Энциклопедичный YouTube

1 / 5

Ролло Мэй (русс.) - Экзистенциальная психотерапия

Базовые понятия экзистенциальной психотерапии

Открытая лекция «Экзистенциальный подход в психотерапии»

Гуманистическая и экзистенциальная психология Маслоу, Роджерс, Франкл

Богданова Т.А. Экзистенциальная психотерапия, dream-коучинг (10.11.2013) - 00130

Субтитры

Здравствуйте и добро пожаловать! Меня зовут Джефри Мишлов. Тема сегодня - экзистенциальная психология и в студии Доктор Ролло Мэй. Доктор Мэй является одним из учредительных спонсоров Ассоциации Гуманистической Психологии и настоящий первопроходец в области экзистенциальной и клинической психологии Совершенно недавно он получил награду Блистательная Карьера в области Психологии Американской Ассоциации Психологов. Он является автором многочисленных классических книг, включая "Мужество творить", "Любовь и воля", "Смысл тревоги", "Свобода и судьба"и "Психология и человеческая дилемма". Добро пожаловать, доктор Мэй. Спасибо Очень рад видеть вас здесь. На сегодняшний день вы известны как первопроходец, обосновывающий экзистенциальную психологию как независимую дисциплину в клинической сфере. Это дисциплина, которая в отличие от большинства форм клинической психологии, которые основываются на медицинской модели или поведенческой модели полагается более на философскую модель Вы делаете акцент на работы философов таких как Сартр, Хайдегер, Кьеркегор которые рассматривают базовые понятия такие как тревога иначе чем это делают многие медицинские работники Да. Когда мне было... в году 56-м или 57-м (1956-1957) мне позвонили издатели и спросили не отредактировал бы я книгу по европейской экзистенциальной психотерапии Я был рад услышать, что есть подобная книга Я многое знал об экзистенциальном движении но я знал, что в этой стране, я могу твердо в него верить. Так как это именно те люди, которые делают акцент на тревоге.... на личности, мужестве они делают акцент на чувстве вины оно должно быть как минимум принято во внимание И они видят людей как сражающихся иногда успешно, иногда не успешно. И это была именно та модель, которая была нужна нам в области психотерапии. А модель медицинская зашла в тупик И я был рад шансу отредактировать книгу, включающую в себя главы Европейской экзистенциальной психологии И это было... это отмечало моим собственным потребностям и моему сердцу Буду ли я прав, если стану утверждать, что, когда вы говорите о тревоге вы воспринимаете ее не как симптом, который нужно устранить а как путь к исследованию смысла жизни Да. Это абсолютно правильно. Я считаю, тревога ассоциируется со способностью к созданию. Когда вы в ситуации тревоги вы можете, конечно, от нее убежать. Это, конечно же, не разумно. Или вы можете принять таблетки, чтобы справиться с ней или кокаин, или что угодно... - Вы можете медитировать Вы можете медитировать. Но, я считаю, ни один из этих способов, включая медитацию, в которую я однажды верил ничего из этого не приведет вас к творческой активности. Тревога означает, что мир пытается достучаться до вас и вам необходимо творить, вам необходимо создавать, вам необходимо что-то делать Я считаю, тревога помогает людям открыть сердца и души. Для них это отличный старт для возможности создавать для смелости. Это то, что делает нас людьми. Я предполагаю, что понятие тревоги исходит из основной человеческой дилеммы модели существования, в которой неизбежно необходимо совладать с осознанием собственной кончины. - Да. Мы есть сознание самих себя. задач, которые мы ставим перед собой. Мы знаем, что когда-нибудь умрем. Человек - это единственное существо... мужчины, женщины, и, даже иногда дети - это единственные существа, которые знают о своей смерти. И от этого наступает обычная тревога Когда я позволяю себе почувствовать ее у меня появляются идеи Я пишу книги я общаюсь со своими сверстниками другими словами, происходит творческий обмен между личностями основанный на факте, что мы знаем, что когда-нибудь умрем но животные или, например, трава, они ничего не знают. Но наше знание о смерти от него наступает нормальная тревога которая заставляет нас сделать все, на что мы способны за годы пока мы живы. И это, чем я пытаюсь заниматься. Другой источник тревоги, который вы описали в своей книге - это именно свобода способность делать выбор и сталкиваться с последствиями от этого выбора. Да, это так. Свобода также является матерью тревоги. Если вы не знаете свободы - вы не знаете тревоги. Как рабы в фильмах Люди без каких-либо эмоций на лице. У них нет свободы. Но те из нас, у кого есть (свобода)... мы знаем, что то, что мы делаем, имеет значение. и что у нас есть только семь, восемь, девять лет, чтобы это сделать. Так почему же не сделать это и не получить от этого удовольствие? Разве это не лучше, чем избежать этого? Я считаю, это некая капсула тревоги. Есть ли некий конфликт между тем, чтобы чувствовать тревогу и позволять себе быть открытым, уязвимым к чувству тревоги и в это же время ищущим радости? О, нет. Есть конфликт в том, что мы обычно называем "счастье". Я буду говорить о бессмысленных выражениях... что есть "чувствовать себя хорошо"? Когда кто-то чувствует себя хорошо, он проживает счастливые мгновения. Но удовольствие - это нечто отличное от этого. Удовольствие - это нечто особенное, возбуждение, которое мы получаем от использования своего таланта своего понимания тотальности своего бытия... для великих целей Как музыканты, люди, которые создавали мировую музыку такие как Моцарт, Бетховен и остальные. Они всегда испытывали тревогу в разумной степени потому что они были в процессе любви красоты... чувства радости когда они слышали прекрасное сочетание нот. И это именно то чувство, которое сопровождается творчеством поэтому я называю это "мужество творить" Творчество не появляется просто от того, с чем ты родился Оно должно идти в связке со смелостью. Оба эти понятия вызывают тревогу, но также и огромную радость. Кажется, что большую часть современной культуры была попыткой справиться с основополагающим чувством тревоги путем отвлечения от нее вы называете банальными удовольствиями. Вы только что задели самый значимый аспект современного общества. Мы пытаемся избежать тревоги становясь богатыми... зарабатывая сотни тысяч долларов хотя нам, например только 21 год. Мы становимся миллионерами. Но эти вещи не приводят нас к чувству радости и к творчеству, о которых я говорю. Человек может завоевать мир, но так и не обрести чувства внутреннего чувства радости, удовлетворения, смелости, способности творить. И мне кажется, наше общество претерпевает кардинальные изменения. Общество, которое начало свое существование в период Ренессанса, а сейчас подходит к концу. И мы видим результаты этого окончания социального периода. И интерес к психотерапии растет Почти каждый человек в Калифорнии считает себя психотерапевтом. Да, вроде того Да, так и есть. Это всегда происходит, когда умирает эпоха. Вот, например, греки греческие философы, творившие в 7-6 веках до н.э. Они говорили о красоте, о добре, о правде и других великих вещах, о которых обычно говорили философы. Но к третьему, второму, первому веку до рождества Христова они все были забыты. философы уже говорили о безопасности. И они помогают людям справится с этой болью, насколько это возможно. И они создают модели для человеческого существования. Красота, правда и доброта потеряны. Сейчас наш Ренессанс начался с Нового Времени И в начале этого века нет психотерапевтов. Их роль берет на себя религия, искусство, красота и музыка. В конце эпохи... и в конце каждой эпохи в истории было то же самое... Все люди становятся терапевтами... потому что нет способов взаимодействия между с людьми, когда им это нужно И люди выстраиваются в очереди в кабинет к психотерапевтам. Я думаю, это скорее знак упадочности нашего века а не знак века великих умов. Я знаю, что в вашей книге "Любовь и воля" вы ссылаетесь на замечательный стих Т.С. Эллиота "Бесплодная земля" И вы, несомненно, знаете, что многие люди, прочитав ее, когда она была впервые написана в первой половине этого века не в полной мере поняли пророческой природы этой поэмы. Конечно! Ведь поэма описывает пустоту современного общества. Да, именно. Если помните, король Пустоши был бессильным. И на его земле не росла ни пшеница, ни обычная трава. Поэтому земля и называлась пустошью, и это удивительная деталь. Но спустя не так много времени в 1920х, в век джаза была написана другая пророческая книга Великий Гэтсби Фильм был ужасен! Но давайте забудем о фильме и поговорим о книге. Это Скотт Фитцджеральд! Да, Скотт Фитцджеральд.Это небольшая книга которая лучшим образом описывает, как распадается наш век. и в конце концов умирает, как умирает абсолютно одинокий главный герой и никто не приходит на его похороны. И в это и есть трагедия. Но Фитцджеральд видел, что все это происходило не только в Век Джаза, когда все зарабатывали много денег и испытывали новые стили, как это происходит сегодня. Но он знал, что произойдет в итоге. И поэтому и появился Великий Гэтсби. Сейчас мы в веке. когда такие вещи как "Бесплодная Земля" и "Великий Гэтсби" приносят свои результат. И вот почему я верю в то, что если наше общество выживет а я верю все-таки в угрозу ядерного взрыва если оно выживет мы переместимся в новый век Век, где акцент будет не на том, как заработать кучу денег а потом до смерти бояться падения показателей на фондовом рынке. А все-таки акцент будет на правде и радости, понимании и красоте, и тех вещах, ради которых стоит жить. Вы также характеризуете настоящий век как век, в котором современный человек как буд-то обворован своими собственными желаниями Что по психологии Фрейда и другим научным дижения мы видим человечество как зависимое от влияния детерминистических сил и угроз больших социальных движений, ядерной войны и так далее и мы ничего не можем сделать с ощущением беспомощности и отчужденности И вы предлагаете, я так понимаю что путем философского и экзистенциального исследования мы можем достичь эффекта иного состояния сознания в котором мы воссоединяемся со своим желанием на более глубоком уровне. Да. Это то, о чем я писал в книге "Любовь и воля". Так как мы не можем любить пока мы также не сможем желать ("проявлять волю") И я думал, я думаю и думал, когда писал эту книгу что появятся новые способы любить. Люди снова научаться быть близкими. Они будут писать письма,между ними снова возникнет чувство дружбы. Сейчас наступает Новый век. И я не думаю, что философия будет во главе. Взгляните, сегодня нет философов. Последним философом в этой стране был Пауль Тиллих. Но люди не сдались...и сейчас они обращаются к философии. Они обращаются к науке и просто заглядывают за плечо ученого. Они думают, как они могут помочь науке вместе собрать вещи воедино. Это и не философия. Философия - это углубленный поиск правды, которой я могу наполнить себя путем которого я могу создавать философию, основываясь на свободе. Это, также, основа доброты. Которая, кажется, не волнует многих современных людей, но мне кажется, это огромная ошибка. Потому, что нам не хватает этики, нам не хватает морали. Нам нужна доброта и нам нужна красота. Это все философские понятия но, несмотря на это, я являюсь психотерапевтом. Не смотря на все те отвратительные вещи, которые я должен был сказать о психотерапии она является тем самым способом с помощью которого в конце ХХ века можно помочь многим людям найти себя и тот способ жизни который будет их удовлетворять и даст им радость на которую человек имеет полное право. И я абсолютно не стыжусь того что я психотерапевт. Я стал терапевтом, так как увидел способ, как помочь людям облегчить душу. Именно так люди показывают, что у них на сердце. Они не показывают это философии они не показывают этого многим сегодняшним религиям им тоже не показывают, да. Поэтому многие люди в Калифорнии присоединяются к культам Когда-то я верил в медитацию и сам занимаюсь ею. Мы научились многим вещам из Индии и Японии. Но мы не можем стать индусами или японцами и нам необходимо найти для себя форму религиозного изучения определенного религиозного опыта, который будет подходить нам - первопроходцам 21 века. Пару минут назад вы упомянули понятие "Новый век" и, конечно же, Новый век это достаточно популярное понятие на сегодняшний день, включающее в себя широкий спектр различных занятий. И, насколько я знаком с вашими работами, я могу сделать вывод, что вы вы критически относитесь к способам смягчения человеческих страданий и попыткам улучшить свое состояние. И я предполагаю, что эта критика сродни критике Фрейда. Несомненно Очень приятно общаться с вами потому, что вы прочли то, что я написал и вы знаете наверняка, в какое русло направить разговор. Нет, мне не нравится движение Нового века. Я думаю, оно слишком упрощенное и заставляет людей чувствовать себя счастливыми временно. Но оно избегает реальных проблем. Новый век наступит лишь тогда, когда мы сможем встретиться с тревогой, чувством вины за наше ошибочное представление о смысле жизни как способ нашего восприятия смерти как приключения. В данный момент Новый век не включает в себя ни одно из этих понятий. Он лишь говорит о том, как быть веселым и распевать песенки. Вы знаете, я заметил здесь другой парадокс. В вашей книге "Свобода и судьба" я заметил мистическую главу и вы ссылаетесь на великих западных мистиков как Якоб Бёме и Майстер Екхарт а именно их поиск божественного в самих себе И вы кажется, я не знаю как правильно выразиться, но вы это видите как модель глубокого экзистенциализма. О, да. Так и есть. Я верю и я последователь этих мистиков в нашей традиции. Но я не верю и не я последователь Райгниша и других Махариши Да, и Махариши. Я последую наиболее общительных из этих лидеров. Но большинство из них, которые пришли из Индии, провозгласили свою идею но попали в просак и получили иски на миллионы долларов и их идея провалилась. Или как Джим Джонс, который повел за собой 800 или 900 людей на остров и они должны были создать идеальное общество, но они все покончили жизнь самоубийством... 819 человек... Мне кажется, что ваша критика намного глубже, чем просто скандал. Мне кажется, что то, о чем вы говорите это что-то вроде убежища на мистическом Лотос лэнде но где, тем не менее, верят в спиритизм и реинкарнацию. Люди теряют связь с базовым понятием существования. Абсолютно.Вы очень красиво сказали. Я с критикой отношусь к этим движениям, которые смягчают наши проблемы. Они уточняют, что мы должны их забывать. Мне кажется, это именно та мистика, о которой мы с вам говорили. Якоб Бёме был сожжен на костре и другие христианские мистики и мусульманская мистики в нашей давней традиции очень важны. Хотя церковь одно время противостояла им. Несмотря на это, они оставили чудесные книги знания, которые мы можем читать, мы можем понимать и учится по ним. Я знаю, что некоторые экзистенциальные философы, таки как Камю и Сартр, и даже Жанэ внесли свой вклад в идею восстания против обычной общественной морали Мне кажется, что то, о чем вы говорите и есть настоящая мистика. Это как своего рода бунт нашего времени против стадного инстинкта. Да, так и есть. Да, это бунт против стадного инстинкта. Сартр был очень важной фигурой в этом движении восстания. Камю написал книгу о бунте. Пауль Тиллих был дорогим и очень близким мне другом на протяжение 30 лет. Он и другие экзистенциалисты понимали, что радость и свобода приходят лишь с пониманием жизни и столкновением с трудностями. Сартр, когда Францию захватили нацисты, написал драму под названием "Мухи". Это пересказ древнегреческой истории об Оресте. Я хочу немного процитировать Зевс пытается заставить Ореста не возвращаться в его родной город, и убить мать, (то что ему было нужно сделать, чтобы отомстить за отца) Зевс сказал: "Я создал тебя, поэтому ты должен меня слушать". Орест ответил:"Ты создал меня, но ты просчитался. Ты создал меня свободным". Зевс пришел в ярость, он увеличил звезды и планеты вокруг чтобы показать, насколько он могуществен и сказал: "Знаешь ли ты, какое отчаяние тебя настигнет, если ты продолжишь свой путь?" Орест ответил: "Человеческая жизнь начинается на дальней стороне отчаяния." И мне приходилось в это верить. Человеческая радость начинается как алкоголизм. Люди не могу справиться с алкоголизмом если проживут отчаяние и только тогда они смогут постичь свободу от алкоголизма. Поэтому я считаю, что отчаяние имеет свою конструктивную сторону также как тревога имеет свой конструктивный эффект. Вы ранее упоминали художественные достижения Сартра и мы говорим о том, что человек может ощущать то, что мы называем слезами радости. И человек может ощущать это, когда ощущает глубокую радость. Это включает в себя полноту человеческой жизни... и мы видим радость... которая бьет ключем сквозь отчаяние Это и есть настоящая радость. Да. Вы хорошо это поняли. Но все де остается некий пугающий момент. Мы проживаем наши жизни и проходим наши рутины. И боимся погрузиться в полноту жизни. Да, именно так. Если бы это было так просто, это бы не было эффективно. Это не просто. Жизнь сложна. И я верю в то, что в ней много конфликтов и много испытаний, но мне кажется, что без всего этого, жизнь не была бы интересной. Интерес, радость, творчество, которое возникает от прослушивания симфонии Бетховена Наслаждения радостной радостью от того, чем мы восхищаемся. Для меня это конец девятой симфонии Эта радостная радость наступает только после агонии, которая показана в первой части симфонии. Сейчас я верю в жизнь и в радость от человеческого существования. Но эти чувства нельзя испытать если не испытать отчаяние, также тревогу, которые приходится испытать каждому человеку, если он живет без какого-либо творчетва. Ролло Мэй, я очерь рад был находиться здесь с вами и, так сказать, рассмотреть в очень глубоком аспекте агонию и восторг. Должен отметить, что, когда я читал вашу книгу "Любовь и воля", готовясь к этому интервью после прочтения последний главы, я ощутил волны энергии, пульсирующие в моем теле. Это чудесно. Как говорят йоги, это кундалини очень странное чувство восторга и агонии. Кажется что ваше желание заглянуть в глаза жизни это как желание заглянуть в глаза Богу. Это чудесно! Я очень рад что у вас был этот опыт. Для меня большая радость быть здесь. Хочу сказать несколько слов в заключении. Мне кажется что оценивая вашу работу у меня возникает почему "трагедия" считается наивысшей формой У Шекспира, например. Трагедии - это огромное удовольствие и в наше время тоже. "Смерть коммивояжера", например, одна из самых великих пьес 20 века. Ролло Мэй, огромное спасибо, что были сегодня сом ной. Мне понравилось! И спасибо вам, что были с нами!

