Этапы горя

1. Шок и оцепенение.

Первая стадия - отрицание, связанное с растерянностью. Механизм психологической защиты активно не приемлет того, что произошло. На первом этапе эмоциональному шоку сопутствует попытка отрицать реальность ситуации. Шоковая реакция иногда проявляется в неожиданном исчезновении чувств, «охлаждении», словно чувства проваливаются куда-то вглубь. Это происходит, даже если смерть близкого человека не была внезапной, а ожидалась долгое время.

Скорбящий может думать, что всё случившееся - кошмарный сон, не более того.

Продолжительность - от нескольких секунд до нескольких недель, в среднем к 7-9-му дню сменяясь постепенно другой картиной. Характеризуется утратой аппетита и сексуального влечения, мышечной слабостью, малой или полной неподвижностью, которые иногда сменяются минутами суетливой активности, амимичностью, явлениями деперсонализации («Этого не может быть!», «Это случилось не со мной!»), ощущением нереальности происходящего. Отрицание факта потери может варьировать от лёгкого расстройства до тяжёлых психотических форм, когда человек проводит несколько дней в квартире с умершим, прежде чем замечает, что тот умер.

Чаще встречающаяся и менее патологичная форма проявления отрицания была названа мумификацией. В таких случаях человек сохраняет всё так, как было при умершем, чтобы всё время быть готовым к его возвращению. Например, родители сохраняют комнаты умерших детей. По мнению В.Ю. Сидоровой, это нормально, если продолжается недолго, таким образом, создаётся своего рода «буфер», который должен смягчить самый трудный этап переживания и приспособления к потере. Но если такое поведение растягивается на годы, переживание горя останавливается и человек отказывается признать те перемены, которые произошли в его жизни, «сохраняя всё, как было» и не двигаясь с места в своём трауре, - это проявление отрицания.

Другой способ, которым люди избегают реальности потери, - отрицание значимости утраты. В этом случае они говорят что-то вроде «мы не были близки», «Он был плохим отцом» или «Я по нему не скучаю». Иногда люди поспешно убирают всё, что может напомнить об объекте утраты, таким образом, они демонстрируют поведение, противоположное мумификации. Пережившие утрату оберегают себя от того, чтобы столкнуться лицом к лицу с реальностью потери, и относятся к группе риска развития патологических реакций горя.

Другое проявление отрицания - «избирательное забывание», в этом случае человек забывает что-то, касающегося объекта утраты.

Третий способ избежать осознания потери - отрицание необратимости утраты. Это когда после смерти ребёнка родители утешают друг друга - «у нас будут другие дети и всё будет хорошо». Подразумевается - мы заново родим умершего ребёнка, и всё будет, как было.

Оцепенение - наиболее заметная особенность этого состояния. Скорбящий скован, напряжён. Его дыхание затруднено, неритмично, частое желание глубоко вдохнуть приводит к прерывистому, судорожному (как по ступенькам) неполному вдоху.

Нередко внешнее спокойствие, невозможность заплакать зачастую расцениваются окружающими людьми как эгоизм и вызывают упрёки. Подобные переживания могут внезапно смениться острым реактивным состоянием.

В сознании человека появляется ощущение нереальности происходящего, душевное онемение, бесчувственность, оглушенность.

Как объяснить все эти явления? Обычно комплекс шоковых реакций истолковывается как защитное отрицание факта или значения смерти, предохраняющее горюющего от столкновения с утратой сразу во всём объёме.

Оказание помощи на этом этапе заключается в молчаливом сопровождении человека, установлении тактильного контакта, помогающего человеку заплакать, т.е. «перейти» на следующий этап проживания процесса горевания и потери, вербализации его внутренних переживаний.

По моему мнению чем дольше длится этот период, тем тяжелее последствия.

2. Фаза острого горя.

После первой реакции на смерть близкого человека - шока, отрицания, злобы происходит осознание утраты и смирение с ней. Это фаза поиска или отчаяния, которая длится от трёх дней до 6-7 недель (те самые 40 дней траура). Считается самой болезненной фазой, так как необходимо принять утрату как реальность, сказать жизни «да» в уже изменившейся жизни.

Картина острого горя очень схожа у разных людей. Общим для всех является нереалистическое стремление вернуть утраченное и отрицание не столько факта смерти, сколько постоянства утраты. Возникают периодические приступы физического страдания, длящиеся от двадцати минут до одного часа, спазмы в горле, припадки удушья с учащённым дыханием, постоянная потребность вздохнуть, чувство пустоты в животе, потеря мышечной силы и интенсивное субъективное страдание, описываемое как напряжение или душевная боль. Состояние острой тревоги, бессонница, амнезия, реакция ухода, оцепенение; проявляется соматическая симптоматика. Общим для всех являются жалобы на потерю силы и истощение: «почти невозможно подняться по лестнице», «всё, что я поднимаю, кажется таким тяжёлым», «от малейших усилий я чувствую полное изнеможение».

В это время человеку бывает трудно удержать своё внимание во внешнем мире. Могут наблюдаться некоторые изменения сознания. Общим для всех является лёгкое чувство нереальности, ощущение увеличения эмоциональной дистанции, отделяющей горюющего от других людей (иногда они выглядят призрачно или кажутся маленькими). Реальность как бы покрыта прозрачной кисеей, вуалью, сквозь которую сплошь и рядом пробиваются ощущения присутствия умершего.

Человек, которого постигла утрата, пытается отыскать в событиях, предшествовавших смерти, доказательства того, что он не сделал для умершего того, что мог, он обвиняет себя в невнимательности и преувеличивает значение своих малейших оплошностей, по этой причине многих охватывает чувство вины.

Часто наблюдается такой навязчивый феномен, как - «если бы». «Если бы он был жив…», «Если бы я не отдал бы его в такую-то школу, то…». Дальше идёт цепочка событий: «он не заболел бы и не умер бы…». Постоянно идёт прорабатывание своей вины, хотя объективно этой вины нет. Откуда это чувство возникает?

По мнению Ф. Василюка, в западной психотерапии к чувству вины относятся как к симптоматике горя, от которой надо побыстрее избавиться. В этом проявляется стремление утешить человека. «Горюющий в это не верит, он искренне верит, что виноват. Поэтому мы должны принять эту иллюзию, это чувство вины как реальность. То есть мы должны встать на позицию горюющего и не разубеждать его в том, что он не виноват.

Кроме того, у человека, потерявшего близкого, часто наблюдается утрата теплоты в отношениях с другими людьми, тенденция разговаривать с ними с раздражением и злостью, желание, чтобы его вообще не беспокоили, причём всё это сохраняется, несмотря на усиленные старания друзей и родных поддержать с ним дружеские отношения.

Эти чувства враждебности, удивительные и необъяснимые для самих людей, очень беспокоят их и принимаются за признаки наступающего сумасшествия. Пациенты пытаются сдержать свою враждебность, и в результате у них часто вырабатывается искусственная, натянутая манера общения.

Фрейд назвал процесс адаптации к несчастью «работой» скорби. Современные исследователи «работу скорби» характеризуют как когнитивный процесс, включающий изменение мыслей об умершем. Этот процесс не является какой-то неадекватной реакцией, от которой надо уберечь человека, с гуманистических позиций он приемлем и необходим. Имеется в виду очень тяжёлая психическая нагрузка, заставляющая страдать. Консультант способен доставить облегчение, однако его вмешательство не всегда уместно. Скорбь нельзя приостанавливать, она должна продолжаться столько, сколько необходимо.

3. Стадия навязчивости.

Третья фаза острого горя - «остаточные толчки», длящаяся до 6-7 недель с момента трагического события. По другим данным, этот период может длится год. Метафора «остаточные толчки» взята на основе землетрясения в Армении. Иначе эту фазу именуют периодом отчаяния, страдания и дезорганизации и - не очень точно - периодом реактивной депрессии.

Сохраняются, и первое время могут даже усиливаться, различные телесные реакции - затруднённое укороченное дыхание, астения, мышечная слабость, утрата энергии, ощущение тяжести любого действия; чувство пустоты в желудке, стеснение в груди, ком в горле; повышенная чувствительность к запахам; снижение или необычное усиление аппетита, сексуальные дисфункции. Присутствуют взрывные реакции, эмоциональная лабильность, постоянное возбуждение, нарушение сна.

Это период наибольших страданий, острой душевной боли. Появляется множество тяжёлых, иногда странных и пугающих чувств и мыслей. Это ощущения пустоты и бессмысленности, отчаяние, чувство брошенности, одиночества, злость, вина, страх и тревога, беспомощность. Типичны необыкновенная поглощённость образом умершего и его идеализация - подчёркивание необычайных достоинств, избегание воспоминаний о плохих чертах и поступках. Впервые Новый Год встречают «без него»; отпуск без него… Впервые привычный цикл жизни нарушается. Это кратковременные, но очень болезненные ситуации.

Горе накладывает отпечаток и на отношения с окружающими. Здесь может наблюдаться утрата теплоты, раздражительность, желание уединиться. Изменяется повседневная деятельность. Человеку трудно бывает сконцентрироваться на том, что он делает, трудно довести дело до конца, а сложно организованная деятельность может на какое-то время стать и вовсе недоступной. Порой возникает бессознательное отождествление с умершим, проявляющееся в невольном подражании его походке, жестам, мимике.

Утрата близкого - сложнейшее событие, затрагивающее все стороны жизни, все уровни телесного, душевного и социального существования человека. Горе уникально, оно зависит от единственных в своём роде отношений с ним, от конкретных обстоятельств жизни и смерти, от всей неповторимой картины взаимных планов и надежд, обид и радостей, дел и воспоминаний.

4. Стадия прорабатывания проблемы.

В этот период происходят самые важные и трудные для человека эмоциональные события: понимание, осознание причин травмы и горя, оплакивание потери. Своеобразный девиз этого этапа - «простить и проститься», говорится последнее «прощай».

Отношение к потери объекта решающим образом зависит от природы потерянных отношений и от уровня развития личности субъекта. Способы и механизмы, используемые в ситуации потери, и её последствия, различны в зависимости от пропорции функциональных и индивидуальных элементов объектной взаимосвязи, заключённой в потерянных отношениях.

На этой фазе жизнь входит в свою колею, восстанавливаются сон, аппетит, профессиональная деятельность, объект утраты перестаёт быть главным средоточением жизни. Переживание горя теперь не ведущая деятельность, оно протекает в виде сначала частых, а потом более редких отдельных толчков, какие бывают после основного землетрясения. Такие остаточные приступы горя могут быть столь же острыми, как и в предыдущей фазе, а на фоне нормального существования субъективно восприниматься как ещё более острые. Поводом для них чаще всего служат какие-то даты, традиционные события («весна впервые без него») или события повседневной жизни («обидели, некому пожаловаться», «на его имя пришло письмо»).

