флейта“ медленно, каждое

Из книги Марк Твен автора Чертанов Максим

Глава первая ВОЛШЕБНАЯ МАГИЯ ХОККЕЯ Те, кто хоть раз побывал на хоккее с шайбой и увидел залихватскую игру на льду профессионалов своего дела, как правило, остаются очарованы вихрем атак на ледовой арене, влюбляются в эту игру раз и навсегда.Стоп… Впрочем, тот, кто скажет,

Из книги На виртуальном ветру автора Вознесенский Андрей Андреевич

«ВОЛШЕБНАЯ ФЛЕЙТА» Большой город Вена. Многолюдный. Много приятелей. Но друзей - по пальцам перечтешь. Одиноко Моцарту. Отправился в изгнание да Понте. В хмуром, пропахшем сыростью и туманами Лондоне пытается он снова выбиться в люди, стать театральным

Из книги Врубель автора Домитеева Вера Михайловна

Из книги Мы родом из СССР. Книга 2. В радостях и тревогах… автора Осадчий Иван Павлович

Латы и флейта Имя Бориса Слуцкого туманно для нового читателя. А между тем это поэт большой, сильный, рулевая фигура в послевоенной поэзии, неподкупный «комиссар литературного ренессанса». Стихи он выкрикивал высоким голосом, хрипловато, будто отдавал

ВОЛШЕБНАЯ ФЛЕЙТА

Опера в двух актах 1

Либретто Э. Шиканедера

Действующие лица:

Зарастро Тамино, принц Царица ночи Панина, ее дочь Папагено, птицелов Папагена, его возлюбленная Моностатос, мавр Два жреца Три дамы, феи Царицы ночи Три волшебных мальчика Два воина в латах Оратор

бас тенор сопрано сопрано баритон сопрано тенор тенор и бас сопрано и меццо‑сопрано сопрано и меццо‑сопрано тенор и бас бас

Жрецы, рабы, свита и проч.

СЮЖЕТ

В пустынной гористой местности чудовищная змея преследует принца Тамино. В последний раз воззвав о помощи, он падает без чувств. В этот миг из-за скалы выступают три дамы в черных одеяниях и рассекают змею на три части. Красота принца поражает их. Каждая мечтает о его любви, и никто не хочет идти к Царице ночи, чтобы сообщить о случившемся. После долгого спора они решают идти вместе. Тамино приходит в себя и слышит звуки дудочки. Его взору предстает странное существо, человек в птичьем оперении, птицелов Папагено. Принц горячо благодарит его, считая своим спасителем. Папагено важно принимает благодарность. Возвратившись, три дамы наказывают его за хвастовство: замыкают рот громадным замком. Они объясняют принцу, что он во владениях царицы ночи, которая в знак благоволения прислала ему портрет своей дочери, Памины, похищенной злым волшебником; если при первом взгляде на портрет Тамино почувствует любовь, его ждут почет и счастье. Покоренный красотой Памины, принц готов любой ценой освободить девушку. Царица ночи дарит ему волшебную флейту - она поможет преодолеть все препятствия, а в спутники дает Папагено, который получает в подарок колокольчики, заставляющие плясать каждого, кто их услышит. В сопровождении трех волшебных мальчиков принц отправляется в путь.

Во дворце Зарастро волнение: мавр Моностатос, приставленный стеречь Памину, так усердно домогался ее любви, что бедняжка сбежала. Однако скоро она была настигнута, и вот уже мавр грубо тащит прекрасную пленницу, собираясь заковать ее в цепи. Неожиданно появляется Папагено. Он и Моностатос, ошеломленные, напуганные внешностью друг друга, бросаются опрометью в разные стороны. Любопытство, однако, оказывается сильнее страха, и птицелов возвращается к Памине. Он рассказывает о любви принца к дочери Царицы ночи, о его решении спасти ее и предлагает немедленно бежать. Перед дворцом появляются трое волшебных мальчиков, а за ними Тамино. Он хочет войти, но дорогу ему преграждает жрец. Он раскрывает обман Царицы ночи: Памину похитил не злой волшебник - в царстве Зарастро господствуют мудрость и доброта. Памину ждет счастье. Обрадованный тем, что любимая жива, Тамино начинает играть на волшебной флейте. На ее звуки откликается своей дудочкой Папагено; вместе с Паминой он приближается к храму. Но их опережает Моностатос со стражей. Он уже готов схватить беглецов, но звон колокольчиков Папагено заставляет его пуститься в пляс. Восторженные возгласы толпы возвещают о приближении Зарастро. Памина падает к его ногам, признаваясь в ослушании. Мавр приводит принца, схваченного поблизости, а когда молодые люди бросаются в объятия друг другу, грубо разлучает их. Он ждет награды за верную службу. Но Зарастро неожиданно приказывает строго наказать его. Зарастро объявляет, что пришельцы должны подвергнуться испытанию в храме.