Основные концепции

Экзистенциальная терапия, вслед за философским экзистенционализмом, утверждает, что жизненные проблемы человека проистекают из самой человеческой природы: из осознания бессмысленности существования и необходимости искать смысл жизни ; из-за наличия свободы воли , необходимости делать выбор и страха нести ответственность за этот выбор; из осознания равнодушия мира, но необходимости с ним взаимодействовать; из-за неминуемости смерти и естественного страха перед ней. Известный современный экзистенциальный терапевт Ирвин Ялом определяет всего четыре ключевые проблемы, с которыми имеет дело экзистенциальная терапия: смерть , изоляция , свобода и внутренняя пустота . Все остальные психологические и поведенческие проблемы человека, по мнению сторонников экзистенциальной терапии, проистекают из этих ключевых проблем, и только решение, или, точнее сказать, принятие и осмысление этих ключевых проблем может принести человеку подлинное облегчение и наполнить его жизнь значением.

Жизнь человека рассматривается в экзистенциальной терапии как череда внутренних конфликтов, разрешение которых ведёт к переосмыслению жизненных ценностей, поиску новых путей в жизни, развитию человеческой личности . В этом свете внутренние конфликты и проистекающие из них тревога , депрессия , апатия , отчуждение и другие состояния рассматриваются не как проблемы и психические расстройства, а как необходимые естественные этапы для развития личности. Депрессия, например, рассматривается как этап потери жизненных ценностей, открывающий дорогу для нахождения новых ценностей; тревога и беспокойство рассматриваются как естественные признаки необходимости сделать важный жизненный выбор, которые покинут человека, как только выбор будет сделан. В этой связи задача экзистенциального терапевта заключается в том, чтобы подвести человека к осознанию своих самых глубинных экзистенциальных проблем, пробудить философское размышление над этими проблемами и вдохновить человека сделать необходимый на данном этапе жизненный выбор, если человек колеблется и откладывает его, «застревая» в тревоге и депрессии.

Экзистенциальная терапия не имеет общепринятых терапевтических техник. Сеансы экзистенциальной терапии обычно проходят в форме взаимно уважительного диалога между терапевтом и пациентом. При этом терапевт ни в коем случае не навязывает пациенту никаких точек зрения, а лишь помогает пациенту глубже понять себя, сделать собственные выводы, осознать свои индивидуальные особенности, свои потребности и ценности на данном жизненном этапе.

История

Некоторые авторы возводят появление экзистенциальной терапии к античности, рассматривая, например, диалоги Сократа с молодыми людьми, а позднее целые школы Аристотеля , Эпикура и стоиков как некую форму философской терапии , которая была призвана улучшить понимание мира и тем самым облегчить жизнь человека, что роднит её с современной экзистенциальной терапией.

Такое назначение философии было во многом потеряно вплоть до XIX века, когда его возродили Кьеркегор и Ницше . Их работа позднее вдохновила многих мыслителей XX века, таких как Хайдеггер и Сартр , которые не скрывали, что видят роль философии прежде всего в конкретной помощи людям.

Швейцарский врач-терапевт

Напомним, что И. Ялом определял экзистенциальную психотерапию как психодинамический подход. Сразу же необходимо отметить, что существуют два важных различия между экзистенциальной и аналитической психодинамикой. Во-первых, экзистенциальные конфликты и экзистенциальная тревога возникают вследствие неизбежной конфронтации людей с предельными данностями бытия: смертью, свободой, изоляцией и бессмысленностью.

Во-вторых, экзистенциальная динамика не подразумевает принятия эволюционной или «археологической» модели, в которой «первое» является синонимом «глубокого». Когда экзистенциальные психотерапевты и их пациенты проводят углубленное исследование, они не сосредоточиваются на повседневных беспокойствах, а размышляют об основных экзистенциальных проблемах. Кроме того, экзистенциальные подходы также могут быть использованы для решения проблем, связанных со свободой, ответственностью, любовью и творческим потенциалом. [И. Ялом пишет, что психотерапевтические подходы «отражают патологию, которую с их помощью можно излечивать, и формируются этой патологией».]

В связи со сказанным экзистенциальная психотерапия в основном ориентирована на долгосрочную работу. Однако элементы экзистенциального подхода (например, акцент на ответственности и аутентичности) могут быть включены и в относительно краткосрочную психотерапию (например, связанную с работой с посттравматическими состояниями).

Экзистенциальная психотерапия может проводиться как в индивидуальной, так и в групповой форме. Обычно группа состоит из 9-12 человек. Преимущества групповой формы состоят в том, что пациенты и психотерапевты получают более широкую возможность наблюдать искажения, возникающие при межличностном общении, неадекватное поведение и корректировать их. Групповая динамика в экзистенциальной терапии направлена на выявление и демонстрацию того, как поведение каждого члена группы:

1) рассматривается другими;

2) заставляет других чувствовать;

3) создает у других мнение о нем;

4) влияет на их мнение о самих себе.