Четвёртая фаза, как правило, длится в течение года: за это время происходят практически все обычные жизненные события и в дальнейшем начинают повторяться. Годовщина смерти является последней датой в этом ряду. Может быть, не случайно поэтому большинство культур и религий отводят на траур один год.

За этот период утрата постепенно входит в жизнь. Человеку приходится решать множество новых задач, связанных с материальными и социальными изменениями, и эти практические задачи переплетаются с самим переживанием. Он очень часто сверяет свои поступки с нравственными нормами умершего, с его ожиданиями, с тем, «что бы он сказал». Мать считает, что не имеет права следить за своим внешним видом, как раньше, до смерти дочери, поскольку умершая дочь не может делать то же самое. Но постепенно появляется всё больше воспоминаний, освобождённых от боли, чувства вины, обиды, оставленности.

Если эта фаза успешно не проходит, то горе переходит в хроническое. Иногда это невротическое переживание, иногда - посвящение своей жизни бескорыстному служению, благотворительности.

5. Завершение эмоциональной работы горя.

Работа считается подходящей к концу, когда пациент обретает надежду и способность строить планы на будущее.

Описываемое нами нормальное переживание горя приблизительно через год вступает в свою последнюю фазу - «завершения». Здесь горюющему приходится порой преодолевать некоторые культурные барьеры, затрудняющие акт завершения (например, представление о том, что длительность скорби является мерой нашей любви к умершему).

Смысл и задача работы горя в этой фазе состоит в том, чтобы образ умершего занял своё постоянное место в продолжающемся смысловом целом моей жизни (он может, например, стать символом доброты) и был закреплён во вневременном, ценностном измерении бытия.

С окончанием «работы скорби» происходит адаптация к реальности произошедшего, и душевная боль уменьшается. Во время последней стадии переживания утраты человека всё больше и больше начинают занимать окружающие его люди и новые события. Уменьшается зависимость от утраты, однако это не означает забвения.

Можно сказать, что в случае переживания утраты испытания не только приносят душевную боль и страдания, но и как бы очищают душу, способствуют личному росту человека, открывают перед ним новые стороны бытия, обогащают жизненным опытом для возможной его передачи в будущем своим близким.

Отдельным пунктом можно выделить процесс горевания, так как ему уделяется большое внимание. Обычно считается, что в этом случае субъектом утраты должны быть выполнены определённые психологические задачи.

Процесс горевания.

Необходимо ли горевать? Выполняют ли печаль и душевные страдания какую-то полезную функцию?

Душевные терзания как ярчайший компонент траура представляются скорее процессом, нежели состоянием. Перед человеком заново встаёт вопрос об идентичности, ответ на который приходит не как мгновенный акт, а через определённое время в контексте человеческих отношений.

Многие специалисты сомневаются в целесообразности выделения определённых фаз в процессе горевания, поскольку это может побуждать людей предаваться горю согласно предписанной схеме.

Разумеется, интенсивность и продолжительность чувства скорби у различных людей неодинаковы. Всё зависит от характера отношений с потерянным человеком, от выраженности вины, от длительности траурного периода в конкретной культуре. К тому же некоторые факторы могут способствовать восстановлению нормального состояния. Например, в случае продолжительной болезни или утраты дееспособности покойного, его близкие имеют возможность подготовить себя к его смерти. Вполне вероятно, что они переживают антиципаторное горе. Возможно даже, что в такой ситуации чувства утраты, вины или упущенных возможностей обсуждаются с умирающим. Антиципаторное горе, однако, не устраняет горевания после смерти близкого человека. Оно, возможно, даже не делает его слабее. Но всё же в случае длительной болезни покойного его смерть переносится окружающими не так тяжело, потому что они имели возможность подготовиться к ней, и им легче справиться со своим горем.

Для описания процесса скорби часто используется модель Kubler-Ross (1969). Она предполагает чередование стадий отрицания, озлобленности, компромисса, депрессии, адаптации. Считается, что нормальная реакция скорби может продолжаться до года.

Нормальный процесс скорби иногда перерастает в хроническое кризисное состояние, которое называется патологической скорбью. По мнению Фрейда, скорбь становится патологической, когда «работа скорби» неудачна или не завершена. Выделяется несколько типов патологической скорби:

«Блокирование» эмоций во избежание интенсификации процесса скорби.

Трансформация скорби в идентификацию с умершим человеком. В этом случае происходит отказ от любой деятельности, способной отвлечь внимание от мыслей об умершем.

Растягивание процесса скорби во времени с обострениями, например, в дни годовщин смерти.

Чрезмерно острое чувство вины, сопровождаемое потребностью наказывать себя. Иногда такое наказание реализуется посредством самоубийства.

Типичное проявление скорби - тоска по утраченному объекту. Человек, переживший утрату, хочет вернуть утерянное. Обычно это иррациональное желание недостаточно осознаётся, что делает его ещё глубже. Консультанту следует разобраться в символической природе тоски. Не надо противиться символическим усилиям скорбящего, поскольку таким образом он старается преодолеть утрату. С другой стороны, реакция скорби бывает преувеличена, и тогда создаётся культ утраченного объекта. В случае патологической скорби нужна помощь психотерапевта.

В процессе скорби непременно наступает озлобленность. Понесший утрату человек стремится обвинить кого-то в случившемся. Вдова может обвинять умершего мужа за то, что он оставил её, или Бога, который не внял её молитвам. Обвиняются врачи и другие люди, способные реально или только в воображении страдалицы не допустить создавшейся ситуации. Речь идёт о настоящей злости. Если она остаётся внутри человека, то «подпитывает» депрессию. Поэтому консультант должен не дискутировать с клиентом и не корректировать его злобу, а помочь ей вылиться наружу. Только в таком случае уменьшится вероятность её разрядки на случайных объектах.

Во время траура испытывают значительное изменение идентичности, например, резко меняется самооценка осуществления супружеской роли. Поэтому важная составляющая «работы скорби» заключается в обучении новому взгляду на себя, поиску новой идентичности.

В трауре очень существенны ритуалы. Они нужны скорбящему, как воздух и вода. Психологически крайне важно иметь публичный и санкционированный способ выражения сложных и глубоких чувств скорби.

«Работу скорби» иногда тормозят или осложняют сочувствующие люди, которые не понимают важности постепенного изживания несчастья. Трудный духовный процесс отделения от объекта утраты происходит в субъективном мире горюющего, и вмешательство в него окружающих неуместно. С точки зрения Р. Кочунаса, консультант не должен заглушать процесс скорби. Если он разрушит психологическую защиту клиента, то не сможет оказать эффективную помощь. Клиент нуждается в защитных механизмах, особенно на ранней стадии траура, когда он не готов принять утрату и реалистично думать о ней. В условиях дефицита рациональности включаются защитные механизмы. В процессе траура их роль функциональна и сводится к тому, чтобы выиграть время и заново оценить себя и окружающий мир. Поэтому консультант должен позволить клиенту использовать отрицание и другие механизмы психологической защиты.

С окончанием «работы скорби» происходит адаптация к реальности несчастья, и душевная боль уменьшается.

Понесшего утрату человека начинают занимать новые люди и события. Исчезает желание соединиться с объектом утраты, уменьшается зависимость от неё. В некотором смысле можно сказать, что процесс траура представляет собой медленное ослабление связи с объектом утраты. Это не означает забвения, просто ушедший человек уже предстаёт не в физическом смысле, а интегрируется во внутренний мир. Вопрос отношения с ним решается теперь символическим образом - ушедший своим незаметным присутствием в душе понесшего утрату помогает ему в жизни. Таким образом чувство идентичности успешно модифицируется.

В период утраты страдание облегчается присутствием родственников, друзей, причём существенна не их действенная помощь, а лёгкая доступность в течение нескольких недель, когда скорбь наиболее интенсивна. Понесшего утрату не надо оставлять одного, однако его не следует «перегружать» опекой - большое горе преодолевается только со временем. Горюющему человеку нужны постоянные, но не навязчивые посещения и хорошие слушатели.

Роль слушателя в некоторых случаях может выполнять консультант. Находиться со скорбящим человеком и надлежащим образом внимать ему - главное, что можно сделать. Чем больше консультант сопереживает скорби и чем адекватнее воспринимает собственные эмоциональные реакции, связанные с помощью, тем эффективнее целебное воздействие. Не следует поверхностно успокаивать скорбящего человека. Замешательство и формальные фразы лишь создают неудобное положение. Клиенту надо предоставить возможность выражать любые чувства, и все они должны быть восприняты без предубеждения.

При некоторых обстоятельствах горе может быть всепоглощающим. Например, пожилые люди, потерявшие нескольких друзей или родственников в течение года или двух, могут испытывать перегрузку утратами. Серьёзной угрозой, особенно для мужчин, является развитие депрессии в период, следующий за смертью близкого человека. Не меньшую опасность, опять же для мужчин, представляет злоупотребление алкоголем или наркотиками с целью забыться от мучительных мыслей. Другие используют «географический способ» - непрерывные путешествия или непрерывную работу с большим напряжением, которое не позволяет задуматься о чём-нибудь, кроме повседневных дел.

Таким образом, не существует универсального или правильного способа горевать, хотя ожидания общества оказывают на людей ощутимое влияние в этом вопросе.

Эта заметка посвящена переживанию горя и, возможно, я вас огорчу. То, что вы слышали о стадиях переживания горя, мягко говоря, не до конца соответствует действительности.

Итак, начнём с начала. Много где в интернете написано, что, столкнувшись с горем (потерей или, например, информацией о неизлечимой болезни), человек последовательно проживает пять стадий:

1. Отрицание (это ошибка, этого не случилось, на самом деле всё не так)
2. Злость (это всё из-за вас, это вы виноваты, пока вы тут радуетесь, у меня горе).
3. Торг (если я сделаю что-то, то ситуация улучшится, надо только захотеть и правильно «договориться»).
4. Депрессия (всё ужасно, всё плохо, ситуация безвыходная).
5. Принятие (я ничего не могу исправить и понимаю, что это так, не испытываю бессилия и ужаса от этого)

И многим показалось, что это так и есть. Действительно, ведь часто бывает так, что человек, столкнувшийся, скажем, с новость «У вас неизлечимая болезнь», первым делом не верит в это. Он говорит, мол, доктор, это ошибка, проверьте ещё раз. Он идёт к другим докторам, проходит одно обследование за другим, в надежде услышать, что предыдущие лекари ошибались. Потом человек начинает злиться на врачей, потом ищет способы исцелиться («я понял, я жил неправильно и потому заболел»), затем, когда ничего не помогает, человек ложится и днями смотрит в потолок, а потом депрессия проходит, человек смиряется со своим состоянием и начинает жить в текущей ситуации.