Тамино и Папагено вступают в храм, чтобы принять посвящение в члены братства мудрых. Условия испытаний суровы: не выдержавший должен умереть, - объявляют им жрецы. Испуганный Папагено сначала наотрез отказывается, но весть о том, что в награду Зарастро даст ему жену, меняет его решение. В первом испытании пришельцы должны проявить твердость по отношению к женщине: они должны быть неуязвимы для коварства и хитрости, для любви и сострадания. Едва скрылись жрецы, объявившие это условие, как перед Тамино и Папагено возникли три дамы, феи Царицы ночи. Они угрожают путникам гибелью, уговаривают вернуться к их повелительнице. Тамино в ответ молчит.

МУЗЫКА

.........................................................

Папагено музыкально охарактеризован веселой арией «Известный всем я птицелов» в духе народной танцевальной песни; после каждого куплета звучат простодушные рулады его дудочки. Ария Тамино с портретом «Такой волшебной красоты» соединяет песенные, виртуозные и речитативные элементы в живой взволнованной речи. Ария Царицы ночи «В страданьях дни мои проходят» начинается медленной величаво печальной мелодией; вторая часть арии - блестящее решительное аллегро. Квинтет (три феи, Тамино и Папагено) выпукло сопоставляет комическое мычание Папагено (с замком на губах), сочувствующие реплики принца, порхающие фразы фей. Во второй картине выделяется дуэт Памины и Папагено «Кто нежно о любви мечтает», написанный в форме простой куплетной песни; его бесхитростный сердечный напев приобрел на родине композитора широчайшую популярность. Финал первого акта - большая сцена с хорами жрецов и рабов, ансамблями и речитативами, в центре которой ликующе светлая ария Тамино с флейтой «Как полон чар волшебный звук», и хор рабов, пляшущих под колокольчики Папагено; акт заключается торжественным хором.

Второй акт связан с частыми переменами места действия и содержит семь картин. Вступительный марш жрецов (оркестр) звучит приглушенно и торжественно, напоминая хорал. В первой картине величаво-возвышенной арии Зарастро с хором «О вы, Изида и Озирис» противопоставлен оживленный квинтет, где неумолчное щебетание фей Цариты ночи перемежается короткими репликами Тамино и Папагено, старающихся хранить молчание.

В следующей картине даны три замечательно ярких музыкальных портрета: вызывающе дерзкая ария Моностатоса «Каждый может наслаждаться», ария Царицы ночи «В груди моей пылает жажда мести», которой итальянские колоратуры придают пародийный оттенок, и спокойная, мелодически выразительная ария Зарастро «Вражда и месть нам чужды».

В начале третьей картины обращает на себя внимание воздушный с порхающими пассажами в оркестре терцет волшебных мальчиков, выдержанный в ритме изящного менуэта. Ария опечаленной Памины «Все прошло» - великолепный образец моцартовского оперного монолога, отмеченного мелодическим богатством и правдивостью декламации. В терцете взволнованным мелодическим фразам Памины и Тамино противостоит строгая речитация Зарастро. Лирическая сцена сменяется комедийной: ария Папагено «Найти подругу сердца» полна беспечности и юмора народных плясовых напевов.

Глубоко впечатляет сцена встречи волшебных мальчиков и Памины; в светлое прозрачное звучание их терцета драматически острым контрастом вторгаются реплики Памины. Этой сценой начинается финал второго акта, пронизанный непрерывным музыкальным развитием, которым объединяются три последние картины.

В пятой картине после сурового и тревожного оркестрового вступления звучит строгий мерный хорал латников «Кто этот путь прошел»; своей архаической мелодией они сопровождают и восторженный дуэт Памины и Тамино. Следующий их дуэт «Чрез дым и пламя шли мы смело» оркестр сопровождает торжественным, словно в отдалении звучащим маршем.

