ФИЛОСОФСКОЕ ОСМЫСЛЕНИЕ МИРА И ЧЕЛОВЕКА. Уже в ранней поэзии Пастернака обозначились мировоззренческие концепции его будущих поэтических книг: самоценность личности, бессмертие творчества, связь человека со всем сущим. Единство авторского я, природы, творчества стало темой стихотворения “Февраль. Достать чернил и плакать!..” (1912) . Само творчество показано как непосредственное, сиюминутное ощущение мира: стихи слагаются “чем случайней, тем вернее”.

В основе лирической ситуации - знакомый по романтической поэзии мотив бегства героя из города в естественный мир, который показан в стихотворении Пастернака как источник вдохновения и жизненных сил. У лирического героя и природы (ливня, проталин, грачей, ветра) один жизненный ритм. Стремление раствориться в ней подчеркнуто особенностями синтаксиса, в предложениях отсутствует авторское я как подлежащее, Пастернак прибегает к безличной форме: “достать чернил”, “писать о феврале”, “достать пролетку”.

Тема единого мира, созвучий всего сущего раскрыта и благодаря композиции художественного пространства, “встречи” верха и низа, природного и душевного миров:

Где, как обугленные груши,
С деревьев тысячи грачей
Сорвутся в лужи и обрушат
Сухую грусть на дно очей.

Контрасты ливня и “сухой грусти” поэта, весны и черноты, а также, с одной стороны, благодати, неудержимого темперамента природы и, с другой стороны, вещного мира (нанятой “за шесть гривен” пролетки) вовсе не выражают темы дисгармонии; наоборот, они представляют образ многомерного и гармоничного мира. В художественную систему стихотворения прозаическая деталь вошла органично. Эта особенность характерна для постсимволистского периода русской поэзии - для творчества футуристов и акмеистов.

Объединяющим является лейтмотив черноты, выраженный такими образами, как черная весна, чернила, чернеющие проталины, грачи, обугленные груши, дно очей. Цветовое решение аскетично, но при этом созданный в стихотворении мир динамичен и звучен, в нем ценны глаголы движения и звуковые образы (“плакать”, “навзрыд”, “ветер криками изрыт”). Буквальные значения слов сочетаются с метафорами, метафорическими сравнениями. Экспрессию стихотворению, эффект чрезмерности бытия придает и гротеск (с деревьев сорвутся “тысячи грачей”), и синонимичные образы (“плакать”, “навзрыд”), и аллитерации (например, на “р” в первой строфе), ассонансы (например, на “у” в двух последних строках третьей строфы).

В образный ряд стихотворения “Ты в ветре, веткой пробующем...” (1919) включены традиционные для произведений русской литературы ветка сирени, сад, встретившиеся и в предыдущем стихотворении ветер и обновляющий землю дождь. Эти природные образы характеризуют картину мира, в которой есть и лирический герой, и вещный мир:

У капель - тяжесть запонок,
И сад слепит, как плес,
Обрызганный, закапанный
Мильоном синих слез.

Художественными скрепами разнородных явлений общего бытия служат в этом стихотворении метафоры (сад “слепит”, “забормотал”, “в окошко торкался”), метонимии (“Обрызганный, закапанный / Мильоном синих слез”), сравнения (“как плес”), уподобления (“Намокшая воробышком / Сиреневая ветвь”), аллитерации (в процитированной строфе - на “с”).

В целом на образ сада перенесены настроения лирического героя, сад - своеобразная метонимия состояния поэта, и для этого вывода есть авторская подсказка: сад его “тоскою вынянчен”, он “от тебя в шипах”. Через образ сада создается образ лирического героя, пережившего драму (“в шипах”), но эмоционально преображенного, обновленного (“ожил ночью нынешней”). Так проступает скрытый лирический сюжет, возможно, любовный.

Пастернак был верен своей идее о взаимосвязи, взаимопроницаемости человека и мира. Его философские воззрения на человека восходили к учениям итальянских гуманистов, к их концепции человека как пятого - наряду со стихиями воды, земли, воздуха и огня - элемента Вселенной (“Несколько положений”). Например, в сборнике “Сестра моя - жизнь” символом бессмертия представлено творчество Лермонтова. Ему и посвящена книга. Демон (“Памяти Демона”) - образ вечного творческого духа Лермонтова: он бессмертен, един с природой, потому и “клялся льдами вершин: / Спи, подруга, лавиной вернуся”. Свою внутреннюю связь с Лермонтовым поэт подчеркнул реминисценцией. Так, если в поэме Лермонтова “Демон” были строки “Поныне возле кельи я / Насквозь прожженный видел камень”, то в стихотворении Пастернака мы встречаем образ уцелевшей “за оградой грузинского храма” плиты. Демон печали и любви в интерпретации поэта во многом схож и с Демоном М. Врубеля. Во “Втором рождении” сам быт стал лирическим пространством, а концепция мира как движущегося целого выражалась в мотиве проникновения внутреннего мира человека в мир предметный (“Перегородок тонкоребрость / Пройду насквозь, пройду, как свет. / Пройду, как образ входит в образ / И как предмет сечет предмет”), а также сродства с русским языком (“Ho пусть и так, - не как бродяга, / Родным войду в родной язык”).

В поздний период творчества картину мира Пастернак представил в лирике 1956-1959 гг., которая была объединена им в цикл “Когда разгуляется”. Ее темы отразили те вопросы, которые он решал на протяжении всего жизненного пути: поэт и время, жизнь и бессмертие и др.