Вроде бы, Кюблер-Росс описала всё правильно. Вот только за этим описание стоял личный опыт, и ничего более. А личный опыт — очень плохой помощник в исследованиях.

Во-первых, есть эффект Розенталя, который в данном конкретном случае сливается с эффектом самосбывающегося пророчества. Проще говоря, исследователь получает то, что хочет получить.

Во-вторых, есть немало других когнитивных искажений, которые не позволяют сделать объективный вывод относительно чего-либо только на основании своего личного вывода, основанного на опыте. Для того учётные выполняют много сложных и как будто избыточных операций в своих исследованиях.

Кюблер-Росс таких операций не сделала, эффект Розенталя не убрала и в результате получила схему, которая относится к реальности только частично.

Действительно, бывает так, что человек проходит именно эти пять стадий, и именно в такой последовательности. А бывает, что ровно в обратной. А бывает, что проходит только некоторые из этих стадий и вообще в хаотической последовательности.

Так, например, оказалось, что не все люди отрицают потерю. Скажем, из 233 жителей Коннектикута, переживших потерю супруга или супруги, большинство с самого начала испытывали не отрицание, а сразу смирение. И никаких других стадий не было вообще (по крайней мере, в течение двух лет после утраты).

Кстати, исследование по Коннектикуту должно навести нас ещё на одну интересную мысль — а можно ли вообще говорить о стадиальности переживания горя, если люди с самого начала испытывали смирение, без других стадий Кюблер-Росс? Может быть, есть не стадии, а просто формы переживаний, которые между собой вообще никак не связаны? Вопрос…

В другом исследовании было показано, что, во-первых, есть люди, которые никогда не смиряются с потерей. И, во-вторых, что «уровень смирения» зависит, в том числе, от вопросов исследователя (привет эффекту Розенталя).

Исследование проводилось среди людей, потерявших близких в автокатастрофе (через 4-7 лет после аварии). Так вот, в зависимости от вопросов исследователей от 30 до 85 процентов респондентов говорили, что до сих пор не смирились с потерей .

В общем, переживание потери и/или горя очень контекстуально и зависит от огромного числа факторов — внезапности, уровня отношений, общего культурного контекста и ещё многих, и многих, и многих, и многих. Уложить всех в одну схему просто невозможно. Точнее так — это возможно, если придумать схему из головы и избегать подтверждать схему исследованиями.

Кстати, сама Кюблер-Росс писала, что стадии могут проходиться в хаотичном порядке и на них, вдобавок, можно застревать на неопределённое время…. Но это опять возвращает нас к вопросу — а есть ли вообще какие-либо стадии? Может быть, есть просто формы проживания горя и в реальности они никак не увязаны в схему и/или последовательность?

Увы, эти закономерные вопросы предпочитают игнорировать. А зря…

Мы же обсудим такой вопрос — почему схему Кюблер-Росс, недоказанную и не обоснованную, приняли с таким пылом? Могу только предполагать.

Скорее всего, дело в эвристике доступности. Что такое эвристика доступности (англ. availability heuristic)? Это процесс оценки, в котором критерием правильности выступает не соответствие всем фактам, а лёгкость воспоминания. Что вспомнил сразу — то и правда . Схема Кюблер-Росс позволяет легко вспомнить случаи из своей жизни, из кинофильмов, из рассказов друзей и близких. Поэтому кажется, что она — правильная.

Есть ли польза от схемы Кюблер-Росс? Да, небольшая. Если человеку авторитетно сказать, что будет вот так, его состояние может (может!) улучшиться. Определённость, бывает, производит почти волшебный эффект. Есть люди, которые успокаиваются, когда знают, что их ждёт, вне зависимости от положительности или отрицательности предстоящего. Так же и кто-то из столкнувшихся с горем может (может!) получить облегчение, если будет знать, что с ним происходит.

Есть ли вред от схемы Кюблер-Росс? Да, есть. Если человек проживает горе не по этой схеме, а ему со всех сторон рассказывают, что правильно проживать вот так, у человека могут развиться различные осложнения. Это называется ятрогенией (вредоносное воздействие на пациента со стороны врача). Такой человек может потом придти ко мне с чувством вины: «Мне говорят, что я должен отрицать потерю жены, а потом злиться на всех, но у меня не так… Я ненормальный?» С одной стороны, конечно, — мне заработок, а с другой — если бы человеку не втирали, как правильно проживать горе, этого чувства вины у него не было.

Так что схему можно использовать в каких-то узких случаях, но вот популяризировать и выдавать за универсальную — не нужно. От этого может быть вреда больше, чем пользы.

Лучше, если человек будет просто знать — его переживание горя является абсолютно нормальным. И гнев, и страх, и отчаяние, и радость, и даже отсутствие переживаний) — всё это одинакового нормальные способы переживания горя. Нет хорошего или плохого чувства, все они — нормальны. И всё это когда-нибудь закончится. Это знание, во-первых, куда точнее схемы Кюблер-Росс, а, во-вторых, куда полезнее для человека.

Подведём итог. Схема Кюблер-Росс ничем не подтверждена, взята из личного опыта автора, который по определению необъективен. Схема эта не универсальна, она справедлива далеко не для всех людей и далеко не во всех ситуациях. У этой схемы есть ограниченная польза, и иногда схему можно применить. У этой схемы есть очевидный вред, и лучше не популяризировать схему. Человеку лучше поможет понимание, что его вариант переживания горя тоже нормальный. Это поможет лучше всего.

А у меня всё, спасибо за внимание.

Если хотите больше подробностей о том, как самостоятельно справляться с психологическими проблемами, то .

Некоторые подробности:
1.«50 великих мифов популярной психологии» С. Лилиенфельд, С. Линн, Д. Русио, Б. Бейерстайн
2. Lehman, D. R., Wortman, C. B., &Williams, A. F. (1987). Long-term effects of losing a spouse or child in a motor vehicle crash. Journal of Personality and Social Psychology, 52, 218-231.
3. Большой психологический словарь. - М.: Прайм-ЕВРОЗНАК. Под ред. Б.Г. Мещерякова, акад. В.П. Зинченко. 2003.

Другие интересные заметки — .

Стадии переживания горя: не всё так просто : 27 комментариев

1. Аноним

   Уважаемый автор! Вы сами Кюблер-Росс читали? Или автор — житель Коннектикута, который только по спичю в интернете знаком с теорией Кюблер-Росс? У нее в книге написано, что все эти стадии могут идти в другом порядке, что на какой-то стадии можно вообще застрять на всю оставшуюся жизнь. Что за бредовая статья…

2. Ольга
   1. Павел Зыгмантович Автор записи

      Ольга, я совершенно согласен с вами в том, что касается осуждения неэтичного использования психологической теории. Здесь я полностью на вашей стороне, от начала и до конца, Ольга.

      Вместе с тем позволю себе возразить вам. Вы пишете: «все эти этапы в идеале должны быть пройдены». Это ошибочный вывод — во-первых, это не этапы, во-вторых, люди могут не проходить все эти формы, а только некоторые из них и не обязательно все.

      Далее вы пишете: «Эта схема нужна психологам, просто как ориентир, чтобы они знали о возможных реакциях своих клиентов во время сопровождения их через проживание горя». Как нетрудно убедиться, пошерстив интернет, эта схема делает мышление психологов шаблонным, приучая думать, что проживать горе нужно именно так. Кроме того, преподавание этой схемы отучает психологов опираться на действительно научные знание.

      Ну и наконец, самое главное: «Здорово, что Элизабет Кюблер-Росс поделилась своим опытом со своими коллегами, пусть даже это просто её опыт!» Здесь я согласен в одобрении «поделёжки» опытом. Это важно, согласен бесспорно. Однако я решительно возражаю против возведения опыта в разряд теории без надлежащего научного обоснования. Сейчас и так слишком рьяно обезнаучивают психологию, сводят её до опыта (часто ятрогенного), и я с этим не хочу мириться.

      Ещё раз спасибо за интересный комментарий, в котором я охотно соглашаюсь со многими вашими тезисами, Ольга.

   2. Виктория

      Действительно, если психолог сопровождает клиента на протяжении долгово времени, то может сам отслежить состояние клиента. Но в реальности, у меня во всяком случае, получается, что клиенты попадают на единичные консультации, с самого начала понятно, что на длительную терапию ходить они не будут (по денежным причинам, в первую очередь). Тогда все-таки считаю важным познакомить человека со схемой, найти его состоянии в данный момент, огворить, что есть определенные сроки (примерные!) переживания, чтобы дать хоть какой-то ориентир для самоконтроля, самодиагностики. В случае, если человек, например, через год сам видит, что все равно продолжает отрицать потерю, то для него это будет повод опять посетить психолога.

3. Павел

   Павел вы постоянно критикуете когото разоблачаете ссылаясь на то что это не нечем неподтвержденно научно.но взамен ничего не даете. Старый мир рушите а нового взамен ничего не даёте.Ломать не строить.Книгу бы написали о том что подтвержденно научно сами бы провели научный эксперемент.А то одна критика и больше ничего.Назвавшись » самым категоричным в мире» универсальная отговорка на все случаи жизни. Такое чувство вы стали заложником этой роли самого категоричного психолога.

4. Наталья

   Павел, спасибо за статью. У меня горе переживалось во всех случаях по-разному. Никаких стадий, тем более последовательных или отдаленно напоминающих систему, даже сейчас, постфактум, я бы и не выделила. Поэтому, полностью Вас поддерживаю, Павел. Мне кажется, Ваш посыл в этой статье предельно ясный: чтобы не добавлять человеку неприятностей, лучше вообще не выстраивать у него в голове никаких лишних баррикад. Я правильно поняла?

5. Ната

   Хвала! Я всем психотерапевтам твержу: нет в меня стадий. А они мне: есть! Дураки!

6. Вера

   Ч сейчас переживаю горе… Очень сильное… Месяц назад не стало любимого мужа… Чтоб знать к чему готовиться(чтоб стараться контролировать эмоции) я читаю многих психологов… И все пишут одно и тоже… Эти стадии… Но я чётко понимаю, что я переживаю совсем по-другому.. И если честно, уже начала сомневаться в своей адекватности… И тут Ваша статья… Благодарю Вас…

Человек в своей жизни постоянно что-то теряет – вещи, время, возможности, отношения, людей. Наверное, нет ни одного дня, когда что-то бы да ни утратилось. А возможно, ни одного часа или даже минуты. Потеря является нормой жизни человека и, соответственно, должна быть некая «нормальная» эмоциональная реакция на потерю.