Комедийная линия оперы естественно завершается дуэтом Папагено и Папагены - полным неподдельного юмора, напоминающим беззаботный птичий щебет.

Последняя картина начинается резким контрастом: зловещим маршем, приглушенным квинтетом Царицы ночи, трех ее фей и Моностатоса. Опера заключается блестящим ликующим хором «Разумная сила в борьбе победила».

1 Первый акт имеет две картины, второй - семь. Последнее действие иногда разделяется антрактом на два акта.

Сюжет и источники либретто

Дочь Царицы ночи похитил волшебник Зарастро. Царица посылает принца Тамино спасти девушку и дает ему волшебный атрибут - флейту, и помощников. Принц переходит на сторону волшебника, проходит испытания и получает любовь.

Сюжет, обработанный в духе популярных в то время народных феерий, полных экзотических чудес, Шиканедер почерпнул в сказке К. Виланда (1733-1813) «Лулу» из сборника фантастических поэм «Джиннистан, или Избранные сказки про фей и духов» (1786-1789), с дополнением из его же сказок «Лабиринт» и «Умные мальчуганы» . В числе дополнительных источников также называют эпическую поэму «Оберон, царь волшебников» , с дополнениями по либретто К. В. Хенслера из оперы «Праздник солнца у браминов» Венцеля Мюллера; драму «Тамос, царь египетский» Т. Ф. фон Геблера; роман «Сетос» Ж. Террасона (1731). Называют и работу Игнаца фон Борна, магистра масонской ложи «Zur Wahrheit» ("К правде"), «О мистериях египтян» («Über die Mysterien der Ägypter»). Именно фон Борну, скончавшемуся незадолго до написания оперы, либретто и было посвящено.

Известные арии

• «O Zittre nicht, mein lieber Sohn» (В страданьях дни мои проходят) - ария Царицы ночи
• «Der Hölle Rache kocht in meinem Herzen » (В груди моей пылает жажда мести) - вторая ария Царицы ночи
• «Ach, ich fühl’s, es ist verschwunden» (Всё прошло) - ария Памины
• «Dies Bildnis ist bezaubernd schön» (Такой волшебной красоты) - ария Тамино
• «Der Vogelfänger bin ich ja» (Известный всем я птицелов) - ария Папагено
• «Ein Mädchen oder Weibchen» (Найти подругу сердца) - ария Папагено
• «In diesen heil’gen Hallen» (Вражда и месть нам чужды) - ария Зарастро
• «O Isis und Osiris» (О вы, Изида и Осирис) - ария Зарастро
• «Alles fühlt der Liebe Freuden» (Каждый момент наслаждаться) - ария Моностатоса

Музыкальные фрагменты

• Гёте так нравилось это произведение, что он делал попытки написать продолжение либретто.
• Режиссер Ингмар Бергман в своей экранизации оперы внес некоторые изменения в сюжет - Зарастро не просто противник Царицы ночи, но и отец Памины. Таким образом, отношения конфликта между ними и похищение девушки получают еще большее психологическое правдоподобие.
• В 2005 году опера была поставлена в Государственном академическом центральном театре кукол имени С. В. Образцова (режиссёр-постановщик - Андрей Денников).

Избранная дискография

(солисты даются в следующем порядке: Тамино, Памина, Папагено, Царица ночи, Зарастро)