Наибольшее внимание и в индивидуальной, и в групповой формах экзистенциальной психотерапии уделяется качеству отношений психотерапевт-пациент. Эти отношения рассматриваются не с точки зрения трансфера, а с позиций ситуации, сложившейся у пациентов к настоящему времени, и опасений, мучающих пациентов в данный момент.

Экзистенциальные терапевты описывают свои отношения с пациентами с помощью таких слов, как присутствие, аутентичность и преданность. В индивидуальном экзистенциальном консультировании участвуют два реальных человека. Экзистенциальный психотерапевт - не призрачный «отражатель», а живой человек, который стремится попять и ощутить бытие пациента. Р. Мэй полагает, что экзистенциален любой психотерапевт, который, несмотря на имеющиеся у него знания и умения, может относиться к пациенту так же, как, говоря словами Л. Бинсвангера, «одно существование относится к другому».

Экзистенциальные психотерапевты не навязывают пациентам собственных мыслей и чувств и не используют контрпереноса. Это связано с тем, что пациенты могут прибегать к различным способам провоцирующего подключения психотерапевтов, которое позволяет им не обращаться к собственным проблемам. Ялом говорит о важности неявных «вливаний». Речь идет о тех моментах психотерапии, когда терапевт проявляет не только профессиональное, но и искреннее, человеческое участие к проблемам пациентов, тем самым иногда превращая стандартную сессию в дружескую встречу. В своем исследовании конкретных случаев («Каждый день немного сближает») Ялом рассматривает подобные ситуации как с позиции психотерапевта, так и с позиции пациента. Так, он был поражен, узнав, какое большое значение одна его пациентка придавала таким мелким личным деталям, как теплые взгляды и комплименты по поводу того, как она выглядит. Он пишет, что для установления и поддержания хороших отношений с пациентом психотерапевту необходима не только полная включенность в ситуацию, но и такие качества, как неравнодушие, мудрость и умение максимально включаться в психотерапевтический процесс. Психотерапевт помогает пациенту «будучи заслуживающим доверия и заинтересованным; ласково присутствуя рядом с этим человеком; веря, что их совместные усилия приведут в конечном счете к исправлению и исцелению».

Главной целью психотерапевта является установление аутентичных отношений в интересах пациента, поэтому вопрос самораскрытия психотерапевта является одним из главных в экзистенциальной психотерапии. Экзистенциальные психотерапевты могут раскрывать себя двумя способами.

Во-первых, они могут рассказывать своим пациентам о собственных попытках примирения с предельными экзистенциальными беспокойствами и сохранения лучших человеческих качеств. Ялом считает, что он совершал ошибку, слишком редко прибегая к самораскрытию. Как он отмечает в «Теории и практике групповой психотерапии» (Ялом, 2000), всякий раз, когда он делился с пациентами значительной долей собственного «Я», они неизменно извлекали из этого пользу для себя.

Во-вторых, они могут использовать сам процесс психотерапии, а не фокусировать внимание на содержании сессии. Это использование мыслей и чувств, касающихся того, что происходит «здесь и сейчас», с целью улучшения отношений психотерапевт-пациент.

В течение ряда психотерапевтических сессий пациентка А. демонстрировала поведение, которое сама расценивала как естественное и спонтанное, а другие участники группы оценивали его как инфантильное. Она всячески выказывала активность и готовность работать над собой и помогать другим, подробно и красочно описывала свои ощущения и эмоции, охотно поддерживала любые темы групповой дискуссии. При этом все это носило полуигривый-полусерьезный характер, позволявший одновременно и давать какой-то материал для анализа, и уходить от более глубокого погружения в него. Психотерапевт, предполагая, что такие «игры» могут быть связаны со страхом приближения к смерти, спросил, зачем она пытается быть то взрослой опытной женщиной, то маленькой девочкой. Ее ответ потряс всю группу: «Когда я была маленькой, мне казалось, что между мной и чем-то плохим в жизни стоит моя бабушка. Потом бабушка умерла и на ее место встала моя мама. Потом, когда умерла мама, между мной и плохим оказалась старшая сестра. И теперь, когда сестра живет далеко, я вдруг осознала, что между мной и плохим больше нет преграды, я стою к нему лицом к лицу, а для своих детей я сама являюсь такой преградой».

Кроме этого, ключевыми процессами терапевтических изменений, согласно Ялому, являются воля, принятие ответственности, отношение к терапевту и вовлеченность в жизнь. Рассмотрим их на примере работы с каждой из базовых тревог.

Работа с осознанием смерти

Изучение людей, побывавших в экстремальных ситуациях, переживших опыт клинической смерти, а также хронических больных неопровержимо свидетельствует, что углубление осознания смерти может вести к более высокой оценке жизни. Ситуация близости к смерти вызывает у людей самые разнообразные реакции. Многие пытаются отрицать этот факт. Другие впадают в панику, апатию или бесплодные размышления («Почему именно я?», «Что в жизни я сделал неправильно и как это можно исправить?»). Третьи начинают мстить всем здоровым людям или просто тем, кто может пережить их самих. Другие люди активизируют средства психологической защиты, искажая реальность, но благодаря этому более-менее спокойно воспринимают информацию, касающуюся смерти.

Поэтому важно заранее подготовить к этому любого человека и научить его использовать свои болезни как возможность для личностного роста. Осознание уникальности и конечности человеческой жизни приводит к «невыносимой легкости бытия» - переоценке ценностей, акцепту на настоящем моменте, более глубокому и полному переживанию искусства, установлению близких и искренних контактов со всеми людьми, а не только с родственниками и знакомыми, пониманию относительности человеческих страхов и желаний, установлению более тесного контакта с природой. Поэтому углубление осознания смерти может также вызывать радикальный сдвиг у пациентов, которые не являются неизлечимо больными.

Одну из групп личностного роста участница Е. начала с озвучивания проблемы испортившихся вне группы отношений с участницей С., с которой некоторое время у Е. была достаточно крепкая дружба. По мнению Е., это было связано с отчуждением и антипатией, возникшей у С. в связи с давлением некоторых их общих знакомых, с которыми Е. находится в напряженных взаимоотношениях. Группа, состоявшая преимущественно из студентов-психологов, охотно занялась исследованием поставленной проблемы, достаточно быстро обнаружив, что практически во всех взаимоотношениях Е. с женщинами наблюдается один и тот же сценарий - невозможность длительное время поддерживать теплые дружественные отношения. Эта тема как в более широком контексте (женское соперничество), так и применительно к Е. вызвала достаточно сильные эмоциональные реакции в группе. На протяжении всего обсуждения у Е. несколько раз беззвучно текли слезы, однако на внимание к ним окружающих она отвечала просьбой «не обращать внимания», так как они текут «просто так», за ними «ничего не стоит» и с ней «в последнее время такое часто бывает». Фасилитатор предложил, чтобы, когда в следующий раз они потекут и с ними будут связаны эмоции, о которых Е. сможет сказать на группе, пусть она подаст знак - например, топнет ногой. И через несколько минут задал вопрос: «Е., а что происходит в вашей жизни сейчас?» Последовавший за этим взрыв эмоций страха, обиды, печали потряс всю группу: оказалось, что уже около месяца Е. каждый час ожидает известия о смерти единственного оставшегося близкого человека, матери, страдающей тяжелым онкологическим заболеванием. Группа, до этого достаточно активно пытавшаяся помочь Е.

решить заявленную ею проблему, испытала шок, чувство вины и попыталась, в силу имеющихся возможностей, поддержать ее. Осознание ежеминутной близости смерти привело к тому, что практически в самом конце группы, уже при подведении ее итогов, одна из участниц, Ж., рассказала о том, что у нее, возможно, онкологическое заболевание и что из-за страха и нежелания жить дальше она ничего не делает для его дальнейшей диагностики и терапии. Последовавший за этим целый ряд рассказов о близком или аналогичном опыте в тот раз не убедил ее обратиться к специалистам. Однако на следующей группе она рассказала о своем «тайном» походе в больницу и последовавших за этим чувствах как облегчения, так и разочарования. Это позволило группе сосредоточиться не только на обсуждении проблем смерти, но также смысла жизни и ответственности за воплощение этого смысла в жизнь.

Ялом рекомендует исходить из следующего положения - тревога, связанная со смертью, обратно пропорциональна удовлетворенности жизнью. Углубление осознания неизбежности смерти может усиливать беспокойство, но психотерапевт должен стремиться не анестезировать тревогу пациентов, а помогать им примиряться с ней и использовать ее конструктивно.

Техника «разрешения терпеть» состоит в том, чтобы дать пациентам понять, что обсуждение проблем, связанных со смертью, высоко ценится в консультировании. Это может быть сделано посредством проявления интереса к самораскрытию пациентов в данной области, а также посредством поощрения их самораскрытия. Кроме того, психотерапевтам не следует поддерживать у пациентов отрицание смерти. Наоборот, необходимо активно способствовать тому, чтобы эти вопросы оставались «на виду». Для этого психотерапевт сам должен быть устойчивыми к собственной тревоге, связанной со смертью.

Слушая рассказ одного пациента о важности и ответственности той работы, которой он занимается, психотерапевт внезапно попросил его остановиться и прислушаться, а затем сказать, что он слышит. «Тиканье часов, которые висят у вас на стенке», - недоуменно ответил пациент. «Верно, - подтвердил психотерапевт. - Только это не просто часы: они отмеривают время. Время, которое отпущено нам на сегодняшнюю встречу. А еще время, которое в целом отпущено нам на жизнь. У каждого оно разное и зависит от генетики, образа жизни, воли к жизни и еще массы других факторов. Но в одном оно похоже - его нельзя рассчитать и повернуть вспять. А теперь подумайте, действительно ли важность и престижность той работы, которой вы занимаетесь, - это те значимые вещи, ради которых вы готовы потратить столько своего личного времени?»

Техника работы с защитными механизмами состоит в идентификации неадекватных механизмов защиты и их отрицательных последствий. Психотерапевты стараются помочь пациентам скорее признать, что они будут жить не вечно, нежели отрицать смерть. Экзистенциальным психотерапевтам требуются такт, настойчивость и умение правильно выбирать время для того, чтобы помогать пациентам идентифицировать свои по-детски наивные взгляды на смерть и изменять их.

Техника работы со сновидениями заключается в том, что экзистенциальные психотерапевты побуждают пациентов рассказывать о своих сновидениях. Так как в сновидениях (особенно в кошмарах) могут в неподавленном и неотредактированном виде проявляться подсознательные темы, в них часто присутствуют и темы смерти. Поэтому обсуждение и анализ сновидений проводятся с учетом экзистенциальных конфликтов, имеющих место у пациентов в данный момент. Однако пациенты не всегда готовы иметь дело с материалом, представленным в их сновидениях.

Ялом (Ялом, 1997, с. 240-280) приводит случай Марвина, пожилого мужчины 64 лет. Один из его ночных кошмаров состоял в следующем: «Двое мужчин, очень высоких, бледных и худых. В полном молчании они скользят по темному полю. Они одеты во все черное. В высоких черных шляпах трубочистов, длинных черных пальто, черных гетрах и ботинках, они напоминают викторианских гробовщиков или лакеев. Внезапно они подходят к коляске, где лежит маленькая девочка, завернутая в черные пеленки. Ни произнося ни слова, один из мужчин начинает толкать коляску. Проехав короткое расстояние, он останавливается, обходит коляску вокруг и своей черной тростью, у которой теперь добела раскаленный наконечник, разворачивает пеленки и медленно вводит белый наконечник в вагину младенца».