Одной из первых такую эмоциональную реакцию на тяжелую утрату исследовала психолог Элизабет Кюблер-Рос. Она наблюдала реакции смертельно больных на свой диагноз и выделила пять стадий переживания:

1. Отрицание. Человек не может поверить в свой диагноз.
2. Агрессия. Претензии к врачам, злость на здоровых людей.
3. Торги. Торги с судьбой, «Ах если бы я …».
4. Депрессия. Отчаяние, потеря интереса к жизни.
5. Принятие. «Я жил не зря и теперь я могу и умереть…».

Позже, эта модель была перенесена на переживание любых утрат, включая самые мелкие. Прохождение этих пяти (шести) стадий и считается «нормой» переживания потери.

Скорость их прохождения зависит от тяжести потери и от уровня «зрелости» личности. Чем более легкие потери, тем быстрее они переживаются. «Нормой» для наиболее тяжелых потерь (например, потери близкого) является срок не более года-двух. Наоборот, отклонением от нормы можно считать непрохождение этих стадий, зависание на какой-либо из них.

Некоторыми психологами эта модель была также дополнена шестой стадией – «Развитие». В таком случае, человек при утрате проходит определенные стадии, в результате которых его личность получает потенциал для развития, становится более зрелой. Или же эти стадии могут быть не пройдены (произошло зависание на определенной стадии), и развитие личности, наоборот, затормозилось. Следовательно, с таким дополнением, любую утрату можно рассматривать с позитивной стороны – она является потенциалом развития. Ничего не теряя, человек развиваться не может (похоже на тезис советской психологии «личность развивается в конфликте»).

В направлении психотерапии Транзактный Анализ принято изображать эту модель через «петлю потери», где наглядно показывается движение человека через прохождение «петли потери» вверх. Тогда, человек, у которого нарушен цикл переживания потери, в таком случае не просто неспособен их переживать и страдает из-за этого, а у него заблокировано развитие личности так таковое. Тогда, частной задачей психолога будет помощь в переживании потери, а общей – восстановления цикла прохождения потерь как такового (поэтому часто при фокусном консультативном запросе на помощь переживания горя выходят на психотерапевтический запрос снятия блоков и запретов в эмоциональной сфере).

Эту же модель можно представлять в виде последовательности эмоций, которые переживаются на каждой стадии:

1. страх;
2. злость;
3. вина;
4. печаль;
5. принятие;
6. надежда.

Так удобнее объяснить психологическую функцию каждой стадии. В «норме» человек при любой потери переживает последовательность этих эмоций.

1. Стадия Страха. Страх является защитной эмоцией. Он помогает предугадывать и оценивать угрозы, подготовиться к встрече с ними (или бегству от них). Люди, у которых переживание страха недостаточно развито или вообще блокировано, неспособны адекватно оценивать угрозы и готовиться к ним. Совершенно логично, что первой в цикле переживания потери природа поставила именно стадию страха – ведь именно тут происходит оценка угрозы дальнейшей жизни от этой потери и поиск ресурсов ее пережить.
Соответственно, наибольшие сложности с переживанием этой стадии возникают у людей с нарушенной способностью переживать страх. В этом случае человек реагирует на потерю тем или иным уровнем ее отрицания (от невротического ощущения, что на самом деле ничего не произошло, до психотического полного непризнания произошедшей потери). Также вместо запрещенной истинной эмоции страха на этой стадии могут возникнуть сценарные (рэкетные, шантажные – терминология транзактного анализа) эмоции.
Задачей психолога , при «застревании» на этой стадии, является помощь в переживании страха потери. В консультативном ключе – это поиск и наполнение ресурсами, которые помогут прожить без объекта потери (крайне не рекомендуется «ломать отрицание», как это, например, «любят» делать неопытные специалисты в случае с зависимостями – зависимый потому и отрицает свою проблему зависимости, потому что у него нет ресурсов жить без нее). В психотерапевтическом ключе (на всех других стадиях она аналогична, поэтому ее описание для других стадий я упущу) – работа с шантажными эмоциями, выход на детские запреты страха и недостаточно ресурсные родительские фигуры (ребенок недополучал эмпатию и защиту в ответ на свои эмоции страха).
В качестве самопомощи можно написать сочинение «Как я смогу жить без … (объект потери)!», заключить с собой договор на заботу о себе, запланировать поиск поддерживающий и «защищающих» ресурсов.

2. Стадия Злости. Злость является эмоцией, направленной на изменение мира (ситуации). С этой точки зрения следование стадии злости за стадией страха опять таки является совершенно логичным. На предыдущей стадии произошла оценка угрозы и поиск ресурсов. На этой стадии происходит попытка изменения ситуации в свою пользу. Ведь действительно, во многих ситуация, пока не поздно, потерю можно предотвратить активными действиями (к примеру, догнать карманника при краже кошелька), а предпринять их помогает именно злость. Кроме того, если страх помогал оценить уровень угрозы для себя, то злость помогает оценить, что неприемлемо в самой ситуации, вызывающей потерю. Проблемы с прохождением этой стадии могут быть у людей с запрещенной эмоцией злости. Вместо переживания естественной злости такие люди могут «зависать» в агрессии, претензиях и обвинениях, а также в ощущении бессилия и несправедливости. Кроме того, вместо переживания истинной злости могут проявляться шантажные эмоции.
Как и на стадии страха, задача психолога в этом случае – помощь в переживании злости и переходе на следующую стадию переживанию потери. В консультативном ключе – это снятие культуральных запретов на злость (к примеру, нельзя злиться на то, что человек умер), поиск неприемлемых в ситуации моментов и поиск ресурсов для переживания злости к ним.
Самопомощь : «Письмо злости» (что мне не понравилось в ситуации, что меня злит, что для меня неприемлемо и т.д. – важно не переходить в обвинения и агрессию), «Письмо прощения».

3. Стадия Вины. Вина – эмоция, помогающая искать ошибки в своем поведении и исправлять их. На этой стадии вина помогает человеку оценить, что можно было сделать иначе и: 1.) либо вовремя исправить свое поведение; 2.) либо сделать выводы на будущее для подобных ситуаций. Человек с неспособностью к адекватному переживании вины может «зависать» на этой стадии в самообвинениях, самобичеваниях и других аутоагрессивных эмоциях.
Принцип работы психолога тут аналогичен работе на других стадиях. Тут также важно научить человека различать позицию ответственности («я несу ответственность за исправление/принятие своих ошибок»), и вины («я должен быть наказан за свои ошибки»).
Самопомощь: анализ своих ошибок, «Письмо злости себе» (что мне не понравилось в своем поведении, важно не переходить в аутоагрессию), «Письмо прощения себя», контракт на новое поведение в подобных ситуациях в будущем.

4. Стадия Печали. Печаль выполняет функцию разрыва эмоциональных связей с объектом привязанности. При проблемах переживания печали человек неспособен «отпустить» потерю и «зависает» в «депрессивных» эмоциях.
Особенности работы психолога на этой стадии: показать «восстанавливающую» функцию печальных эмоций.
Самопомощь: анализ «+» того, что потеряли (как хорошо было с этим/ним/ней), «Письмо благодарности» (где вспоминается и выражается благодарность за все хорошее, что было раньше с объектом потери, и без чего теперь придется жить).

5. Стадия Принятия. Принятие выполняет функцию восстановления и поиска ресурсов для жизни без объекта потери. В конце этой стадии ставится эмоциональная точка: «Да, я смогу жить без …!». Особенности работы психолога: расширение перспектив времени (перевод из прошлого и настоящего в будущее), поиск ресурсов и замены объекта потери. Самопомощь: «Письмо поддержки себе» (как я буду жить и поддерживать себя без объекта потери).

6. Надежда. Надежда – эмоция развития и устремления вперед. На этой стадии происходит перевод ситуации потери в ситуацию ресурса. Происходит понимание, что в этой потери было на самом деле и приобретения, которые можно использовать в будущем.
Задача психолога: помощь в поиске приобретений в ситуации потери, как эти ресурсы можно использовать в будущем.
Самопомощь: анализ приобретений в ситуации потери, «Письмо благодарности потере», постановка целей на будущее.

Еще пара слов про работу психолога с переживанием потери. Хотя это известная и распространенная в работе психологов тема, есть моменты, которые редко упоминаются и многие психологи эти моменты упускают.

В случае с запрещенной какой-либо истинной эмоцией (как это уже упоминалось выше), человек может переживать вместо нее шантажную эмоцию . Так, например, если шантажной эмоцией истинной злости является вина (ребенка учили испытывать вину за свою злость), то на второй стадии вместо злости будет активироваться чувство вины. Психолог в этом случае может совершить ошибку и принять эту стадию за третью и оказывать помощь в переживании вины, что, в конце концов, окажется безрезультатным. В то время как тут необходима работа как раз не по переживанию вины, а по ее снятию, последующим разблокированием злости и помощи в переживании именно ее (злости).

Такой же принцип и для других стадий: важно понимание, человеку не хватает ресурсов для переживания истинной эмоции на этой стадии, или же мы имеем дело с шантажными эмоциями. Истинные эмоции необходимо помогать переживать (в лучших традициях гештальт терапии), сценарные же «снимать» и выявлять лежащие за ними истинные.

Также хотелось бы еще раз напомнить, что потери бывают не только крупные, но и мелкие ежедневные. И человек может быть неспособен переживать также и их. Как результат – негативный эмоциональный жизненный фон и заблокированное эмоциональное развитие.
В таком случае работа психолога будет заключаться в повышении эмоциональной грамотности и культуры человека (или, как модно выражаться сегодня, эмоционального интеллекта): объяснения функций эмоций, проработке культуральных запретов, работе с системой эмоционального рэкета и детских запретов и т.д.

Ну и слоган напоследок: цените потери, только в них мы приобретаем!

Это жизнь и мы не можем изменить ее правил, рано или поздно из нашей жизни уйдут наши спутники.

Процесс горевания в литературных источниках (Василюк, 2002) часто называют работой горя. Это и есть, по сути, большая внутренняя работа, огромный душевный труд по переработке трагических событий. Итак, горевание — это естественный процесс, необходимый для того, чтобы отпустить потерю или оплакать смерть. Условно выделяют «нормальное» горевание и «патологическое». Помощь психолога при утрате...

Этапы «нормального» горевания . Для «нормального» горевания характерно развитие переживаний по нескольким стадиям с комплексом симптомов и реакций, характерных для каждой.

Картина острого горя схожа у разных людей. При нормальном течении горевания характерны периодические приступы физического страдания, спазмы в горле, припадки удушья с учащенным дыханием, постоянная потребность вздохнуть, чувство пустоты в животе, потеря мышечной силы и интенсивное субъективное страдание, описываемое как напряжение или душевная боль, поглощение образом умершего. Длится стадия острого горя около 4-х месяцев, условно включая в себя 4 из описанных ниже стадии.