• 1936 - Дир. Томас Бичем ; солисты: Хельге Розвенге, Тиана Лемниц, Герхард Хюш, Эрна Бергер , Вильгельм Штринц; Берлинский филармонический оркестр .
• 1951 - Дир. Вильгельм Фуртвенглер ; солисты: Антон Дермота , Ирмгард Зеефрид, Эрих Кунц, Вильма Липп, Йозеф Грайндль ; Венский филармонический оркестр .
• 1952 - Дир. Герберт фон Караян ; солисты: Антон Дермота, Ирмгард Зеефрид, Эрих Кунц, Вильма Липп, Людвиг Вебер; Венский филармонический оркестр.
• 1953 - Дир. Герберт фон Караян; солисты: Николай Гедда , Элизабет Шварцкопф , Джузеппе Таддеи, Рита Штрайх, Марио Петри; оркестр Итальянского радио (RAI Roma).
• 1954 - Дир. Ференц Фричаи ; солисты: Эрнст Хефлигер, Мария Штадер, Дитрих Фишер-Дискау , Рита Штрайх, Йозеф Грайндль; оркестр RIAS, Берлин.
• 1964 - Дир. Отто Клемперер ; солисты: Николай Гедда, Гундула Яновиц , Вальтер Берри, Луция Попп , Готлоб Фрик ; оркестр Филармония, Лондон.
• 1964 - Дир. Карл Бём ; солисты: Фриц Вундерлих , Эвелин Лир, Дитрих Фишер-Дискау , Роберта Петерс, Франц Красс; Берлинский филармонический оркестр.
• 1969 - Дир. Георг Шолти ; солисты: Стюарт Барроуз, Пилар Лоренгар, Герман Прей , Кристина Дойтеком, Мартти Талвела ; Венский филармонический оркестр.
• 1973 - Дир. Вольфганг Заваллиш ; солисты: Петер Шрайер , Аннелизе Ротенбергер, Вальтер Берри, Эдда Мозер, Курт Молль; оркестр Баварской национальной оперы.
• 1988 - Дир. Николаус Арнонкур ; солисты: Ханс Петер Блохвиц, Барбара Бонней , Антон Шарингер, Эдита Груберова, Матти Салминен; оркестр Цюрихской оперы.
• 1991 - Дир. Джеймс Ливайн ; солисты: Франсиско Арайза, Кэтлин Бэттл, Манфред Хемм, Луциана Серра, Курт Молль ; оркестр Метрополитен Опера.
• 2005 - Дир. Клаудио Аббадо ; солисты: Кристоф Штрель, Доротея Рёшман, Ханно Мюллер-Брахман, Эрика Миклоша, Рене Папе ; Малеровский камерный оркестр.

Литература

• «Разоблаченная магическая флейта: эзотерический символизм в масонской опере Моцарта». Жак Шайе (1910 −1999).

Ссылки

• Краткое содержание (синопсис) оперы «Волшебная флейта» на сайте «100 опер»
• Маг Зарастро в "Волшебной флейте" В. А. Моцарта (волшебные инструменты, зороастрийские ордалии и масонство)

Wikimedia Foundation . 2010 .

|
волшебная флейта моцарт слушать, волшебная флейта
Вольфганг Амадей Моцарт

(нем. Die Zauberflöte) (K.620) - опера-зингшпиль Моцарта в двух действиях; либретто Э. Шиканедера.

• 1 Сюжет и источники либретто
• 2 Действующие лица
• 3 Краткое содержание
• 4 Масонская символика в опере
• 5 Состав оркестра
• 6 Известные арии
• 7 Музыкальные фрагменты
• 8 Интересные факты
• 9 Постановки в России
• 10 Избранная дискография
• 11 Примечания
• 12 Литература
• 13 Ссылки

Сюжет и источники либретто

Дочь Царицы ночи похитил волшебник Зарастро. Царица Ночи посылает принца Тамино спасти девушку и даёт ему волшебный атрибут - флейту и помощников. Принц переходит на сторону волшебника, проходит испытания и получает любовь.

Сюжет, обработанный в духе популярных в то время народных феерий, полных экзотических чудес, Шиканедер почерпнул в сказке К. Виланда (1733-1813) «Лулу» из сборника фантастических поэм «Джиннистан, или Избранные сказки про фей и духов» (1786-1789), с дополнением из его же сказок «Лабиринт» и «Умные мальчуганы». числе дополнительных источников также называют эпическую поэму «Оберон, царь волшебников», с дополнениями по либретто К. В. Хенслера из оперы «Праздник солнца у браминов» Венцеля Мюллера; драму «Тамос, царь египетский» Т. Ф. фон Геблера; роман «Сетос» Ж. Террасона (1731). Называют и работу Игнаца фон Борна, магистра масонской ложи «Zur Wahrheit» («К правде»), «О мистериях египтян» («Über die Mysterien der Ägypter»). Именно фон Борну, скончавшемуся незадолго до написания оперы, либретто и было посвящено.