Ялом дал следующую интерпретацию этого сна: «Я стар. Я в конце своего жизненного пути. У меня нет детей, и я встречаю смерть, полный страха. Я задыхаюсь в темноте. Я задыхаюсь от этого молчания смерти. Мне кажется, что я знаю способ. Я пытаюсь проткнуть эту черноту своим сексуальным талисманом. Но этого недостаточно».

Впоследствии, когда Ялом попросил Марвина рассказать, какие ассоциации возникли у него в связи с его сновидением, тот ничего не сказал. Когда Марвина затем спрашивали, как он переработал все возникавшие у него в воображении образы смерти, Марвин предпочитал рассматривать свой ночной кошмар с точки зрения скорее секса, чем смерти.

Техника напоминания о недолговечности (бренности) существования . Психотерапевты могут помогать пациентам идентифицировать тревогу, связанную со смертью, и справляться с ней посредством «настройки» пациентов на признаки смертности, которые являются частью нормальной жизни (так, смерть близких может быть мощным напоминанием о личной смертности; смерть родителей означать, что теперь очередь следующего поколения; смерть детей может вызвать ощущение бессилия в связи с осознанием космического безразличия). Кроме того, столкнуть пациентов лицом к лицу с собственной уязвимостью может серьезная болезнь.

Также осознание смертности напоминает о себе в переходные периоды жизни. Наибольшее значение имеют переход от юности к взрослой жизни, установление постоянных отношений и связанное с этим принятие на себя соответствующих обязательств, уход из дома детей, супружеское разобщение и развод. В среднем возрасте многие пациенты начинают глубже осознавать смерть, поняв, что теперь они не взрослеют, а стареют. Кроме того, потеря работы или неожиданное возникновение опасности крушения карьеры могут сделать осознание смерти гораздо более глубоким.

В повседневной жизни человек постоянно сталкивается с напоминаниями о ходе времени. Физические признаки старения, например появление седых волос, морщин, пятен на коже, уменьшение гибкости суставов и выносливости, ухудшение зрения - все это разрушает иллюзию постоянной молодости. Встречи с друзьями детства и юности показывают, что все стареют. Часто дни рождения и различные годовщины порождают экзистенциальную боль наряду с радостью или вместо нее, так как эти даты являются вехами процесса старения.

Техника использования вспомогательных средств для углубления осознания смерти состоит в том, что пациента просят написать собственный некролог или заполнить анкету с вопросами, которые касаются тревоги, связанной со смертью. Кроме того, психотерапевты могут предложить пациентам пофантазировать на тему своей смерти, воображая «где», «когда» и «как» они ее встретят и как пройдут их похороны. Ялом описывает два способа заставить пациентов взаимодействовать со смертью: наблюдение за неизлечимо больными людьми и включение в группу пациентов неизлечимого онкологического больного.

К этой технике близка техника уменьшения сензитивности к смерти. Психотерапевты могут помогать пациентам справляться с ужасом смерти, многократно вынуждая их испытывать этот страх в уменьшенных дозах. Ялом отмечает, что, работая с группами, состоящими из онкологических больных, он часто видел, что страх смерти у этих больных постепенно уменьшается благодаря всего лишь получению повой подробной информации.

Интересный пример смысловой переоценки смерти приводит В. Франкл. К нему обратился пожилой врач, два года пребывавший в депрессии по поводу смерти своей жены. «Как я мог помочь ему? Что мне ему сказать? Так вот, я не стал говорить ничего, а вместо этого поставил вопрос: "Что произошло бы, доктор, если бы вы умерли первым, а вашей жене пришлось бы пережить вас?" - "О, - сказал он, - для нее это было бы ужасно, как бы она страдала!" Тогда я откликнулся: "Видите, доктор, она избежала этих страданий, и именно вы избавили ее от них, но вы должны платить за это тем, что пережили и оплакиваете ее". Он не ответил ни слова, но пожал мне руку и спокойно покинул мой кабинет».

Работа с ответственностью и свободой

При наличии у пациентов предельного беспокойства, связанного со свободой, психотерапевты сосредоточиваются на повышении осознания пациентами их ответственности за свою жизнь и на оказании пациентам помощи во взятии на себя этой ответственности.

Техника определения видов защиты и способов уклонения от ответственности заключается в том, что психотерапевты могут оказывать пациентам помощь в понимании функций определенных видов их поведения (например, компульсивности) как уклонения от ответственности за выбор. Кроме того, психотерапевты могут совместно с пациентами анализировать их ответственность за собственные несчастья и, если необходимо, ставить пациентов лицом к лицу с этой ответственностью.

Вера Галч и Морис Темерлин на основе анализа аудиозаписей психотерапевтических сессий собрали коллекцию конфронтирующих интервью, направленных на рост осознания ответственности. Они приводят пример, когда один мужчина горько и пассивно жаловался, что его жена отказывается от сексуального контакта с ним. Терапевт прояснил скрытый выбор замечанием: «Но это должно вам нравиться, ведь вы так долго женаты!» В другом случае домохозяйка сетовала: «Я не могу справиться со своим ребенком, все, что он делает, - сидит и смотрит целый день телевизор». Терапевт сделал скрытый выбор явным с помощью следующего замечания: «А вы слишком малы и беспомощны, чтобы выключить телевизор». Импульсивный, склонный к навязчивостям мужчина кричал: «Остановите меня, я боюсь, что покончу с собой». Терапевт сказал: «Я должен остановить вас? Если вы действительно хотите покончить с собой - по-настоящему умереть, - никто не может вас остановить, кроме вас самого». Один терапевт в разговоре с мужчиной пассивного, орально-зависимого склада, который полагал, что причина его разлада с жизнью заключается в безответной любви к женщине старше его, начал петь: «Бедный маленький ягненок, он заблудился».

Суть этой техники заключается в том, что, когда пациент жалуется на неблагоприятную ситуацию, сложившуюся в его жизни, терапевт интересуется тем, как пациент создал эту ситуацию. Кроме того, терапевт может сосредоточить внимание на том, как пациент использует «язык уклонения от ответственности» (например, часто люди говорят «я не могу» вместо «я не хочу»).

Техника идентификации уклонения от ответственности акцентирует внимание на отношениях психотерапевт-пациент. Психотерапевты ставят пациентов лицом к лицу с их попытками перенести на психотерапевтов ответственность за то, что происходит в рамках психотерапии или вне ее. Для этого очень важно осознание психотерапевтом своих собственных чувств относительно пациентов, помогающих идентифицировать эмоциональные реакции у пациентов.

Многие клиенты, обращающиеся за психотерапевтической помощью, ждут, что терапевт проделает за них всю необходимую терапевтическую работу. Мотивации таких ожиданий могут быть самыми разнообразными, начиная от «Вам лучше, вы более сильный, у вас более выгодная ситуация» и закапчивая «Вы этому учились, это ваша профессия, я вам за это деньги плачу». Воздействуя таким образом на разные чувства психотерапевта (вину, совесть, добросовестность и т. п.), пациент перекладывает груз ответственности за происходящие с ним изменения на плечи психотерапевта.

В студенческой учебной группе участница А. на все попытки помощи и поддержки как со стороны фасилитатора, так и со стороны других участников группы отвечала приблизительно одними и теми же словами: «Не знаю... Возможно, это и так... По крайней мере, вы это так видите...». Чувствуя, что позиция такого пассивного противостояния стала для нее привычной, и избегая провокационного соскальзывания в поучение, психотерапевт рассказал ей анекдот: «Поздно вечером женщина идет по темной пустынной улице. Вдруг слышит позади тяжелые мужские шаги. Не оборачиваясь, она ускоряет шаг. Шаги тоже становятся чаще. Она бежит - преследователь бежит вслед за ней. В конце концов она забегает в какой-то двор и понимает, что выхода нет. Тогда она смело разворачивается к преследователю и громко кричит: "Ну и что вы хотите от меня?", на что преследователь спокойно отвечает: "Не знаю, это ваш сон"». Несмотря на то что пациентка агрессивно отреагировала на этот анекдот, в дальнейшем его последняя фраза послужила хорошим «маркером» для идентификации уклонений. Как только А. начинала чего-либо требовать от психотерапевта и группы или в чем-либо их обвинять, ей сразу же напоминали: «Но это ведь твой сон».

Техника столкновения с ограничениями реальности. Поскольку в жизни любого человека периодически возникают объективно неблагоприятные ситуации, эта техника направлена на изменение точки зрения пациента. Такое изменение имеет несколько разновидностей.

Во-первых, психотерапевт может помочь определить те жизненные сферы, на которые пациент в силах продолжать влиять, несмотря на возникшие ограничения. Так, например, изменить факт тяжелого заболевания не в силах никто, но только от человека зависит, занять ли ему по отношению к этому факту позицию пассивной жертвы или попытаться найти аристос - «наилучшее в данной ситуации» (классические примеры - «настоящий человек» А. Маресьев, цирковой артист В. Дикуль и т. п.).

Во-вторых, психотерапевты могут изменить существующую установку по отношению к тем ограничениям, которые изменить нельзя. Речь идет как о принятии существующей в жизни несправедливости, так и о рефрейминге по типу «если не можешь поменять ситуацию, поменяй свое отношение к ней».

В. Франкл проиллюстрировал этот вид изменений следующим анекдотом: «Во время Первой мировой войны военный врач-еврей сидел в окопе вместе со своим другом неевреем, полковником из аристократов, когда начался массированный обстрел. Поддразнивая его, полковник сказал: "Вы ведь боитесь, не так ли? Это лишнее доказательство превосходства арийской расы над семитской", - "Разумеется, я боюсь, - ответил доктор, - но кто обладает превосходством? Если бы вы, дорогой полковник, боялись так, как я, вы бы уже давно удрали"».

Техника противостояния экзистенциальной вине . Как уже отмечалось, в экзистенциальной психотерапии одной из функций тревоги считается призыв к совести. А одним из источников тревоги является вина, обусловленная неудачной реализацией потенциала.

Для того чтобы запустить психологическую работу с экзистенциальной виной в групповом формате, хорошо подходит модификация притчи из «Процесса» Ф. Кафки.

Один человек узнал о том, что где-то существует Замок, в котором царствует Закон, мудро распределяющий счастье и несчастья «по справедливости». Как и полагается, он отправляется в странствие и, износив положенное количество одежды и стоптав положенное количество башмаков, наконец находит его. Стражник, перед одними из бесчисленных ворот, приветствует путника, но сразу же объявляет, что пропустить его в данный момент не может. Когда человек пытается сам заглянуть в недра Замка, стражник предупреждает: «Если тебе не терпится, попытайся войти, не слушай моего запрета. Но знай, могущество мое велико. А ведь я только самый ничтожный из стражей. Там, от покоя к покою, стоят стражники один могущественнее другого. И с каждым из них тебе придется сразиться».

Тогда человек решил подождать, пока ему либо разрешат войти, либо придет кто-то другой, готовый сразиться со страшными и могущественными стражниками. Иногда он подолгу беседовал с первым стражником на разные темы. Периодически он пытался подкупить стражника разнообразными взятками. Тот брал их, но все равно не пропускал, объясняя свои действия так: «Я делаю это, чтобы ты не терял надежду».