Продолжительность каждой стадии описать довольно сложно, в связи с их возможной взаимообратимостью на протяжении всей pa6oты горя.

1. Стадия шока . Трагическое известие вызывает ужас, эмоциональный ступор, отстраненность от всего происходящего или, наоборот, внутренний взрыв. Мир может казаться нереальным: время в восприятии горюющего может ускоряться или останавливаться, пространство — сужаться.

В сознании человека появляется ощущение нереальности происходящего, душевное онемение, бесчувственность, оглушенность. Притупляется восприятие внешней реальности, и тогда в последующем нередко возникают пробелы в воспоминаниях об этом периоде.

Наиболее выражены следующие черты: постоянные вздохи, жалобы на потерю силы и истощение, отсутствие аппетита; могут наблюдаться некоторые изменения сознания — легкое чувство нереальности, ощущение увеличения эмоциональной дистанции с другими («как они могут улыбаться, разговаривать, ходить в магазины, когда существует смерть и она так близко»).

Обычно комплекс шоковых реакций истолковывается как защитное отрицание факта или значения смерти, предохраняющее горюющего от столкновения с утратой сразу во всем объеме.

2. Стадия отрицания (поиска) характеризуется неверием в реальность потери. Человек убеждает себя и других в том, что «все еще изменится к лучшему», что «врачи ошиблись», что «он скоро вернется» и т.д. Здесь характерно не отрицание самого факта потери, но отрицание факта постоянства потери.

В это время человеку бывает трудно удержать свое внимание во внешнем мире, реальность воспринимается как бы через прозрачную пелену, сквозь которую сплошь и рядом пробиваются ощущения присутствия умершего: лицо в толпе, похожее па родного человека, звонок в дверь мелькнет мысль: это он. Такие видения вполне естественны, по пугают, принимаются за признаки надвигающегося безумия.

Сознание не допускает мысли о чьей-то смерти, оно сторонится боли, которая грозит разрушением, и не хочет верить в то, что собственная жизнь теперь тоже должна измениться. В этот период жизнь напоминает дурной сон, и человек отчаянно пытается «проснуться», чтобы убедиться в том, что все осталось как прежде.

Отрицание — это естественный защитный механизм, поддерживающий иллюзию о том, что мир будет меняться, следуя за нашими «да» и «нет», а еще лучше — оставаться неизменным. Но постепенно сознание начинает принимать реальность потери и ее боль — как будто до того пустое внутреннее пространство начинает заполняться эмоциями.

3. Стадия агрессии, которая выражается в форме негодования, агрессивности и враждебности по отношению к окружающим, обвинении в смерти близкого человека себя, родных или знакомых, лечившего врача, и др.

Находясь на этой стадии столкновения со смертью, человек может угрожать «виновным» или, наоборот, заниматься самобичеванием, чувствуя свою вину в произошедшем.

Человек, которого постигла утрата, пытается отыскать в событиях, предшествовавших смерти, доказательства, что он не сделал для умершего всего, что мог (не вовремя дал лекарство, отпустил одного, не был рядом и т.д.). Он обвиняет себя в невнимательности и преувеличивает значение своих малейших оплошностей. Чувство вины может отягощаться ситуацией конфликта перед гибелью.

Картину переживаний существенно дополняют реакции клинического спектра. Вот некоторые из возможных переживаний данного периода:

• Изменения сна.
• Панический страх.
• Изменения аппетита, сопровождающиеся значительной потерей или приобретением веса.
• Периоды необъяснимого плача.
• Усталость и общая слабость.
• Мышечный тремор.
• Резкие смены настроения.
• Неспособность сосредоточиться и/или вспомнить.
• Изменения сексуальной потребности/активности.
• Недостаточная мотивация.
• Физические симптомы страдания.
• Повышенная необходимость говорить об умершем.
• Сильное желание уединиться.

Спектр переживаемых в это время эмоций также достаточно широк; человек остро переживает утрату и плохо контролирует себя. Однако какими непереносимыми ни были бы чувства вины, ощущения несправедливости и невозможности дальнейшего существования, все это — естественный процесс переживания утраты. Когда злость находит свой выход и интенсивность эмоций снижается, наступает следующая стадия.

4. Стадия депрессии (страдания, дезорганизации) — тоски, одиночества, ухода в себя и глубокого погружения в правду потери.

Именно на эту стадию приходится большая часть работы горя, потому что человек, столкнувшийся со смертью, имеет возможность сквозь депрессию и боль искать смысл произошедшего, переосмысливать ценность собственной жизни, постепенно отпускать отношения с умершим, прощая его и себя.

Это период наибольших страданий, острой душевной боли. Появляется множество тяжелых, иногда странных и пугающих чувств и мыслей. Это ощущения пустоты и бессмысленности, отчаяние, чувство брошенности, одиночества, злость, вина, страх и тревога, беспомощность. Типичны необыкновенная поглощенность образом умершего и его идеализация — подчеркивание необычайных достоинств, избегание воспоминаний о плохих чертах и поступках.

Память как нарочно прячет все неприятные моменты отношений, воспроизводя лишь самые замечательные, идеализируя ушедшего, усиливая этим болезненные переживания. Часто люди вдруг начинают понимать, как на самом деле они были счастливы и насколько не ценили этого.

Горе накладывает отпечаток и на отношения с окружающими. Здесь может наблюдаться утрата теплоты, раздражительность, желание уединиться.

Изменяется повседневная деятельность. Человеку трудно бывает сконцентрироваться на том, что он делает, трудно довести дело до конца, а сложно организованная деятельность может на какое-то время стать и вовсе недоступной. Порой возникает бессознательное отождествление с умершим, проявляющееся в невольном подражании его походке, жестам, мимике.

В фазе острого горя скорбящий обнаруживает, что тысячи и тысячи мелочей связаны в его жизни с умершим («он купил эту книгу», «ему нравился этот вид из окна», «мы вместе смотрели этот фильм») и каждая из них увлекает его сознание в «там-и-тогда», в глубину потока минувшего, и ему приходится пройти через боль, чтобы вернуться на поверхность (Василюк, 2002).

Это чрезвычайно важный момент в продуктивном переживании горя. Наше восприятие другого человека, в особенности близкого, с которым нас соединяли многие жизненные связи, его образ, пропитано незавершенными совместными делами, нереализованными замыслами, непрощенными обидами, невыполненными обещаниями. В работе с этими связующими ниточками и заложен смысл работы горя по перестройке отношения к умершему.

Как это ни парадоксально, боль вызывается самим горюющим: феноменологически в приступе острого горя не умерший уходит от нас, а мы сами уходим от него, отрываемся от него или отталкиваем его от себя. И вот этот, своими руками производимый отрыв, этот собственный уход, это изгнание любимого: «Уходи, я хочу избавиться от тебя...» и наблюдение за тем, как его образ действительно отдаляется, претворяется и исчезает, и вызывают, собственно, душевную боль. Боль острого горя — это боль не только распада, разрушения и отмирания, но и боль рождения нового. Бывшее раздвоенным бытие соединяется здесь памятью, восстанавливается связь времен, и постепенно исчезает боль (Василюк, 2002).

Предыдущие стадии были связаны с сопротивлением смерти, а сопутствующие им эмоции носили, в основном, разрушительный характер.

5.Стадия принятия произошедшего . В литературных источниках (см. Дж. Тейтельбаум. Ф. Василюк) эту стадию подразделяют на две:

5.1.Стадия остаточных толчков и реорганизации.

На этой фазе жизнь входит в свою колею, восстанавливаются сон, аппетит, профессиональная деятельность, умерший перестает быть главным средоточением жизни.

Переживание горя теперь протекает в виде сначала частых, а потом все более редких отдельных толчков, какие бывают после основного землетрясения. Такие остаточные приступы горя могут быть столь же острыми, как и в предыдущей фазе, а на фоне нормального существования субъективно восприниматься как еще более острые. Поводом для них чаше него служат какие-то даты, традиционные события («Новый год впервые без него», «весна впервые без пего», «день рождения») или события повседневной жизни («обидели, некому пожаловаться», «на его имя пришло письмо»).

Эта стадия, как правило, длится в течение года: за это время происходят практически все обычные жизненные события и в дальнейшем начинают повторяться. Годовщина смерти является последней датой в этом ряду. Может быть, именно поэтому большинство культур и религий отводят па траур один год.

За этот период утрата постепенно входит в жизнь. Человеку приходится решать множество новых задач, связанных с материальными и социальными изменениями, и эти практические задачи переплетаются с самим переживанием. Он очень часто сверяет свои поступки с нравственными нормами умершего, с его ожиданиями, с тем, «что бы он сказал». Но постепенно появляется все больше воспоминаний, освобожденных от боли, чувства вины, обиды, оставленности.

5.2.Стадия «завершения». Описываемое нами нормальное переживание горя приблизительно через год вступает в свою последнюю фазу. Здесь горюющему приходится порой преодолевать некоторые культурные барьеры, затрудняющие акт завершения (например, представление о том, что длительность скорби является мерой любви к умершему).

Смысл и задача работы горя в этой фазе состоит в том, чтобы образ умершего занял свое постоянное место в семейной и личной истории, семейной и личной памяти горюющего, как светлый образ, вызывающий лишь светлую грусть.

Продолжительность реакции горя, очевидно, определяется тем, насколько успешно человек осуществляет работу горя, то есть, выходит из состояния крайней зависимости от умершего, вновь приспосабливается к окружающему, в котором потерянного лица больше нет, и формирует новые отношения.

Большое значение для протекания реакции горя имеет интенсивность общения с умершим перед смертью.

Причем такое общение не обязательно должно основываться на привязанности. Смерть человека, который вызывал сильную враждебность, особенно враждебность, не находившую себе выхода вследствие его положения или требований лояльности, может вызывать сильную реакцию горя, в которой враждебные импульсы наиболее заметны.

Нередко, если умирает человек, игравший ключевую роль в некоторой социальной системе (в семье мужчина выполнял роли отца, кормильца, мужа, друга, защитника и др.), его смерть ведет к дезинтеграции этой системы и к резким изменениям в жизни и социальном положении ее членов. В этих случаях приспособление представляет собой очень трудную задачу.

Одним из самых больших препятствий при нормальной работе горя является часто неосознанное стремление горюющих избежать сильного страдания, связанного с переживанием горя, и уклониться от выражения эмоций, с ним связанных. В этих случаях происходит «застревание» на каком-либо из этапов и возможно появление болезненных реакций горя.

Болезненные реакции горя . Болезненные реакции горя являются искажениями процесса «нормального» горевания.