Действующие лица

• Тамино, принц (тенор)
• Папагено, птицелов (баритон)
• Памина, дочь Царицы ночи (сопрано)
• Царица ночи (сопрано)
• Зарастро, Верховный жрец Осириса и Исиды (бас)
• Папагена (сопрано)
• Моностатос, мавр (тенор)
• Старый жрец (бас)
• Первая, вторая и третья дамы (два сопрано и контральто)
• первый, второй, третий пажи (два сопрано, контральто)
• два вооружённых воина (тенор и бас)
• оратор посвящённых (бас)
• жрец (тенор)
• первый, второй, третий жрец (разговорные роли)
• первый, второй, третий раб (разговорные роли).

Действие I. Принц Тамино заблудился в горах, спасаясь от змея. Три дамы, служительницы Царицы ночи, спасают его от змея. Очнувшийся принц видит птицелова Папагено, делающего вид, что спас принца именно он. Три дамы возмущены его бахвальством и наказывают, повесив на рот замок. Дамы сообщают принцу, что он спасён Царицей ночи, которая дарит ему портрет своей дочери Памины. Тамино влюбляется в портрет. По словам Царицы ночи, девушку похитил злой волшебник Зарастро. Принц отправляется спасать Памину. Царица даёт ему волшебную флейту, которая поможет одолеть зло. Папагено получает волшебные колокольчики и должен по велению Царицы помогать принцу. сопровождении трёх мальчиков они отправляются в путь.

Эммануэль Шиканедер в роли Папагено

Мавр Моностатос, охранявший Памину в замке волшебника, похитил её. Папагено проникает в комнату, где спрятана девушка. Птицелов и мавр пугаются друг друга, мавр убегает. Папагено рассказывает Памине, что его послала мать, и о влюбившемся в неё по портрету принце Тамино. Девушка согласна бежать, мавр бросается в погоню. Тамино в это время находится в священной роще с тремя храмами. Жрец рассказывает принцу, что его обманули: Зарастро на самом деле добрый волшебник, а не злой, и Памину он похитил по воле богов. Тамино начинает играть на флейте и слышит колокольчики на костюме Папагено. При звуках волшебной флейты мавр вынужден прекратить погоню. Зарастро обещает Памине помочь встретиться с Тамино. Появляется Моностатос, поймавший принца. Тамино и Памина бросаются друг другу в объятья.

Действие II. Зарастро открывает жрецам, что Тамино послан стать защитником Храма Мудрости от Царицы ночи, и в награду получит в жены Памину, для чего она и была похищена. Принца ожидают испытания. Тем временем Моностатос снова преследует Памину. Но слышится голос Царицы ночи, и он убегает. Царица в отчаянии от того, что принц Тамино хочет посвятить себя служению храму, и просит дочь воздействовать на него. Та отказывается. Царица грозит отречься от дочери, если та не убьет волшебника. (Ария Царицы: («Der Hölle Rache kocht in meinem Herzen»)

В храме принца и Папагено подвергают первому испытанию - на молчание. Памина думает, что принц её разлюбил. Второе испытание - Тамино говорят, что он должен проститься с Паминой навсегда. И он покидает её. А Папагено, увидев чудесную девушку, не выдерживает испытание - он наконец нашёл свою Папагену.

Памина хочет смерти, но три мальчика успокаивают её. У принца последнее испытание: пройти сквозь огонь и воду. Появляется Памина, чтобы пойти вместе с ним. Волшебная флейта поможет им. Папагено же наказан, он потерял Папагену. Но три мальчика напоминают ему о волшебных колокольчиках, которые должны помочь вновь обрести возлюбленную. Последнюю попытку предпринимает Царица ночи: она обещает свою дочь Моностатосу, если тот поможет уничтожить храм. Но наступает день, и исчезает власть Царицы. Рассеивается мрак, и восходит солнце. Жрецы славят доброту и разум Зарастро.

Масонская символика в опере

По одной из примитивных легенд, ранняя кончина Моцарта связана с тем, что его убили масоны, не простившие ему то, что он вывел (и таким образом высмеял) на сцене в «Волшебной флейте» масонские ритуалы. По словам других, Моцарт в «Волшебной флейте» масонство не высмеял, а воспел, и венская ложа сама выступила заказчиком этого произведения. На премьере оперы, состоявшейся 30-го сентября 1791 года, часть ролей исполняли сами масоны (Э. Шикаденер - «Папагено», К. Л. Гизекэ - «первый раб» и пр.)