В конце концов человек состарился и, чувствуя, что умирает, попросил стражника исполнить его последнюю просьбу - ответить на вопрос: «Ведь все люди стремятся к Закону, как же случилось, что за все эти долгие годы никто, кроме меня, не требовал, чтобы его пропустили?». Тогда стражник крикнул в ответ (так как человек уже плохо слышал): «Никому сюда входа нет, эти врата были предназначены для тебя одного! Теперь я пойду и запру их».

Существует различие между виной за плохой выбор, сделанный в прошлом, и виной, связанной с отказом делать новый выбор. Пока пациенты продолжают вести себя в настоящем так, как они это делали в прошлом, они не могут простить себе выбор, сделанный в прошлом.

Это хорошо иллюстрирует одна буддийская притча. Однажды двое монахов шли по узкой горной дороге и на одном из поворотов встретили девушку, стоящую перед огромной лужей. Первый монах спокойно прошел мимо, а второй молча подошел к ней, взял на плечо, перенес через лужу и пошел дальше. Уже вечером, подходя к стенам монастыря, первый монах нарушил традиционное молчание: «Наш устав запрещает прикасаться к женщинам». На что второй монах ответил: «Я пес ее только три минуты, а ты несешь ее уже который час».

Техника высвобождения способности хотеть. Испытывать желания невозможно без контакта со своими чувствами. Поэтому для понимания истинных желаний человека экзистенциальные психотерапевты работают с подавленными и вытесненными аффектами, блокирующими желания. При этом, в отличие от других методов психотерапии, они стараются избегать драматических глобальных прорывов, поскольку их (прорывов) воздействие, как правило, кратковременно. Вместо этого, в пределах контекста аутентичных отношений, экзистенциальные психотерапевты постоянно пытаются ответить на вопрос «Что вы чувствуете?» и «Чего вы хотите?», тем самым исследуя источник и природу блоков пациентов и лежащие в основе этих блоков чувства, которые пациенты стараются выразить.

Техника фасилитации принятия решений состоит в том, что экзистенциальные психотерапевты побуждают пациентов осознавать, что каждому действию предшествует решение. Поскольку при принятии решения исключаются альтернативы, решения - это своего рода пограничные ситуации, в которых люди создают себя сами. Многие пациенты парализуют свою способность принимать решения посредством вопросов, начинающихся со слов «Да, но...» или «Что, если...» (например, «Что, если я потеряю работу и не смогу найти другую?»). Психотерапевты могут помогать пациентам исследовать разветвления каждого вопроса «что, если...» и анализировать чувства, которые индуцируются этими вопросами. Психотерапевты могут побуждать пациентов активно принимать решения таким образом, что принятие решения будет способствовать активизации у них собственной силы и ресурсов.

В ситуации, когда пациент поставлен перед необходимостью принятия решения, но всеми способами пытается переложить это решение на психотерапевта, терапевт может рассказать еще одну восточную притчу. Однажды одна женщина, жившая в отдаленном селении и слывшая там самой мудрой, узнала, что через это селение пройдет Ходжа Насреддин. Опасаясь за свой авторитет, она решила испытать его мудрость. Когда он вошел в деревню, она подошла к нему с маленькой птичкой, зажатой в руке, и во всеуслышание спросила: «Скажи, птица в моей руке жива или мертва?» Это был очень хитрый вопрос, так как если бы он ответил, что она жива, она бы покрепче сжала кулак и птица задохнулась. Если бы Ходжа ответил, что птица мертва, женщина бы разжала руку и птица улетела. «Все в твоих руках, женщина», - ответил ей Насреддин.

При необходимости экзистенциальные психотерапевты помогают пациентам проявлять волю. Одобрение психотерапевта позволяет пациентам учиться доверять своей воле и обретать уверенность в том, что они имеют право действовать.

Ялом рекомендует как можно чаще доводить до пациентов с подавленной волей следующие установки: «Только я могу изменить мир, который создал», «В изменении нет никакой опасности», «Чтобы получить то, чего я действительно хочу, я должен измениться», «Я в силах измениться».

Работа с изоляцией

Техника конфронтирования пациентов с изоляцией. Психотерапевт может помочь пациенту понять, что в конечном счете каждый человек рождается, проживает жизнь и умирает в одиночестве. Это достаточно болезненно, так как разрушает все превозносимые культурой романтические образцы человеческих взаимоотношений. Тем не менее, как и смерть, осознание тотального одиночества существенно влияет на изменение качества жизни и взаимоотношений. [Недаром в работе «Искусство любви» Э. Фромм определяет способность быть в одиночестве как условие способности любить.] Исследуя свое одиночество, пациенты учатся определять, что они могут и что не могут получить от отношений.

Так, давая оценку проведенным группам, многие участники отмечают тот немаловажный для них факт, что, благодаря группам, они на некоторое время вырвались из обыденного окружения.

Кроме того, психотерапевт может предложить пациенту следующий эксперимент - на некоторое время отгородиться от окружающего мира и побыть в изоляции. После проведения этого эксперимента пациенты глубже осознают как ужас одиночества, так и масштабы своих скрытых ресурсов и степень своего мужества.

Техника идентификации механизмов защиты состоит в выявлении защит, которыми пользуются пациенты, чтобы справляться с противоречием между потребностью в принадлежности и фактом экзистенциальной изоляции.

На одной из групп, которая была посвящена проблеме построения семейных отношений, присутствовали несколько человек с компульсивным поведением, проявлявшимся в повышенной влюбчивости, хронической безответной любви, частой смене объектов любви, формированием с ними отношений зависимости. Все попытки исследования стоящих за этим глубинных процессов разбивались об интеллектуальные защиты. Чтобы продемонстрировать, что за таким поведением стоят механизмы защиты от одиночества, психотерапевт рассказал следующую притчу.

«Жил одинокий и несчастный человек. И однажды его одиночество и отчаяние достигло такой степени, что он закричал Богу: "Господи, пошли мне прекрасную женщину!" Его вопль был настолько силен, что Бог услышал и обратил на него внимание. Бог спросил: "А почему не крест?" Человек рассердился: "Мне не жизнь надоела, я хочу найти красивую женщину и друга". Человек получил все, но вскоре стал еще более несчастным. Эта женщина стала болью в его сердце и камнем на его шее. И тогда он снова взмолился: "Господи, дай мне меч". Бог снова спросил: "А может, все-таки крест?" Но человек прокричал: "Эта женщина и так хуже любого креста. Пошли мне только меч!"

Бог послал меч, человек убил женщину, был схвачен и приговорен к распятию. И на кресте, молясь Богу, он громко смеялся: "Прости меня, Господи! Я не слушал Тебя, а ведь Ты спрашивал, не послать ли мне крест, с самого начала. Если бы я послушался, то избавился бы от всей этой ненужной суеты"».

Техника идентификации межличностной патологии. Приняв за критерий идеальную свободу от потребностей или «Я - Ты» отношения, можно определить способы уклонения пациентов от реальных отношений с другими. В какой степени пациенты относятся к другим людям как к объектам, служащим для удовлетворения их желаний и потребностей? Насколько они способны любить? Насколько хорошо они умеют выслушивать собеседников и раскрывать себя? Каким образом они удерживают людей на расстоянии? Психотерапевты могут учить пациентов «азбуке языка интимности», дающей навыки принятия и выражения чувств.

Использование отношений психотерапевт-пациент с целью выявления патологии. Экзистенциальные психотерапевты считают, что сосредоточенность исключительно на переносе мешает терапии, поскольку устраняет аутентичные отношения терапевт-пациент. Это связано с тем, что, во-первых, аналитическая парадигма устраняет реальность самих отношений, рассматривая их как некий ключ к пониманию прошлого опыта, а во-вторых, предоставляет психотерапевту рациональное основание для самозащиты. В свою очередь, неспособность к самораскрытию блокирует способность к искреннему и эмпатическому пониманию внутреннего мира другого. Самораскрытие психотерапевта (по типу описанной Р. Мэем agape - любви, преданной благу другого) позволяет пациенту делать шаг за шагом в сторону собственного раскрытия.

Исцеляющие отношения. Экзистенциальные психотерапевты стремятся развивать реальные отношения с пациентами. Хотя отношения психотерапевт-пациент и носят временный характер, опыт интимности может быть постоянным. Отношения психотерапевт-пациент могут способствовать самоутверждению пациентов, так как для них чрезвычайно важно, что кто-то, кого они уважают и кто действительно знает все их сильные и слабые стороны, принимает их. Психотерапевты, которым удалось установить глубокие отношения со своими пациентами, могут помочь им противостоять экзистенциальной изоляции. Кроме того, это помогает пациентам осознать свою ответственность за жизнь и складывающиеся в ней отношения.

Работа с бессмысленностью

Техника переопределения проблемы. Когда пациенты жалуются на то, что «жизнь не имеет никакого смысла», они, похоже, допускают, что жизнь имеет смысл, который они не могут найти. Эта точка зрения близка к логотерапевтической позиции. Однако, согласно другим экзистенциальным подходам, люди скорее придают смысл, чем получают его. Поэтому экзистенциальные психотерапевты повышают осознание пациентами того, что в жизни нет никакого объективно присущего ей смысла, но люди ответственны за создание собственного смысла. Часто то, что относится к категории бессмысленности, лучше всего изучать в связи с другими предельными беспокойствами, связанными со смертью, свободой и изоляцией. Пример применения такой техники переопределения проблемы бессмысленности мы также можем найти в восточной притче. Так, одно сказание повествует, что однажды Ходжа Насреддин умер и попал на небеса в чудесный сад, где послушный джинн исполнял все его желания. Очень скоро Ходже это наскучило и он решил заняться какой-нибудь работой. Однако джинн запретил ему это делать. Тогда через некоторое время Насреддин стал проситься куда-нибудь в другое место, да хотя бы в ад. «А ты думаешь, где ты находишься?» - засмеялся джинн.

Техника определения видов защиты от тревоги бессмысленности. Экзистенциальные психотерапевты помогают пациентам лучше осознавать используемые ими виды защиты от тревоги бессмысленности. Прежде всего это связано с прояснением таких вопросов, как, в какой мере стремление к получению денег, удовольствия, власти, признания, статуса коренится в их неспособности противостоять экзистенциальной проблеме, связанной с бессмысленностью. Насколько человек вообще серьезно относится к жизни? Защита от бессмысленности может быть одной из причин того, что пациенты относятся к жизни несерьезно, создавая тем самым проблемы, от решения которых они сознательно или подсознательно стремятся уклониться.

Техника содействия пациентам в их более активном участии в жизни состоит в том, что психотерапевт исходит из предположения о врожденном желании пациента всегда участвовать в жизни. Эта техника может заключаться в том, что психотерапевты предлагают пациентам установить и поддерживать аутентичные отношения в ходе психотерапии, что уже является их весомым вкладом в терапевтический процесс. Психотерапевты могут исследовать широкий диапазон надежд и целей пациентов, их системы убеждений, оценивать их способность любить и их попытки творчески выражать себя.

Отметим, что работа с бессмысленностью отличается от работы с другими предельными основаниями. В случаях со смертью, свободой и изоляцией психотерапевт организует процесс таким образом, чтобы пациент встретился с ними лицом к лицу. Однако когда дело касается бессмысленности, психотерапевт помогает отвернуться от вопроса, приняв решение о вовлеченности в жизнь.