Отсрочка реакции . Если тяжелая утрата застает человека во время решении каких го очень важных проблем или если это необходимо для моральной поддержки других, он может почти или совсем не обнаружить своего горя в течение недели и даже значительно дольше.

В крайних случаях эта отсрочка может длиться годы, о чем свидетельствуют случаи, когда людей, недавно перенесших тяжелую утрату, охватывает горе о людях, умерших много лет назад.

Искаженные реакции . Могут проявляться как поверхностные проявления не разрешившейся реакции горя. Выделяются следующие виды таких реакций:

1.Повышенная активность без чувства утраты, а скорее с ощущением хорошего самочувствия и вкуса к жизни (человек себя ведет так, как будто ничего не произошло), может проявляться в склонности к занятиям, близким к тому, чем в свое время занимался умерший.

2.Появление у горюющего симптомов последнего заболевания умершего.

3.Психосоматические состояния, к которым относятся в первую очередь язвенные колиты, ревматические артриты и астма.

4.Социальная изоляция, патологическое избегание общения с друзьями и родственниками.

5.Яростная враждебность против определенных лиц (врача); при резком выражении своих чувств, почти никогда не предпринимается никаких действий против обвиняемых.

6.Скрытая враждебность. Чувства становятся как бы «одеревеневшими», а поведение — формальным.

Из дневника: «...Я выполняю все мои социальные функции, но это похоже на игру: реально это меня не затрагивает.

Я не способна испытать никакого теплого чувства. Если бы у меня и были какие-нибудь чувства, то это была бы злость на всех.

7.Утрата форм социальной активности. Человек не может решиться на какую-нибудь деятельность. Отсутствуют решительность и инициатива. Делаются только обычные повседневные дела, причем выполняются шаблонно и буквально по шагам, каждый из которых требует от человека больших усилий и лишен для него какого бы то ни было интереса.

8.Социальная активность в ущерб собственному экономическому и социальному положению. Такие люди с неуместной щедростью раздаривают свое имущество, легко пускаются в финансовые авантюры и оказываются в результате без семьи, друзей, социального статуса или денег. Это растянутое самонаказание не связано с осознанным чувством вины.

9.Ажитированная депрессия с напряжением, возбуждением, бессонницей, с чувством малоценности, жесткими самообвинениями и явной потребностью в наказании. Люди в этом состоянии могут совершать попытки самоубийства.

Вышеописанные болезненные реакции являются крайним выражением или искажением нормальных реакций.

Перетекая друг в друга по нарастающей, эти искаженные реакции существенно затягивают и отягощают горевание и последующее «выздоровление» горюющего. При адекватном и своевременном вмешательстве они поддаются коррекции и могут трансформироваться в нормальные реакции, а затем найти свое разрешение.

Один из видов патологического горевания — реакции горя на разлуку, которые могут наблюдаться у людей, перенесших не смерть близкого, а лишь разлуку с ним, связанную, например, с призывом сына, брата или мужа в армию.

Общая картина, возникающая при этом, рассматривается как синдром предвосхищающего горя (Э. Линдеманн).

Известны случаи, когда люди так боялись известия о смерти родного человека, что в своих переживаниях проходили все стадии горевания, вплоть до полного восстановления и внутреннего освобождения от близкого. Такого рода реакции могут хорошо предохранить человека от удара неожиданного известия о смерти, однако они также являются помехой восстановлению отношений с вернувшимся человеком. Эти ситуации нельзя расценивать как предательство со стороны ожидающих, но по возвращении требуется большая работа обеих сторон по построению новых отношений или отношений на новом уровне.

Задачи работы горя . Проходя по определенным стадиям переживания, горевание выполняет ряд задач (по Г. Уайтеду):

1.Принять реальность потери, Причем не только разумом, но и чувствами.

2.Пережить боль потери. Боль высвобождается только через боль, а это значит, что не пережитая боль потери рано или поздно все равно проявится в каких-либо симптомах, в частности в психосоматических.

3.Создать новую идентичность, то есть найти свое место в мире, в котором уже есть потери. Это значит, что человек должен пересмотреть свои взаимоотношения с умершим, найти для них новую форму и новое место внутри себя.

4.Перенести энергию с потери на другие аспекты жизни. Во время горевания человек поглощен умершим: ему кажется, что забыть о нем или перестать скорбеть равносильно предательству, На самом деле возможность отпустить свое горе дарует человеку чувство обновления, духовного преображения, переживание связи с собственной жизнью.

Человек должен принять боль утраты. Он должен пересмотреть свои взаимоотношения с умершим и признать изменения своих собственных эмоциональных реакций.

Его боязнь сойти с ума, его страх перед неожиданными изменениями своих чувств, особенно появление резко возросшего чувства враждебности, — все это должно быть переработано. Он должен найти приемлемую форму своего дальнейшего отношения к умершему. Он должен выразить свое чувство вины и найти вокруг себя людей, с которых он мог бы брать пример в своем поведении.

Жизнь после потери. Эмоциональный опыт человека изменяется и обогащается в ходе развития личности в результате переживания кризисных жизненных периодов, сопереживания душевным состояниям других людей. Особо в этом ряду стоят переживания смерти близкого человека.

Переживания такого характера могут нести к себе объяснение собственной жизни, переосмысление ценности бытия и. в конечном итоге, признания мудрости и глубокого смысла но всем происходящем. С этой точки зрения смерть может дать нам не только страдание, но и более полное ощущение собственной жизни; подарить переживание единства и связи с миром, обратить человека к себе.

Человек приходит к пониманию, что со смертью близкого собственная жизнь не полностью потеряла смысл, — она продолжает иметь свою ценность и остается такой же значимой и важной, несмотря на потерю. Человек может простить себя, отпустить обиду, принять ответственность за свою жизнь, мужество за ее продолжение — происходит возвращение себе себя самого.

Даже самая тяжелая потеря содержит в себе возможность обретения (Баканова, 1998). Принимая существование потери, страдания, горя в своей жизни, люди становятся способными более полно ощутить себя как неотъемлемую часть вселенной, более полно прожить свою собственную жизнь.

Психолог СПб, семейный психолог, психологическая помощь, консультация психолога, консультация психолога Санкт-Петербург, хороший психолог спб, хороший се психолог в спб, хороший психолог Санкт-Петербург, психолог в санкт-петербурге психолог в санкт-петербурге психолог в санкт-петербурге психолог в санкт-петербурге , психолог санкт-петербург, услуги психолога санкт-петербург,помощь психолога санкт-петербург, психолог санкт-петербург, хороший психолог санкт-петербург, запись к психологу санкт-петербург, найти психолога санкт-петербург, психолог санкт-петербург, психологическая консультация санкт-петербург, услуги психолога санкт-петербург, психолог консультация санкт-петербург, психолог спб, психолог спб, психолог в санкт-петербурге , психолог спб, психолог в спб, хороший психолог спб, консультация психолога в спб,психолог в санкт-петербурге , консультация психолога в Санкт-Петербурге, консультация психолога в Питере, консультация психолога в Петербурге, консультация психолога спб, психолог в с пб, консультация психолога Санкт-Петербург, хороший психолог спб, хороший психолог в спб, хороший психолог Санкт-Петербург, психолог в санкт-петербурге , хороший психолог в Санкт-Петербурге, хороший психолог в Питере, хороший психолог в Петербурге, психолог в санкт-петербурге , помощь психолога спб, помощь психолога в спб, помощь психолога Санкт-Петербург, психолог в санкт-петербурге , помощь психолога в Санкт-Петербурге, помощь психолога в Питере, помощь психолога в Петербурге, семейный психолог в санкт-петербурге , психолог спб, услуги психолога спб,помощь психолога спб, психолог спб, хороший психолог спб, запись к психологу спб, найти психолога спб, психолог спб, психологическая консультация спб, услуги психолога спб, психолог консультация спб, психолог спб.

– Смерть близких – одно из самых тяжелых испытаний в жизни каждого из нас. Именно поэтому зачастую так трудно помочь горюющему человеку, ведь все люди реагируют на это потрясение по-своему. Существуют ли какие-то общие рекомендации, как морально поддержать того, кто пережил утрату?

– Действительно, с одной стороны, горе представляет собой глубоко индивидуальный, сложный процесс. Нужно иметь в виду, что в большинстве случаев все переживания, связанные с утратой, даже если они очень тяжелы или кажутся странными и неприемлемыми, являются естественными формами проявления горя и нуждаются в понимании со стороны окружающих. Поэтому необходимо максимально чутко и терпеливо относиться к проявлениям горя. Однако бывает и так, что человек, потерявший близкого, начинает злоупотреблять сочувствием и терпением других и, пользуясь своим положением горюющего, пытается извлечь из него определенную выгоду или позволяет себе некорректное, грубое поведение. В таком случае окружающие не обязаны бесконечно терпеть бесцеремонность потерпевшего утрату и тем более позволять ему манипулировать собой

С другой стороны, все люди в чем-то похожи, поэтому можно выделить относительно универсальные этапы, которые горе проходит в своем течении – в психологии разграничивают пять таких стадий. Понятно, что это деление условно, но оно позволяет выявить общие закономерности.

– Наверное, первая реакция на такое событие – это некое шоковое состояние, особенно если смерть пришла внезапно?

– Вы правы, известие о смерти близкого, любимого человека оказывается сродни сильному удару, который «оглушает» потерпевшего утрату. Этот этап психологи называют стадией шока и отрицания. Сила психологического воздействия потери зависит от многих факторов, в частности, от степени неожиданности случившегося, но зачастую люди имеют достаточно объективных причин, чтобы ожидать смерти родственника (преклонный возраст, долгая болезнь и т.д.), и достаточно времени на то, чтобы осознать ситуацию и подготовиться к возможному исходу, и, тем не менее, кончина члена семьи оказывается для них неожиданностью.

Первая реакция на известие может быть самой разнообразной: крик, двигательное возбуждение или, наоборот, оцепенение. Затем наступает состояние психологического шока, для которого характерно отсутствие полноценного контакта с окружающим миром и с самим собой. Человек делает всё машинально, как автомат. Временами ему кажется, что все происходящее сейчас с ним он видит в страшном сне. При этом все чувства непонятным образом исчезают, у человека может появиться застывшее выражение лица, невыразительная и немного запаздывающая речь. Такое «равнодушие» может казаться странным для самого потерпевшего утрату, а окружающих его людей нередко коробит, воспринимается как эгоизм. Но на самом же деле эта мнимая эмоциональная холодность, как правило, скрывает под собой глубокую потрясенность утратой и защищает человека от непереносимой душевной боли.