Волшебник носит имя «Зарастро» - итальянизированная форма имени Зороастра, которого масоны почитают как древнего мудреца, философа, мага и астролога. Также, согласно поздним вавилонским легендам, дошедшим до нас в греческом изложении, Зороастр, по-видимому, был одним из первых каменщиков и строителем знаменитой Вавилонской башни - образ, особенно близкий «вольным каменщикам»-масонам.

В Египте этого персонажа связывали с культом Исиды и её супруга Осириса. опере действие как раз разворачивается в Древнем Египте, на берегу Нила, в окружении пальмовых рощ, пирамид и храмов, посвящённых культу Исиды и Осириса.

Через всю оперу проходит символика числа три (три феи, три гения, три храма, три мальчика и т. д.). Три храма с выгравированными на стенах названиями символизируют на самом деле этическую триаду зороастрийской религии: благомыслие, благословие, благодеяние - эти слова обычно писали на стенах зороастрийских храмов. них жрецы под верховенством мага Зарастро осуществляют богослужения Исиде и Осирису. Этот символ «3» есть и в музыке - тройной аккорд в увертюре повторяется три раза. Ну и конечно, основная тема оперы - выход из духовной тьмы в свет через посвящение - является ключевой идеей вольных каменщиков.

Кроме того, налицо дуалистическое противоборство сил добра и сил зла, в котором, согласно зороастрийскому учению, силы добра одерживают окончательную победу, что не противоречит убеждениям вольных каменщиков. Силы зла олицетворяет Царица Ночи, силы добра и божественную мудрость - маг Зарастро.

Испытания, которые проходит принц в течение оперы, напоминают зороастрийские ордалии. Которые, в свою очередь, весьма напоминают возникшие много позже многие элементы масонских испытаний и церемоний посвящения (испытание огнем и водой, изустные удостоверения в форме вопросов и ответов, использование ордальных труб в качестве музыкальных инструментов ордалии и т.д).

Одно из испытаний проходит внутри пирамиды. На фоне этих архитектурных сооружений разворачиваются и другие действия, кстати, пирамида - традиционный масонский символ.

Состав оркестра

Партитура Моцарта включает:

• 2 флейты, 2 гобоя, 2 кларнета, 2 бассетгорна, 2 фагота
• 2 валторны, 2 трубы, 3 тромбона (альтовый, теноровый и басовый)
• Литавры, колокольчики
• Струнные

Известные арии

• «O Zittre nicht, mein lieber Sohn» (В страданьях дни мои проходят/V stradan"yakh dni moi prokhodyat/The suffering of my days pass) - ария Царицы ночи
• «Der Hölle Rache kocht in meinem Herzen» (В груди моей пылает жажда мести/V grudi moyey pylayet zhazhda mesti/In my chest burning desire for revenge) - вторая ария Царицы ночи
• «Ach, ich fühl’s, es ist verschwunden» (Всё прошло/Vso proshlo/Everything went) - ария Памины
• «Dies Bildnis ist bezaubernd schön» (Такой волшебной красоты/Takoy volshebnoy krasoty/Such magic beauty) - ария Тамино
• «Der Vogelfänger bin ich ja» (Известный всем я птицелов/Izvestnyy vsem ya ptitselov/Known all I birder) - ария Папагено
• «Ein Mädchen oder Weibchen» (Найти подругу сердца/Nayti podrugu serdtsa/Find girlfriend heart) - ария Папагено
• «In diesen heil’gen Hallen» (Вражда и месть нам чужды/Vrazhda i mest" nam chuzhdy/The enmity and revenge are alien to us) - ария Зарастро
• «O Isis und Osiris» (О вы, Изида и Осирис/O vy, Izida i Osiris/About you, Isis and Osiris) - ария Зарастро
• «Alles fühlt der Liebe Freuden» (Каждый может наслаждаться/Kazhdyy mozhet naslazhdat"sya/Everyone can enjoy) - ария Моностатоса

Музыкальные фрагменты

• Увертюра
• Вторая ария Королевы Ночи, Der Hölle Rache
• Вторая ария Королевы Ночи, Der Hölle Rache (другая запись)
• Марш жрецов (начало второго акта)