Непросто определить однозначно место ЭГП в психологическом мире – слишком сложны и часто неочевидны его взаимосвязи с большинством других концепций. И все же в самом общем виде можно сказать, что экзистенциально-гуманистический подход Джеймса

Бюджентала – это часть "экзистенциального крыла" гуманистического движения в современной психологии. Поэтому логично будет начать с определения позиции гуманистической психологии в целом, потом – специфики экзистенциального направления, а затем, в рамках этой позиции, – найти место ЭГП. Не следует забывать при этом большую степень условности разграничения и противопоставления разных школ в психологии – как любит повторять Бюджентал, созвездия существуют не на небе, а в голове наблюдателя . Однако и игнорировать их принципиальные различия не стоит – все-таки каждая звезда занимает на небе свое определенное место.

Гуманистическая психология появилась как результат "третьей революции" в психологии (в которой экзистенциализм играл не последнюю роль) в конце 50-х – начале 60-х годов XX века. И поначалу основной ее пафос заключался в протесте против господствовавших тогда психологических концепций бихевиоризма и психоанализа.

Бихевиоризм беспощадно критиковался прежде всего за упрощенный, механистический взгляд на человека и стремление "вычислить" его поведение и контролировать его; за пренебрежительное отношение к внутренней жизни личности и ее собственным потенциальным возможностям. Бюджентал считает, что зацикленность на поведении – следствие "туннельного видения", а сам бихевиоризм получил статус "психологии" явно случайно (см. de Carvalho , 1996, p. 46). Более того, по мнению Бюджентала, объективизм и сциентизм бихевиоральной ("объективной", научной) психологии является следствием работы защитных механизмов самих ее создателей: будучи не в силах полноценно взаимодействовать с собственным внутренним субъективным миром, бихевиористы пытаются удержаться в рамках "объективных" критериев и измерений (Bugental , 1976).

Но важнее другое – бихевиоральные идеи, воплощенные на практике, оказываются совсем не безвредными. Бюджентал утверждает, если человеку внушают, что он – животное, а понятия "свободы и достоинства" – всего лишь иллюзии, то есть шанс, что человек может принять такой образ и стараться ему соответствовать. И поэтому главная опасность состоит не в том, что Б.Скиннер (лидер американских психологов-бихевиористов и один из самых рьяных критиков гуманистических ценностей) и его коллеги ошибаются, а в том, что они правы , но правота их односторонняя и разрушительная. "Человека можно низвести до уровня белой крысы или голубя. Человека можно превратить в машину. Редуцированные представления о человеческой природе могут быть использованы для управления людьми, к чему стремится Скиннер. Но останется ли человек человеком, если его превратить в бьющего по шарику голубя?" (Bugental , 1976, р. 293-294).

Интересно, что Б.Скиннер со своей стороны предпринял попытку "научно-бихевиорального" анализа и "развенчания" наиболее важных для экзистенциализма идей и в первую очередь – свободы (Skinner , 1971). При этом он рассматривал свободу не как ценность или атрибут собственно человеческого способа бытия и фундаментальную жизненную проблему , а как "понятие", как объект "экспериментального исследования". И, естественно, "обнаружил", что никакой свободы нет, как нет, собственно, и самого человека, а есть только животноподобный организм, вся "психология" которого исчерпывающе может быть описана законом "стимул-реакция". Бюджентал считает, что подобные "опровержения" больше "похожи на стрельбу из игрушечного пистолета по рисунку льва с последующим провозглашением убийства царя зверей" (Bugental , 1976, р. 321).

С психоанализом отношения гуманистической психологии сложнее. С одной стороны, многие гуманисты (особенно экзистенциалисты) немало заимствовали у Зигмунда Фрейда и его сторонников (а большинство экзистенциальных психологов вообще начинали как психоаналитики). С другой стороны, именно разочарование в постулатах фрейдизма и привело их к принципиально иным взглядам.

Гуманистическая психология резко выступила прежде всего против детерминизма фрейдовского учения и его догматизма , против утверждения фатальной предопределенности взрослой жизни человека особенностями его детства. Хотя именно экзистенциальное крыло гуманистической психологии было ближе всего к психоанализу, и у экзистенциалистов возникло много претензий к Фрейду. В частности, появились серьезные сомнения в отношении краеугольного камня психоанализа – концепции бессознательного как универсального объяснительного принципа. Были также переосмыслены цели терапии, принципы взаимоотношений с клиентом, а самое главное – представление о природе человека (см. подробнее об этом далее).

Таков далеко не полный перечень основных "горячих точек" теоретических дискуссий гуманистов с представителями других подходов. Однако, наиболее ценна в гуманистической психологии не теория. Важнейшая особенность и безусловное достоинство гуманистической психологии состоит в ее ярко выраженной практической направленности . Более того, основные идеи этого направления не просто реализованы на практике, но выросли из нее в буквальном смысле.

Путь создания ведущих гуманистически ориентированных концепций – не от теоретических абстракций к "внедрению" в жизнь, а, наоборот, – от реального практического опыта к теоретическим обобщениям. А самое главное то, что именно этот практический опыт рассматривается психологами-гуманистами как приоритетная ценность , главный ориентир и гораздо больший авторитет по сравнению с любыми теоретическими построениями.

Кроме того, психологи-гуманисты в своих выступлениях и публикациях стремятся обращаться не только и не столько к интеллекту собеседника, сколько к его собственному "опыту переживаний", реалиям его жизни и для прояснения своих идей, как правило, предпочитают давать слово самой "реальности", насыщая свои книги большим количеством текстов конкретных бесед с конкретными людьми, описанием подлинных жизненных ситуаций, проблем и их решений (таковы большинство работ К.Роджерса, Дж.Бюджентала, Снайдеров ).

В связи с этим следует сказать еще об одном "парадоксе" (скорее кажущемся). Практика действительно – основа основ в гуманистическом подходе; однако сама эта практика понимается здесь особым образом. Это практика реального опыта переживания и разрешения реальных жизненных проблем, а не "приложения" и "внедрения" каких-либо заданных методов и методик.

Поэтому разговор о практике гуманистического подхода – это не простое описание технологий, предписаний и т.п., а либо разбор конкретных реальных ситуаций (психологических, педагогических, консультационных и т.д.), либо представление целей, ценностей и принципов практической реализации гуманистической позиции. В данном пособии приоритет будет отдан последнему варианту.

Итак, именно концепция сущности человеческой природы содержит те фундаментальные положения, которые наиболее четко отличают гуманистическую психологию от иных направлений и служат объединяющим началом всех многообразных течений внутри нее самой.

Кратко и ясно суть этой концепции выразил известный исследователь истории и теории гуманистической психологии Рой де Карвало (de Carvalho , 1996, p. 51): суть природы человека – быть в процессе становления . Этот процесс становления делает человека все более активным, автономным, ориентированным на личный выбор, способным к творческой адаптации и к самоизменению. Отказ же от "процесса становления" – это, по сути, отказ (как правило вынужденный или не вполне осознанный) жить подлинно человеческой жизнью .

Именно это глубинное личностное противоречие – между исходной внутренней тенденцией становления "человеческого в человеке" и трудностями следования ей – и должно быть в центре внимания работы фасилитатора. Соглашаясь в этом исходном пункте, представители разных ветвей гуманистического направления, тем не менее, расходятся в иных, в том числе и весьма принципиальных вопросах. Различия эти часто не вполне ясно понимаются, поэтому остановимся на них подробнее.

Экзистенциальный подход отличается от личностно-центрированного подхода (ЛЦП) – другого важнейшего течения гуманистической психологии – прежде всего качественной оценкой сущности человека и трактовкой источников процесса становления.

Экзистенциальная позиция состоит в том, что сущность человека не задана изначально (как следует из концепций А.Маслоу, К.Роджерса и других представителей ЛЦП), а обретается человеком в процессе индивидуального поиска собственной уникальной идентичности. При этом с экзистенциальной точки зрения в природе человека есть не только позитивный потенциал (на чем настаивают сторонники ЛЦП), но и негативные , даже деструктивные возможности – и поэтому все зависит от личных выборов самого человека, за которые он и несет персональную ответственность . Осуществлять такие выборы и принимать ответственность за свою жизнь многим людям оказывается весьма непросто и поэтому в ситуации индивидуального консультирования от фасилитатора требуются особые усилия и гораздо большая активность, нежели это предлагается в ЛЦП. Вот как пишет Дж.Бюджентал о своем движении от личностно-центрированной позиции к экзистенциальной.

"Хотя я сохранял (и сохраняю по сей день) приверженность роджерианскому уважению человеческого достоинства и автономии, моя клиническая практика научила меня, что некоторые пациенты требуют иных терапевтических средств. По мере того как расширялся круг моих пациентов (особенно с тех пор, как в него вошли люди без высшего образования), я обнаружил, что роджерианская позиция, являясь по сути рефлексивной, не оказывает значимого влияния на некоторых людей. Я также заметил, что даже наиболее преданные клиент-центрированные терапевты использовали в своей работе и другие измерения. (...К чести Роджерса, он сам постоянно развивал свои прежние построения.) Исходя из этого опыта, я уверился в том, что могу помочь некоторым людям глубже уйти в их субъективность, если в наших беседах я буду более активен". (Bugental , 1987, р. 90).

Признание возможности – а часто и необходимости – существенно более твердой и активной позиции консультанта составляет важную отличительную особенность ЭГП.

Впрочем, соотношение двух основных подходов в гуманистической психологии (ЭГП и ЛЦП) не такое простое и его стоит рассмотреть в более широком контексте – в пространстве всех основных подходов в современной психологии.

В свое время Макс Отто утверждал: "Глубочайшим источником философии человека, источником, который питает и формирует ее, является вера или отсутствие веры в человечество (выделено мною – С.Б .). Если человек питает доверие к людям и верит в то, что с их помощью он способен достичь чего-то значимого, тогда он усвоит такие взгляды на жизнь и на мир, которые будут находиться в гармонии с его доверием. Отсутствие доверия породит соответствующие представления" (цит. по: Хорни , 1993, с. 235).

Из этого, в частности, следует, что в любой концепции кроме привычно выделяемых теоретической и практической составляющих всегда имеется (но не всегда осознается и заявляется) еще одна – ценностная составляющая, своеобразная базисная установка . Именно это аксиоматическое кредо и служит реальным фундаментом концептуальных построений.

Если приложить этот критерий веры/неверия в человека к основным психологическим теориям, то они достаточно четко разделятся на две группы (увы, неравные): доверяющие человеческой природе (то есть гуманистически ориентированные) и недоверяющие . Однако и внутри каждой группы, в свою очередь, можно найти весьма существенные различия, поэтому имеет смысл ввести следующее подразделение:

a. в группе "недоверяющих" (пессимистов) есть более жесткая позиция, утверждающая, что природа человека негативная – асоциальная и деструктивная – и что сам человек с этим справиться не может; а есть более мягкая, в соответствии с которой у человека природной сущности как бы и нет и изначально он представляет собой нейтральный объект формирующих внешних влияний, от которых и зависит обретаемая человеком "сущность";

b. в группе "доверяющих" (оптимистов) также есть более радикальная точка зрения, утверждающая безусловно-позитивную , добрую и конструктивную сущность человека, заложенную в виде потенциала, который раскрывается при соответствующих условиях; и есть более осторожный взгляд на человека, который исходит из того, что изначально человек не обладает сущностью, но обретает ее в результате самосозидания, причем позитивная актуализация не гарантирована, а является результатом собственного свободного и ответственного выбора человека – эту позицию можно назвать условно-позитивной .