Такое оцепенение может время от времени сменяться периодами возбуждения или бесцельной активности. На человека, чаще всего под влиянием мыслей или воспоминаний об умершем, накатывают волны страдания, и он начинает рыдать, сознавая свое бессилие, или становится всецело поглощенным проведением траурных ритуалов (прием друзей, подготовка к похоронам и сами похороны). В это время потерпевшие утрату редко остаются одни, поэтому наиболее тяжелыми для них оказываются дни после похорон, когда вся связанная с ними суета осталась позади, а наступившая вдруг пустота заставляет острее ощущать утрату.

– Что такое отрицание? Человек не верит, что всё это происходит на самом деле и его близкий действительно умер?

– Это явление может наступать одновременно с шоком или вслед за ним и имеет очень многообразные проявления. В чистом виде оно возникает обычно в тех случаях, когда утрата неожиданна, например, если родные погибли в результате катастрофы, стихийного бедствия или теракта. Даже по завершении спасательных операций родные могут верить, что близкий человек не умер, а находится где-нибудь без сознания и не может войти в контакт.

Шоковое состояние и отрицание случившегося иногда принимают такие парадоксальные формы, что даже заставляют окружающих усомниться в психическом здоровье человека. Тем не менее, чаще всего, это защитная реакция психики, которая не может вынести удара и стремится на время отгородиться от реальности, создав иллюзорный мир. Приведу пример. Молодая женщина умерла во время родов, ее ребенок также погиб. Мать умершей лишилась и дочери, и внука, рождения которого с нетерпением ждала. Вскоре ее соседи стали наблюдать странную картину: пожилая женщина ежедневно гуляла по улице с пустой коляской. Люди подумали, что она сошла с ума, однако в данном случае мы не можем однозначно говорить о душевной болезни. Скорее всего, женщина в первое пыталась смягчить ужасный удар тем, что иллюзорно проживала желаемый, но несбывшийся вариант развития событий. Этот вывод подтверждается тем, что спустя некоторое время такое поведение прекратилось.

– А может быть так, что разумом человек понимает, что произошло, а на подсознательном уровне отказывается в это верить?

– Такое внутреннее рассогласование нередко встречается, и его можно рассматривать как вариант отрицания. Варианты его проявления могут быть различными: люди неосознанно ищут умершего глазами в толпе прохожих, разговаривают с ним, им кажется, что они слышат его голос или он вот-вот выйдет из-за угла. Бывает так, что в повседневных делах родные по привычке исходят из того, что ушедший человек рядом, например, ставят на стол уже лишний прибор для него.

Иногда такое неприятие принимает форму культа покойного: его комната и вещи сохраняются в неприкосновенности, как будто он может вот-вот вернуться. Всё это производит тягостное впечатление, но является нормальной реакцией на боль утраты и, как правило, со временем проходит по мере того как переживающий утрату осознает ее реальность и обретает в себе душевные силы встретиться с вызванными ею чувствами. Тогда наступает уже следующая стадия переживания горя.

– Какая?

– Стадия гнева и обиды. После того как факт утраты осознается, все острее ощущается отсутствие умершего. Горюющий вновь и вновь прокручивает в памяти события, предшествовавшие смерти близкого. Он силится постичь то, что случилось, отыскать причины, и у него возникает масса вопросов: «почему (за что) на нас свалилось такое несчастье?», «почему Бог позволил ему (ей) умереть?», «почему врачи не смогли его спасти?», «почему я не настояла, чтобы он сходил в больницу?» «почему именно он?» Таких «почему» может быть огромное количество, и они всплывают в сознании многократно. При этом горюющий не ждет ответа как такового, это тоже своеобразная форма выражения боли.

Одновременно с появлением таких вопросов возникают обида и гнев в адрес тех, кто прямо или косвенно способствовал смерти близкого или не предотвратил ее. При этом обвинение может быть направлено на судьбу, на Бога, на людей: врачей, родственников, друзей, коллег умершего, на общество в целом, на убийц (или людей, непосредственно виновных в гибели близкого). Такой «суд» является скорее эмоциональным, чем рассудочным, и потому приводит подчас к необоснованным и несправедливым упрекам в адрес людей, не только не виновных в случившемся, но даже пытавшихся помочь покойному. Так, одна пожилая женщина, муж которой умер в больнице, несмотря на старания врачей и ее уход, упрекала его соседей по палате в том, что они «не уберегли» ее мужа, хотя те позвали на помощь сразу же, как увидели, что ему стало плохо.

Весь этот комплекс негативных переживаний – негодование, озлобленность, обида, зависть или желание отомстить – вполне естественен, но может осложнять общение горюющего с родными и знакомыми и даже с официальными лицами или властями. Важно понимать, что такая реакция обычно имеет место, если человек чувствует свою беспомощность, и эти чувства следует уважать, чтобы горе было пережито.

– Чем можно объяснить тот факт, что некоторые люди злятся не на окружающих или судьбу, а на самих умерших?

– Как это ни удивительно на первый взгляд, реакция гнева может быть направлена и на ушедшего: за то, что покинул и стал причиной страданий, за то, что не написал завещания, оставил после себя кучу проблем, в том числе материальных, за то, что не смог избежать смерти. В большинстве своем такие мысли и чувства носят иррациональный характер, очевидный для постороннего взгляда, а иногда и сами горюющие осознают это.

Кроме того, смерть близкого человека заставляет других людей вспомнить, что им тоже когда-то придется умереть. Это ощущение собственной смертности может вызывать иррациональное возмущение существующим порядком вещей, причем психологические корни этого возмущения часто остаются скрытыми от человека. Своим негодованием он выражает протест против смертности как таковой.

– Наверное, все же самой распространенной является ситуация, когда человек, переживший утрату, ругает самого себя за ошибки, за то, что не смог спасти, не уберег…

– Действительно, многие люди страдают от угрызений совести по поводу того, что они были несправедливы к умершему или не предотвратили его смерть. Это состояние знаменует переход к следующей стадии переживания горя – стадии вины и навязчивостей. Человек может убеждать сам себя, что при возможности повернуть время вспять он точно вел бы себя по-другому, проигрывает в воображении, как бы все тогда было, взывает к Богу, обещая все исправить, пусть только Он даст шанс вернуть все назад. На смену бесконечным «почему?» приходят не менее многочисленные «если бы», приобретающие порой навязчивый характер: «Если бы я только знал…», «Если бы я вовремя вызвала «скорую»…», «Что если бы я не позволил им ехать в такое время…».

– Чем вызван такой «поиск вариантов»? Ведь случившегося уже не изменить… Выходит, человек еще не принимает потерю?

Подобные вопросы и фантазии направлены уже не на поиск «виновных» со стороны, а преимущественно на себя и касаются того, что человек мог бы сделать для спасения своего близкого. Как правило, они являются порождением двух внутренних причин.

Первая – это желание контролировать события, происходящие в жизни. А так как человек не может в полной мере предвидеть будущее, то его мысли о возможном изменении случившегося часто бывают нереалистичными. Они являются по своей сути не столько рациональным анализом ситуации, сколько переживанием потери и своей беспомощности.

Другим, еще более мощным источником возникновения мыслей об альтернативном развитии событий является чувство вины. Причем самообвинения горюющих во многих случаях не соответствуют истине: они переоценивают свои возможности предотвращения потери и преувеличивают степень своей причастности к смерти того, кто им дорог. Мне кажется, не будет преувеличением, если сказать, что почти каждый потерявший близкого человека явно или в глубине души чувствует в той или иной мере вину перед умершим.

– За что именно винят себя люди, потерпевшие утрату?

Поводов для этого может быть много, начиная с того, что не предотвратили уход близкого человека или прямо или косвенно способствовали смерти близкого, вплоть до припоминания всех случаев, когда были не правы по отношению к умершему, плохо относились к нему (обижали, раздражались, изменяли и т.д.). Многие обвиняют себя в том, что были недостаточно внимательны к человеку при жизни, не говорили о своей любви к нему, не попросили за что-то прощения.

Сюда же можно отнести и специфические формы вины, к примеру так называемую вину выжившего – чувство, что вам следовало умереть вместо вашего любимого, вину только за то, что вы продолжаете жить, в то время как близкий умер. Некоторые люди испытывают вину, связанную с чувством облегчения от того, что близкий умер. В этом случае нужно дать им понять, что облегчение является естественным и ожидаемым чувством, особенно если ушедший страдал перед смертью.

На более поздних этапах переживания утраты нередко возникает еще одна разновидность вины – «вина радости», то есть вина по поводу чувства счастья, появляющегося вновь после смерти любимого. Но радость – это естественное, здоровое переживание в жизни, и мы должны стараться его вернуть.

Некоторые люди спустя какое-то время после утраты беспокоятся оттого, что образ умершего и воспоминания о нем меркнут в сознании, как бы отодвигаются на второй план. Тревога вызывается еще и тем, что по мнению самого человека (а часто и окружающих, например, родственников), такое состояние свидетельствует о недостаточно сильной его любви к умершему.

– До сих пор мы обсуждали чувство вины, являющееся нормальной реакцией на утрату. Но зачастую получается, что чувство вины приобретает хроническую форму. Как определить, когда оно становится нездоровым?

Не стоит записывать любое стойкое чувство вины перед умершим в разряд патологии. Дело в том, что долговременная вина бывает разной: экзистенциальной и невротической. Первая вызывается реальными ошибками, когда человек действительно сделал что-то «не так» по отношению к умершему или, напротив, не сделал что-то важное для него. Такая вина, даже если она долго сохраняется, является абсолютно нормальной, здоровой и говорит скорее о нравственной зрелости человека, чем о том, что с ним что-то не в порядке.

Невротическая вина, напротив, «навешивается» извне или самим умершим, еще при жизни (высказываниями типа «Ты меня в гроб загонишь своим поведением»), или окружающими («Ну что, довольна? Довела? Сжила со свету?») и затем переводится человеком во внутренний план. Очень способствуют формированию такой вины зависимые отношения с покойным, а также хроническое чувство вины, сформировавшееся еще до смерти близкого.

Увеличению и сохранению чувства вины может способствовать идеализация умершего. Любые тесные человеческие отношения не обходятся без разногласий и конфликтов, поскольку все мы люди со своими слабостями и недостатками. Однако в сознании горюющего человека его собственные недостатки часто преувеличиваются, а недостатки покойного игнорируются, что только усугубляет страдание горюющего. Хотя собственно страдание составляет уже следующую стадию, ее также называют стадия депрессии.

– Получается, страдание стоит далеко не на первом месте? Означает ли это, что сначала его нет, а потом оно вдруг появляется из ниоткуда?

– Не совсем так. Речь идет о том, что на определенном этапе страдание достигает своего пика и затмевает собой все прочие переживания.