• Гёте так нравилось это произведение, что он делал попытки написать продолжение либретто.
• Режиссёр Ингмар Бергман в своей экранизации оперы внёс некоторые изменения в сюжет - Зарастро не просто противник Царицы ночи, но и отец Памины. Таким образом, отношения конфликта между ними и похищение девушки получают ещё большее психологическое правдоподобие.
• В 2005 году опера была поставлена в Государственном академическом центральном театре кукол имени С. В. Образцова (режиссёр-постановщик - Андрей Денников).
• В честь героя оперы Папагено назван астероид (471) Папагено, открытый в 1901 году. А в честь героини оперы Памины назван астероид (539) Памина, открытый в 1904 году.

Постановки в России

• В России впервые опера «Волшебная флейта» поставлена немецкой труппой в 1797, Петербург.
• 24 мая 1818 - Большой театр, Петербург (Зарастро - Злов, Тамино - Самойлов, Царица ночи - Сандунова, Памина - Сосницкая, Папагено - Долбилов, позднее - О. Петров; Папагена - Лебедева);
• 3 февраля 1889 - Большой театр, Москва (Зарастро - Бутенко, Тамино - Дмитрий Усатов, Старый жрец - Отто Фюрер, Царица ночи - Александра (Ядвига) Клямжинская, Памина - Мария Климентова-Муромцева, Папагено - Тютюнник). Возобновлена там же 27 января 1906 (реж. Василевский, худ. Внуков и Лавдовский, дирижёр Авранек; Тамино - Боначич, Зарастро - Петров, Старый жрец - Власов, Царица ночи - Нежданова, Памина - Салина, Папагено - Тютюнник).

На советской сцене:

• 1934 - в концертном исполнении артистами Радиокомитета (дирижёр и постановщик Себастьян, вокальный ансамбль под руководством Свешникова; Тамино - Чекин, Памина - Аматова, Царица ночи - Муратова, Папагена - Муратова, Зарастро - Паляев, Старый жрец - Демьянов, Папагено - Абрамов).
• 1941 - в Ленинграде в концертном исполнении артистами Ленинградской филармонии (дирижёр Грикуров, реж. Каплан; Тамино - Чекин, Папагена - Тропина, Памина - Висленева, Папагено - Н. Бутягин, Зарастро - З. Аббакумов, Царица ночи - Таврог).

В постсоветский период:

• 2001 - Екатеринбургский государственный академический театр оперы и балета. Дирижёр-постановщик - Евгений Бражник. Режиссёр-постановщик - Павел Коблик. Художник-постановщик - Станислав Фесько. Хормейстер-постановщик - Вера Давыдова.

• 2004 - Башкирский государственный театр оперы и балета. Режиссёр - .

• 2004 - Московский государственный академический Камерный музыкальный театр им.Б.А. Покровского. Режиссёр-постановщик Борис Александрович Покровский, дирижёр В.Агронский

• 2005 - Большой театр, Москва. Дирижёр-постановщик Стюарт Бэдфорд, режиссёр-постановщик Грэм Вик, художник-постановщик Пол Браун.

• 2006 - Татарский академический государственный театр оперы и балета им. М.Джалиля. Музыкальный руководитель - Мика Айшенхольц (Швеция), режиссёр-постановщик, сценограф - Андре Ботта (ЮАР). Царица ночи - Альбина Шагимуратова.
• 2006 - Московский театр "Новая опера", Режиссура, сценография и костюмы Ахим Фрайер, ассистент по сценографии Петра Вайкерт, ассистент по костюмам Елена Лукьянова, премьера 10 марта 2006 года.
• 2007 - Концертный зал Мариинского театра, Санкт-Петербург. Мариинский театр. Волшебная флейта. Музыкальный руководитель - Валерий Гергиев. Режиссёр-постановщик - Ален Маратра. Художник-постановщик - Пьер-Ален Бертола. Художник по костюмам - Мирей Дессанжи. Художник по свету - Евгений Ганзбург. Ответственный концертмейстер - Лариса Гергиева. Ответственный хормейстер - Павел Петренко.

• 2011 - Воронежский государственный театр оперы и балета. Премьера «Волшебной флейты» в Воронеже.
• 2012 - Архангельский театр драмы им. М. В. Ломоносова. Режиссёр - Андрей Тимошенко. Хореограф - Валерий Архипов.