В соответствии с перечисленными базисными установками и подходами к проблеме сущности человека решается и вопрос о том, "что делать" с этой сущностью, чтобы человек стал "лучше", "как правильно" его развивать, воспитывать, как оказывать психологическую помощь и т.д. Этими вопросами, естественно, озабочены все психологи, но само это "правильно" и "лучше" понимается весьма различно. Вопрос о смысле влияния принципиально решается следующим образом:

· если сущность человека негативная, то ее надо исправить ;

· если ее нет – ее следует формировать и корректировать ;

· если она позитивная – ей надо не навредить и помочь раскрыться, способствовать ее актуализации ;

· если сущность обретается посредством свободных выборов, то следует помочь человеку научиться делать эти выборы .

Причем, если в двух первых случаях главным ориентиром выступают так называемые "интересы общества", требования "социального заказа" и т.п. – внешние цели и критерии , то в последних двух случаях во главу угла ставятся интересы самого человека .

Таким образом, более развернутая типология базисных имплицитных установок в мире психологических концепций может быть представлена так:

Хотя эта схема (как и любая попытка классификации в психологии), безусловно, упрощает реальное многообразие подходов, но она, на мой взгляд, фиксирует очень принципиальные различия и достаточно ясно очерчивает пространство профессионального самоопределения психолога (и любого человека, берущего на себя смелость и ответственность влиять на других людей), основные варианты возможных выборов и глубинные их основания.

А самое главное: становится очевидным, что в психологии и психотерапии профессиональное самоопределение обусловливается фундаментальными жизненными установками, то есть следует за личностным самоопределением и в соответствии с ним. Спор между концепциями, вытекающими из разных базисных установок , как правило, заканчивается безрезультатно потому, что сталкиваются и неизбежно (хотя и не всегда очевидно) вступают в противоречие аксиоматические положения, по сути дела, – разные веры . А вера, как известно, мало восприимчива к аргументам в дискуссии и обращается с фактами как магнит с предметами, притягивая только "свое"...

Но эта проблема имеет еще одну сторону – прямо противоположную. Я имею в виду усилившуюся в последнее время тенденцию к объединению разных психологических подходов. Сама по себе эта тенденция – одна из важнейших перспективных линий развития психологии. Однако такое объединение – сложный, немеханический процесс, который сегодня, на мой взгляд, скорее желаем, нежели действителен. И прежде всего потому, что не найдены общие основания , полноценно интегрирующие все разнообразие мира психологических взглядов.

Тот факт, что кто-то (например, такие "инженеры от психологии", как создатели НЛП и их поклонники) не видит принципиальных различий психологических концепций – различий в базисных установках, в методологических основаниях, в ценностях и смыслах, но зато "открывает" некие сходные черты и аналогии в словах и процедурах, – это еще недостаточное основание валить все в кучу, называя "синтезом", "интегрированием", "метанавыками" и т.п. (или, что чаще, никак не называя, а просто игнорируя концептуальные различия и демонстрируя поразительную всеядность).

Сегодня реальный путь, позволяющий избежать Сциллу догматизма и Харибду бессмысленного эклектизма, заключается, по-моему, в признании плюрализма и конструктивного "альтернативизма" и возможности полноценного синтеза прежде всего в границах одной базисной установки . Сила современной психологии не в монолитном (монологическом!) единстве, а наоборот – в многообразии (диалогическом!) мира разных психологии и возможности осознанного самоопределения в нем. На мой взгляд, экзистенциально-гуманистический подход как раз представляет собой пример адекватного синтеза на основе ясно осознаваемых ценностей и методологических установок – и в этом источник его жизненности, силы и эвристичности.

Вернемся, однако, к упомянутой выше важнейшей экзистенциальной проблеме индивидуальных жизненных выборов . Эти выборы связаны прежде всего с решением фундаментальных вопросов человеческого бытия – экзистенциальных проблем , которые выступают "условиями существования" человека как человека.

Разные авторы формулируют эти проблемы по-разному, но, если отвлечься от деталей, то можно свести их к четырем главным "узлам" (каждый из них содержит в себе антиномии-полярности – в пространстве которых, собственно, человеку и надлежит делать экзистенциальные выборы):

· проблемы жизни и смерти;

· проблемы детерминизма, свободы и ответственности;

· проблемы смысла и его утраты;

· проблемы общения и одиночества.

Необходимость решать эти острейшие проблемы и невозможность сделать это однозначно и окончательно – это одна из важнейших причин, порождающих глубинное беспокойство человека – экзистенциальную тревогу . В отличие от классического психоанализа, где любая тревога рассматривается как негативное явление, требующее купирования, экзистенциалисты считают эту "базовую тревогу" неотъемлемым атрибутом полноценного бытия человека.

Еще одно существенное отличие экзистенциального подхода от ЛЦП – акцент не столько на индивиде как таковом, сколько на взаимоотношениях человека с Миром . Как утверждает Виктор Франкл , "если человек хочет прийти к самому себе, его путь лежит через мир" (Франкл , 1990, с. 120). Отсюда понятен пристальный интерес к особенностям системы "Я-и-Мир" клиента, стремление понять каждую – даже, на первый взгляд, сугубо индивидуальную – проблему в контексте его взаимоотношений с другими людьми, с Миром.

Из всех перечисленных особенностей экзистенциальной концепции личности вытекает еще одно фундаментальное положение – индетерминизм . Как справедливо подчеркивал Людвиг Бинсвангер , "тот факт, что наша жизнь детерминирована силами природы – это только часть правды; другая ее часть заключается в том, что мы сами детерминируем эти силы, как и нашу собственную судьбу" (Binswanger , 1956).

Принцип индетерминизма означает, что человеческая жизнь не может быть до конца объяснена никакими объективными "законами", внешними причинами, вне-личностными "факторами". Именно в самом главном – на уровне экзистенциальных проблем осуществления собственной жизни – человек не может быть "просчитан", предсказан и управляем.

А это, в свою очередь, имеет принципиально важные методологические и методические следствия, которые также резко отличают экзистенциальный подход от большинства других психологических концепций. Важнейшей "особенностью экзистенциальной парадигмы в психологии является то, что она, по сути, отказалась от экспериментальных исследований как аморальных . Равноправность позиций психолога и клиента, взаимный риск и ответственность при наделении другого правом свободного выбора – в этом, безусловно, четко проявляется новый уровень отношения к человеку, и к миру в целом" (Бондаренко , 1992, с. 59).

Отказавшись от экспериментов, экзистенциалисты выбирают своей методологической основой феноменологию . Это означает прежде всего отказ от объективного анализа изолированных психологических характеристик и рассматривание любого "феномена в качестве выражения или проявления той или иной личности" (Бинсвангер , 1992, с. 128). Кроме того, феноменологическая методология в качестве основного предмета исследования выбирает "человеческий опыт" и использует такие исследовательские методы, которые позволяют увидеть и понять этот опыт максимально полно, точно и "по-человечески", – беседа, наблюдение, самонаблюдение и другие качественные методы.

Такова краткая характеристика экзистенциальной парадигмы в психологии. И хотя это направление вызывает определенные возражения и сопротивления (подробнее о сути и причинах сопротивления экзистенциализму см., например, Schneider, May , 1995, p. 86-88), оно является одним из самых перспективных и авторитетных подходов в современной психологии и психотерапии. Это подтверждается, в частности, широтой и разнообразием сфер , где экзистенциальная концепция оказывается весьма действенной: проблемы депрессии и утраты смысла жизни, алкоголизм и наркомания, семейные конфликты и сексуальные расстройства, агрессия и одиночество и многие-многие другие – см. описание сути и конкретных примеров экзистенциального подхода к решению самых разных проблем в уже упоминавшихся книгах Дж.Бюджентала, Дж.Корея, К.Шнайдера и Р.Мэя, В.Франкла . Особый интерес представляет очень успешный опыт применения экзистенциальных принципов в воспитании детей (Снайдер ..., 1995 и др.).

Другим признаком силы и эвристичности экзистенциального подхода может служить разнообразие и богатство точек зрения внутри этого направления (при сохранении парадигмальной общности). Еще А.Маслоу (вслед за К.Вильсоном ) говорил о существовании "да-говорящих" и "нет-говорящих" экзистенциалистов (Maslow , 1968). К.Шнайдер и Р.Мэй выделяют "традиционную экзистенциальную точку зрения" и две "экзистенциально-ориентированные психологии" – экзистенциально-аналитическую и экзистенциально-гуманистическую , к которым также добавляют еще свой подход, "экзистенциально-интегративный" (Schneider, May , 1995, p. 7-8). Кроме того, особое место занимают логотерапия Виктора Франкла (Франкл , 1990), диалогическая (буберовская) терапия Мориса Фридмана (Friedman , 1995).

Таким образом, рассмотрев основные идеи экзистенциального подхода в контексте ведущих направлений современной психологии, можно сделать вывод, что он занимает в психологическом мире определенную, четкую позицию , предлагает свои, специфические ответы на самые важные, ключевые вопросы. Эти ответы составляют принципиальную альтернативу ведущим психологическим парадигмам – и, соответственно, расширяют пространство выбора для самих психологов , способствуя росту их собственной свободы и усиливая возможности их профессионального и личностного самоопределения.

Важнейшее достоинство экзистенциального направления состоит в стремлении не только не уходить от самых главных вопросов о человеке, невзирая на их сложность , но как раз эти сущностные вопросы поместить в центр внимания. Именно экзистенциалисты строят "психологию о главном" и в наибольшей мере преодолевают "грех упрощения" , присущий современной психологии, которая так упорно пытается искать не там, где потеряла, а там, где светлее.

Реализация экзистенциального подхода в психологии (теоретической, а в еще большей мере – практической) позволяет получить принципиально новый , более глубокий и сущностный, более "человечный" взгляд на человека и условия его становления. Наиболее близок этот взгляд к личностно-центрированному подходу . Их объединяет приверженность гуманистическим ценностям , и именно согласие в доверии к человеку позволяет этим двум самостоятельным концепциям объединяться по многим важным вопросам. Результатом этих интеграционных тенденций стало, в частности, появление целого "семейства" экзистенциально-ориентированных подходов , в том числе – экзистенциально-гуманистического.

В этом семействе Джеймс Бюджентал занимает место одного из патриархов, мудрого и авторитетного. К описанию его концепции мы и переходим.

Экзистенциа́льная психотерапи́я (англ. existential therapy ) - направление в психотерапии , ставящее целью подвести пациента к осмыслению своей жизни, осознанию своих жизненных ценностей и изменению своего жизненного пути на основе этих ценностей, с принятием полной ответственности за свой выбор. Экзистенциальная терапия зародилась в XX веке как приложение идей экзистенциальной философии к психологии и психотерапии/

Экзистенциальная терапия, вслед за философским экзистенционализмом, утверждает, что жизненные проблемы человека проистекают из самой человеческой природы: из осознания бессмысленности существования и необходимости искатьсмысл жизни ; из-за наличиясвободы воли , необходимости делать выбор и страха нести ответственность за этот выбор; из осознания равнодушия мира, но необходимости с ним взаимодействовать; из-за неминуемостисмерти и естественногостраха перед ней. Известный современный экзистенциальный терапевтИрвин Ялом определяет всего четыре ключевые проблемы, с которыми имеет дело экзистенциальная терапия:смерть ,изоляция ,свобода ивнутренняя пустота . Все остальные психологические и поведенческие проблемы человека, по мнению сторонников экзистенциальной терапии, проистекают из этих ключевых проблем, и только решение, или, точнее сказать, принятие и осмысление этих ключевых проблем может принести человеку подлинное облегчение и наполнить его жизнь значением.