Это период максимальной душевной боли, которая может ощущаться даже физически. Страдание часто сопровождается плачем, особенно при воспоминаниях об умершем, о прошлой совместной жизни и обстоятельствах его смерти. Некоторые горюющие становятся особенно чувствительными и могут заплакать в любой момент. Еще один повод для слез – ощущение одиночества, покинутости, жалость к самому себе. В то же время тоска по умершему совсем не обязательно проявляется в плаче, страдание может быть загнано глубоко внутрь и находить выражение в депрессии. Вообще переживание глубокого горя почти всегда содержит в себе элементы депрессии. Человек чувствует себя беспомощным, потерянным, опустошенным, живет в основном воспоминаниями, но понимает, что прошлого не вернуть. Настоящее представляется ему невыносимым, а будущее – немыслимым без умершего. Утрачиваются цели и смысл жизни, иногда вплоть до того, что потрясенному утратой человеку ка-жется, что его собственная жизнь теперь тоже кончена.

– По каким признакам можно определить, что горюющий человек находится в депрессии?

Общее состояние нередко характеризуется подавленностью, апатией, и безнадежностью. Человек отдаляется от семьи, друзей, избегает социальной активности; возможны жалобы на отсутствие энергии, чувство разбитости и изнеможения, неспособность сконцентрироваться. Также страдающий человек подвержен внезапным приступам плача, может пытаться заглушить свою боль алкоголем или даже наркотиками. Депрессия может проявться и на физическом уровне: в нарушениях сна и аппетита, резкой потере или, наоборот, увеличении веса; могут возникать даже хронические боли.

Как ни парадоксально, несмотря на всю невыносимость страдания, горюющие могут цепляться за него как за возможность удержать связь с умершим, доказать свою любовь к нему. Внутренняя логика в этом случае бывает примерно такова: перестать горевать – значит успокоиться, успокоиться – значит забыть, а забыть = предать. В результате человек продолжает страдать, чтобы тем самым сохранить верность умершему и душевную связь с ним. Способствуют этому и некоторые культурные барьеры, например, распространенное представление о том, что длительность скорби является мерой нашей любви к умершему. Подобные барьеры могут возникать, вероятно, и извне. Например, если человек чувствует, что родные ожидают от него длительной скорби, то он может продолжать горевать, чтобы подтвердить свою любовь к умершему. Это может стать серьезным препятствием на пути к принятию утраты.

– Вероятно, принятие утраты – это и есть завершающая стадия переживания горя? Что она из себя представляет?

– Вы совершенно правы, это последний этап – стадия принятия и реорганизации. Как бы ни было тяжело и продолжительно горе, в конце концов человек, как правило, приходит к эмоциональному принятию потери. При этом как бы восстанавливается связь времен: человек постепенно перестает жить в прошлом, к нему возвращается способность полноценно жить в окружающей действительности и с надеждой смотреть в будущее.

Человек восстанавливает утраченные на время социальные связи и заводит новые. Возвращается интерес к значимым видам деятельности. Иными словами, жизнь вновь обретает утраченную было ценность, причем зачастую открываются еще и новые смыслы. Перестраиваются имеющиеся планы на будущее, появляются новые цели. Тем самым происходит реорганизация жизни.

Эти изменения, конечно же, не означают забвения умершего. Он просто занимает определенное место в сердце человека и перестает быть средоточием его жизни. При этом переживший потерю, естественно, продолжает вспоминать умершего и даже черпает силы, находит поддержку в памяти о нем. В душе человека вместо интенсивного горя остается тихая печаль, на смену которой может прийти легкая, светлая грусть.

Я еще раз хочу подчеркнуть, что перечисленные мной стадии переживания утраты – лишь обобщенная модель, а в реальной жизни горе протекает очень индивидуально, пусть и в русле некой общей тенденции. И так же индивидуально мы приходим к принятию утраты.

– Не могли бы Вы привести пример из практики, чтобы более наглядно продемонстрировать смену этих этапов переживания горя?

– К примеру, можно рассказать о случае девушки, которая обратилась за помощью к психологам из-за переживаний, связанных со смертью ее отца. Она явилась вдвойне тяжелым ударом, потому что это было самоубийство. Первой реакцией девушки на это трагическое событие был, по ее словам, ужас при полном отсутствии других чувств. Вероятно, так выражалась первая, шоковая, стадия. Позже пришли злость и обида на отца: «Как он мог так с нами поступить?», что соответствует второй стадии переживания потери. Потом злость сменилась «облегчением, что его больше нет», которое повлекло за собой возникновение чувства вины и, тем самым, переход на третью стадию горя. Девушка винила себя за то, что ссорилась с отцом, недостаточно любила и уважала, не поддержала в трудную минуту. Кроме того, она переживала из-за потерянной возможности общаться с отцом, лучше узнать и понять его как личность. Ей. потребовалось достаточно долгое время и помощь, чтобы принять утрату, но в конечном счете она смогла не только примириться с прошлым, но и примириться с собой, изменить отношение к настоящей и будущей жизни. Именно в этом проявляется полноценное переживание горя и подлинное принятие утраты: человек не просто «возвращается к жизни», а сам при этом внутренне меняется, выходит на другой этап, возможно, более высокий уровень своего земного бытия, начинает жить в чем-то новой жизнью.

– Вы сказали, что этой девушке пришлось прибегнуть к помощи психолога. Как отличить, является ли реакция на утрату нормальной или необходимо обратиться к специалисту?

– В ряде случаев, действительно, переживание утраты выходит за условные рамки нормы и становится осложненным. Горе можно считать осложненным, когда оно является неадекватным по силе (переживается слишком тяжело), по длительности (переживается слишком долго либо прерывается) или по форме переживания (оказывается разрушительным для самого человека или для окружающих). Конечно, очень трудно четко установить ту границу, где заканчивается нормальное горе и начинается осложненное. Но в жизни этот вопрос зачастую решать приходится, поэтому в качестве ориентира можно предложить такой подход: если горе серьезно мешает жить самому горюющему или окружающим его людям, если оно приводит к серьезным проблемам со здоровьем либо угрожает жизни горюющего или других людей, то тогда горе следует считать осложненным. В этом случае нужно подумать о том, чтобы обратиться за профессиональной помощью (психологической, психотерапевтической, медицинской).

– Каким же образом может проявиться осложненное горе на каждой из стадий переживания утраты?

– За основу здесь можно взять такой критерий, как длительность: нормальной процесс переживания утраты нарушается, если человек надолго «застревает», фиксируется на определенной стадии. Кроме того, осложненное горе имеет качественные различия в пределах каждого этапа. Например, на шоковой стадии возможны диаметрально противоположные реакции: критическое снижение активности вплоть до состояния ступора, неспособность к выполнению даже простейших, привычных действий, или, напротив, необдуманные решения и импульсивные действия, чреватые негативными последствиями.

Осложненные формы отрицания утраты характеризуются тем, что человек даже на сознательном уровне упорно отказывается поверить в то, что его близкий умер. Причем даже личное присутствие на похоронах не помогает признать реальность потери. На этой почве могут возникнуть даже бредовые идеи. Например, одна женщина не признавала факт смерти своего отца в течение целых 40 лет. Она утверждала, что во время похорон он шевелился, дышал, то есть не умер, а притворялся.

На стадии гнева и обиды осложненной формой реакции на утрату является прежде всего сильная злость, вплоть до ненависти к другим людям, сопровождающаяся агрессивными побуждениями и выражающаяся в виде различных насильственных действий вплоть до убийства. Причем агрессия может быть направлена на случайных людей, не имеющих к случившемуся никакого отношения. Так, ветеран войны в Чечне, вернувшись к мирной жизни, даже по прошествии многих лет никак не мог смириться с гибелью своих ребят. При этом он был зол на весь мир и на всех людей «за то, что они могут как ни в чем не бывало жить и быть счастливыми».

На стадии вины и навязчивостей осложненное переживание утраты выражается в тяжелом чувстве невротической вины, которое толкает человека к тому, чтобы как-то себя наказать или даже покончить с собой. Человек чувствует себя не вправе жить как прежде и как бы приносит себя в жертву. Однако эта жертва оказывается бессмысленной и даже вредной. В качестве примера можно привести случай девушки, потерявшей отца, который был для нее самым близким человеком. Она винила себя в том, что мало заботилась о нем при жизни, в то время как он делал для нее все, что мог. Считала, что она должна была быть на его месте, что она не имеет права жить дальше, не видела перспектив в жизни: «Я не имею права жить, какие тут могут быть перспективы?».

На стадии страдания и депрессии осложненные формы этих переживаний достигают такой степени, что полностью выбивают горюющего «из колеи». Его собственная жизнь как бы останавливается, специалисты говорят о таких симптомах, как непрерывные мысли о никчемности и безнадежности; раздумья о смерти или самоубийстве; постоянная неспособность выполнять повседневные дела; неконтролируемый плач, замедленные ответы и физические реакции; экстремальная потеря веса.

Осложненное горе, по форме соответствующее клинической депрессии, иногда приводит к прямо-таки плачевному исходу. Показательный пример тому – так называемая смерть от горя. Если бездетные супруги живут вместе всю жизнь и один из них не приспособлен к жизни без другого, смерть мужа или жены может оказаться настоящей катастрофой и завершиться скорой смертью оставшегося в живых супруга.

– Как все-таки помочь человеку по-настоящему принять утрату, смириться с ней?

– Процесс переживания утраты, вступивший в стадию завершения, может приводить к разным итогам. Один вариант – это утешение, которое приходит к людям, чьи родственники умирали долго и тяжело. Другие, более универсальные варианты – это смирение и принятие. Однако это не одно и то же. Пассивное смирение как бы посылает сигнал: это конец, ничего не поделаешь. А приятие происшедшего облегчает, умиротворяет и облагораживает наше существование: это еще не конец; это всего лишь конец текущего порядка вещей.

К принятию свойственно приходить скорее людям, верующим в воссоединение со своими близкими после смерти. Религиозные люди меньше боятся смерти, а значит, переживают горе несколько иначе, чем атеисты, легче проходят все указанные стадии, быстрее утешаются, принимают утрату и с верой и надеждой смотрят в будущее.

Это может показаться кому-то кощунственным, но утрата близкого человека часто становится толчком для изменений к лучшему в душе горюющего. Утраты заставляют нас почитать ушедших близких, а также учат ценить оставшихся родных и жизнь в целом. Кроме того, горе учит состраданию. Перенесшие потерю люди обычно тоньше ощущают чувства других и часто испытывают желание помочь им. Многие пережившие горе открывают для себя истинные ценности, становятся менее материалистичными, и больше сосредоточиваются на жизни и духовности.

В конечном счете, смерть напоминает нам о непостоянстве жизни, поэтому заставляет еще больше ценить каждый миг бытия.