Избранная дискография

(солисты даются в следующем порядке: Тамино, Памина, Папагено, Царица ночи, Зарастро)

• 1936 - Дир. Томас Бичем; солисты: Хельге Росвенге, Тиана Лемниц, Герхард Хюш, Эрна Бергер, Вильгельм Штринц; Берлинский филармонический оркестр.
• 1947 - Дир. Курт Зандерлинг; солисты: Лев Ашкенази, Надежда Казанцева, Георгий Абрамов, Дебора Пантофель-Нечецкая, Сергей Красовский; оркестр Всесоюзного радио.
• 1951 - Дир. Вильгельм Фуртвенглер; солисты: Антон Дермота, Ирмгард Зеефрид, Эрих Кунц, Вильма Липп, Йозеф Грайндль; Венский филармонический оркестр.
• 1952 - Дир. Герберт фон Караян; солисты: Николай Гедда, Элизабет Шварцкопф, Джузеппе Таддеи, Рита Штрайх, Марио Петри; оркестр Итальянского радио (RAI Roma).
• 1954 - Дир. Ференц Фричаи; солисты: Эрнст Хефлигер, Мария Штадер, Дитрих Фишер-Дискау, Рита Штрайх, Йозеф Грайндль; оркестр RIAS, Берлин.
• 1956 - Дир. Бруно Вальтер; солисты: Брайан Салливан, Люсин Амара, Теодор Апман, Роберта Петерс, Джером Хайнс; хор и оркестр Метрополитен-опера, Нью-Йорк.
• 1964 - Дир. Отто Клемперер; солисты: Николай Гедда, Гундула Яновиц, Вальтер Берри, Луция Попп, Готлоб Фрик; оркестр Филармония, Лондон.
• 1964 - Дир. Карл Бём; солисты: Фриц Вундерлих, Эвелин Лир, Дитрих Фишер-Дискау, Роберта Петерс, Франц Красс; Берлинский филармонический оркестр.
• 1969 - Дир. Георг Шолти; солисты: Стюарт Берроуз, Пилар Лоренгар, Герман Прей, Кристина Дойтеком, Мартти Талвела; Венский филармонический оркестр.
• 1973 - Дир. Вольфганг Заваллиш; солисты: Петер Шрайер, Аннелизе Ротенбергер, Вальтер Берри, Эдда Мозер, Курт Молль; оркестр Баварской национальной оперы.
• 1988 - Дир. Николаус Арнонкур; солисты: Ханс Петер Блохвиц, Барбара Бонней, Антон Шарингер, Эдита Груберова, Матти Салминен; оркестр Цюрихской оперы.
• 1991 - Дир. Джеймс Ливайн; солисты: Франсиско Арайса, Кэтлин Бэттл, Манфред Хемм, Лучана Серра, Курт Молль; оркестр Метрополитен Опера.
• 2005 - Дир. Клаудио Аббадо; солисты: Кристоф Штрель, Доротея Рёшман, Ханно Мюллер-Брахман, Эрика Миклоша, Рене Папе; Малеровский камерный оркестр.

Примечания

1. Альфред Эйнштейн. Моцарт.Личность.Творчество. - М., «Классика-XXI», 2007. - 472 с. - ISBN 978-5-89817-203-9.
2. Е.И. Чигарёва. Оперы Моцарта в контексте культуры его времени. - Едиториал УРСС, 2000. - 210 с. - ISBN 5-8360-0121-9.

Литература

• «Разоблаченная магическая флейта: эзотерический символизм в масонской опере Моцарта». Жак Шайе (1910 −1999).

Ссылки

• Краткое содержание (синопсис) оперы «Волшебная флейта» на сайте «100 опер»
• Маг Зарастро в «Волшебной флейте» В. А. Моцарта (волшебные инструменты, зороастрийские ордалии и масонство)
• Полный текст либретто на русском оперы «Волшебная флейта»
• Сюжет оперы «Волшебная флейта»

волшебная флейта, волшебная флейта либретто, волшебная флейта моцарт, волшебная флейта моцарт слушать, волшебная флейта моцарта, волшебная флейта мультфильм, волшебная флейта опера, волшебная флейта царица ночи, волшебная флейта читать, волшебная флейта ютуб

Волшебная флейта Информацию О