Жизнь человека рассматривается в экзистенциальной терапии как череда внутренних конфликтов, разрешение которых ведёт к переосмыслению жизненных ценностей, поиску новых путей в жизни, развитию человеческой личности . В этом свете внутренние конфликты и проистекающие из нихтревога ,депрессия ,апатия , отчуждение и другие состояния рассматриваются не как проблемы и психические расстройства, а как необходимые естественные этапы для развития личности. Депрессия, например, рассматривается как этап потери жизненных ценностей, открывающий дорогу для нахождения новых ценностей; тревога и беспокойство рассматриваются как естественные признаки необходимости сделать важный жизненный выбор, которые покинут человека, как только выбор будет сделан. В этой связи задача экзистенциального терапевта заключается в том, чтобы подвести человека к осознанию своих самых глубинных экзистенциальных проблем, пробудить философское размышление над этими проблемами и вдохновить человека сделать необходимый на данном этапе жизненный выбор, если человек колеблется и откладывает его, «застревая» в тревоге и депрессии.

Экзистенциальная терапия не имеет общепринятых терапевтических техник. Сеансы экзистенциальной терапии обычно проходят в форме взаимно уважительного диалога между терапевтом и пациентом. При этом терапевт ни в коем случае не навязывает пациенту никаких точек зрения, а лишь помогает пациенту глубже понять себя, сделать собственные выводы, осознать свои индивидуальные особенности, свои потребности и ценности на данном жизненном этапе.

Методы и техники экзистенциальной психотерапии

Напомним, что И. Ялом определял экзистенциальную психотерапию как психодинамический подход. Сразу же необходимо отметить, что существуют два важных различия между экзистенциальной и аналитической психодинамикой. Во-первых, экзистенциальные конфликты и экзистенциальная тревога возникают вследствие неизбежной конфронтации людей с предельными данностями бытия: смертью, свободой, изоляцией и бессмысленностью.

Во-вторых, экзистенциальная динамика не подразумевает принятия эволюционной или «археологической» модели, в которой «первое» является синонимом «глубокого». Когда экзистенциальные психотерапевты и их пациенты проводят углубленное исследование, они не сосредоточиваются на повседневных беспокойствах, а размышляют об основных экзистенциальных проблемах. Кроме того, экзистенциальные подходы также могут быть использованы для решения проблем, связанных со свободой, ответственностью, любовью и творческим потенциалом. [И. Ялом пишет, что психотерапевтические подходы «отражают патологию, которую с их помощью можно излечивать, и формируются этой патологией».]

В связи со сказанным экзистенциальная психотерапия в основном ориентирована на долгосрочную работу. Однако элементы экзистенциального подхода (например, акцент на ответственности и аутентичности) могут быть включены и в относительно краткосрочную психотерапию (например, связанную с работой с посттравматическими состояниями).

Экзистенциальная психотерапия может проводиться как в индивидуальной, так и в групповой форме. Обычно группа состоит из 9-12 человек. Преимущества групповой формы состоят в том, что пациенты и психотерапевты получают более широкую возможность наблюдать искажения, возникающие при межличностном общении, неадекватное поведение и корректировать их. Групповая динамика в экзистенциальной терапии направлена на выявление и демонстрацию того, как поведение каждого члена группы:

1) рассматривается другими;

2) заставляет других чувствовать;

3) создает у других мнение о нем;

4) влияет на их мнение о самих себе.

Наибольшее внимание и в индивидуальной, и в групповой формах экзистенциальной психотерапии уделяется качеству отношений психотерапевт-пациент. Эти отношения рассматриваются не с точки зрения трансфера, а с позиций ситуации, сложившейся у пациентов к настоящему времени, и опасений, мучающих пациентов в данный момент.

Экзистенциальные терапевты описывают свои отношения с пациентами с помощью таких слов, как присутствие, аутентичность и преданность. В индивидуальном экзистенциальном консультировании участвуют два реальных человека. Экзистенциальный психотерапевт - не призрачный «отражатель», а живой человек, который стремится попять и ощутить бытие пациента. Р. Мэй полагает, что экзистенциален любой психотерапевт, который, несмотря на имеющиеся у него знания и умения, может относиться к пациенту так же, как, говоря словами Л. Бинсвангера, «одно существование относится к другому».

Экзистенциальные психотерапевты не навязывают пациентам собственных мыслей и чувств и не используют контрпереноса. Это связано с тем, что пациенты могут прибегать к различным способам провоцирующего подключения психотерапевтов, которое позволяет им не обращаться к собственным проблемам. Ялом говорит о важности неявных «вливаний». Речь идет о тех моментах психотерапии, когда терапевт проявляет не только профессиональное, но и искреннее, человеческое участие к проблемам пациентов, тем самым иногда превращая стандартную сессию в дружескую встречу. В своем исследовании конкретных случаев («Каждый день немного сближает») Ялом рассматривает подобные ситуации как с позиции психотерапевта, так и с позиции пациента. Так, он был поражен, узнав, какое большое значение одна его пациентка придавала таким мелким личным деталям, как теплые взгляды и комплименты по поводу того, как она выглядит. Он пишет, что для установления и поддержания хороших отношений с пациентом психотерапевту необходима не только полная включенность в ситуацию, но и такие качества, как неравнодушие, мудрость и умение максимально включаться в психотерапевтический процесс. Психотерапевт помогает пациенту «будучи заслуживающим доверия и заинтересованным; ласково присутствуя рядом с этим человеком; веря, что их совместные усилия приведут в конечном счете к исправлению и исцелению».

Главной целью психотерапевта является установление аутентичных отношений в интересах пациента, поэтому вопрос самораскрытия психотерапевта является одним из главных в экзистенциальной психотерапии. Экзистенциальные психотерапевты могут раскрывать себя двумя способами.

Во-первых, они могут рассказывать своим пациентам о собственных попытках примирения с предельными экзистенциальными беспокойствами и сохранения лучших человеческих качеств. Ялом считает, что он совершал ошибку, слишком редко прибегая к самораскрытию. Как он отмечает в «Теории и практике групповой психотерапии» (Ялом, 2000), всякий раз, когда он делился с пациентами значительной долей собственного «Я», они неизменно извлекали из этого пользу для себя.

Во-вторых, они могут использовать сам процесс психотерапии, а не фокусировать внимание на содержании сессии. Это использование мыслей и чувств, касающихся того, что происходит «здесь и сейчас», с целью улучшения отношений психотерапевт-пациент.

В течение ряда психотерапевтических сессий пациентка А. демонстрировала поведение, которое сама расценивала как естественное и спонтанное, а другие участники группы оценивали его как инфантильное. Она всячески выказывала активность и готовность работать над собой и помогать другим, подробно и красочно описывала свои ощущения и эмоции, охотно поддерживала любые темы групповой дискуссии. При этом все это носило полуигривый-полусерьезный характер, позволявший одновременно и давать какой-то материал для анализа, и уходить от более глубокого погружения в него. Психотерапевт, предполагая, что такие «игры» могут быть связаны со страхом приближения к смерти, спросил, зачем она пытается быть то взрослой опытной женщиной, то маленькой девочкой. Ее ответ потряс всю группу: «Когда я была маленькой, мне казалось, что между мной и чем-то плохим в жизни стоит моя бабушка. Потом бабушка умерла и на ее место встала моя мама. Потом, когда умерла мама, между мной и плохим оказалась старшая сестра. И теперь, когда сестра живет далеко, я вдруг осознала, что между мной и плохим больше нет преграды, я стою к нему лицом к лицу, а для своих детей я сама являюсь такой преградой».

Кроме этого, ключевыми процессами терапевтических изменений, согласно Ялому, являются воля, принятие ответственности, отношение к терапевту и вовлеченность в жизнь. Рассмотрим их на примере работы с каждой из базовых тревог.

Под результативностью психологического консультирования понимаются его конечные итоги для клиента, а именно – то, что в его психологии и поведении действительно изменилось под влиянием проведения консультирования.

Предполагается, что результаты психологического консультирования в большинстве случаев его проведения являются положительными, по крайней мере, – такими, какие ожидаются клиентом и психологом-консультантом. Однако одно дело ожидания и надежды, другое дело – реальная действительность. Иногда явный положительный, сиюминутный результат психологического консультирования может отсутствовать и даже на первый взгляд казаться отрицательным. В итоге проведения психологического консультирования что-то в психологии и в поведении клиента может действительно измениться, но не сразу.

Кроме того, иногда имеют место непредвиденные, неожиданные, отрицательные результаты психологического консультирования. Это нередко случается тогда, когда что-то существенное в консультировании заранее недостаточно продумано с точки зрения возможных отрицательных последствий или когда психологическое консультирование проводит профессионально не подготовленный, недостаточно опытный психолог. Однако по причине редкости отрицательных результатов в психологическом консультировании мы подобные случаи не будем специально обсуждать и сосредоточим свое внимание только на случаях с положительным или нейтральным исходом консультирования.

О положительном результате психологического консультирования можно судить по ряду признаков.

Положительное, оптимальное, удовлетворяющее как психолога-консультанта, так и клиента решение той проблемы, с которой клиент обратился в психологическую консультацию.

Эффективность результата подтверждается совокупностью положительных итогов.

По завершении консультации обе ее стороны – консультант и клиент – признают, что проблема, ради которой консультирование проводилось, успешно разрешена, причем для этого имеются убедительные объективные доказательства. Ни психологу-консультанту, ни клиенту не требуется каких-либо дополнительных аргументов в пользу того, что консультирование действительно прошло успешно.

Психолог-консультант может считать, что консультирование было успешным и проблема клиента решена, в то время как сам клиент может в этом сомневаться, отрицать или не ощущать полностью реальных результатов психологического консультирования.

Иногда, напротив, клиенту кажется, что в результате консультирования ему полностью удалось справиться со своей проблемой, в то время как психолог-консультант сомневается в этом и настаивает на продолжении консультации, желая получить дополнительные убедительные доказательства того, что проблема клиента действительно успешно решена.

Положительные изменения в тех аспектах психологии и поведения клиента, на регуляцию которых непосредственно и было направлено психологическое консультирование. Имеются в виду основные, прогнозируемые и возможные дополнительные, позитивные эффекты, полученные от проведения психологического консультирования.

Дело в том, что, оказывая влияние на одни психологические процессы и формы поведения клиента, консультирование может существенно затронуть и другие. Как правило, в том случае, когда обнаруживаются положительные результаты воздействия психологического консультирования на личность клиента, также меняется и его поведение, взаимоотношения с людьми и многое другое в его психологии. Улучшение памяти клиента обычно положительно сказывается на его интеллекте, хотя возможно и обратное влияние интеллекта на память.

Нередко в практике психологического консультирования наряду с его бесспорными положительными результатами встречаются проблемные и спорные моменты оценивания его итогов.

Заметим, что по своим результатам психологическое консультирование может проявляться и по-другому: объективно, субъективно, внутренне и внешне.

Объективные признаки результативности психологического консультирования проявляются в том, что ему сопутствуют достоверные факты, свидетельствующие об успешности консультирования.

Субъективные признаки результативности психологического консультирования проявляются в чувствах, ощущениях, мнениях и представлениях консультанта.

Внутренние признаки результативности психологического консультирования проявляются в изменениях психологии клиента. Они могут ощущаться (осознаваться) или не ощущаться (не осознаваться) клиентом, могут проявляться или не проявляться в его реальном поведении, в доступных внешнему наблюдению действиях и поступках клиента.

Внешние признаки результативности психологического консультирования, напротив, всегда и достаточно отчетливым образом проявляются в видимых, доступных прямому наблюдению и оценкам, формах его поведения.