Природа - идеал гармоничной простоты и совершенства. Следуя традициям А.С. Пушкина (“Брожу ли я вдоль улиц шумных...”), И.С. Тургенева (“Отцы и дети”), Пастернак создал образ не природы-мастерской, хотя это соответствовало бы идеологии времени, рекордным темпам социалистического строительства, тезе о человеке, который как хозяин проходит по планете, а природы-храма. В стихотворении “Когда разгуляется” (1956) “простор земли” уподоблен храму, а жизнь поэта есть литургия, сопричастность богослужению:

Как будто внутренность собора -
Простор земли, и чрез окно
Далекий отголосок хора
Мне слышать иногда дано.

Природа, мир, тайник вселенной,
Я службу долгую твою,
Объятый дрожью сокровенной,
В слезах от счастья отстою.

Мир природы эмоционален, одухотворен (небо “празднично”, “торжества полна трава”), многомерен, полнокровен, что выражается сравнениями (“Большое озеро как блюдо”, “скопленье облаков” - “горные ледники”, “Просвечивает зелень листьев, / Как живопись в цветном стекле”), многоцветен (лес то горит, то словно накрыт копотью, из-за туч проглядывает синева, введены образы солнца и зелени).

Отношение к жизни как к непрерывности “дней солнцеворота”, к бесконечности “единственных дней”, множественности единичного и единству множества выражено в стихотворении “Единственные дни” (1959) . Философия времени сводится к следующему: индивидуальное и неповторимое соединяются с чередой такого же индивидуального и неповторимого, образуя бесконечную цепь. День - образ вечности и его составляющая: “И дольше века длится день”.

Поэт пишет о ценности каждого дня. День - мера человеческой жизни. Он имеет свое образное наполнение. Например, Пастернак перечисляет образы зимнего дня: “Дороги мокнут, с крыш течет, / И солнце греется на льдине”.

Ho помимо природного у дня есть эмоциональное содержание: любящие “друг к другу тянутся поспешней”. В стихотворении раскрывается тема субъективного, личного восприятия времени. Это для влюбленных день длится дольше века, это в их восприятии объятие “не кончается” и время замедлило свой бег: “И полусонным стрелкам лень / Ворочаться на циферблате”. Первые три строки последней строфы стихотворения являются метонимией, в них через образ времени переданы ощущения влюбленных. Метонимичны и строки “и на деревьях в вышине / Потеют от тепла скворешни”, с ними также ассоциируется мотив чувств влюбленных.

ЛИРИЧЕСКИЙ ГЕРОЙ, НАРОД, СТРАНА. В книге “На ранних поездах” поэт выразил свое восприятие родины. Его Россия - не просто Советское государство. Стремясь постичь “неповторимые черты” России, он всматривается в жизнь народа и испытывает к нему такое же чувство родства, как и к природе:

Превозмогая обожанье,
Я наблюдал, боготворя,
Здесь были бабы, слобожане,
Учащиеся, слесаря.
(“На ранних поездах... ”, 1941)

Картина единого мира помимо поэта, предметов и прочих материальных сущностей, природы, творчества включила и народ. Пастернак создал сходный с блоковским образ России-избранницы с особой судьбой:

И русская судьба безбрежней,
Чем может грезиться во сне,
И вечно остается прежней
При небывалой новизне.
(“Неоглядность ”, 1944).

Отечественную войну он рассматривает как конфликт “душегубов” и “русской судьбы безбрежной”. Тема жертвенности и бессмертия души - одна из главных в вошедшем в книгу цикле “Стихи о войне”. В стихотворении “Смелость” (1941) безымянные герои, не причисленные к живым, уносили свой подвиг “в обитель громовержцев и орлов”; в стихотворении “Победитель” (1944) всему Ленинграду выпал “бессмертный жребий”.

Тема человека и страны обрела особый смысл в творческой судьбе поэта зимой 1945/46 г., когда он приступил к написанию романа “Доктор Живаго”. Герой романа, доктор Юрий Живаго, стремится в условиях классового противостояния сохранить внутреннюю свободу. Живаго умирает в страшный для народной России год раскулачивания - 1929-й. Трагичны жизни его близких, их участь - эмиграция, сталинские лагеря.

Лирика из романа “Доктор Живаго’’. Пастернак писал, что в Живаго он стремился запечатлеть и себя, и Блока, и Есенина, и Маяковского. Тема творческой личности стала одной из центральных в двадцати пяти стихотворениях Живаго, составивших заключительную главу романа. Одно из них - “Гамлет” (1946) . В стихотворении решается высокая тема долга и самоотречения, ставится вопрос: возможна или нет независимость человека жестокой необходимости, от губительного для него участия в жизни человечества? В лирическом герое соединились три судьбы - Живаго, Гамлета, Христа.

Поэт представляет себя в роли Гамлета (“Гул затих. Я вышел на подмостки”). Судьба Гамлета соотнесена с судьбою Христа. У Гамлета, как и у Христа, нет права выбора, его судьба совершается помимо его воли, он знает, что выполняет “замысел упрямый” Господа. В молитве Гамлета (“Если только можно, Авва Отче, / Чашу эту мимо пронеси”) звучит евангельский мотив. В главе 14 Евангелия от Марка читаем: “Авва Отче! Все возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня”. В главе 26 Евангелия от Матфея: “Отче Мой! Если возможно, да минует Меня чаша сия”. В главе 22 Евангелия от Луки: “Отче! о, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня!” Пастернак максимально приближает свой текст к тексту Евангелия. С этими словами Христос обратился к Богу Отцу в Гефсиманском саду, зная, что ему предстоит мучительная смерть. Гамлет, как и Христос, предчувствует, что ему не избежать испытаний. Как Христос добавил к своей просьбе: “Впрочем, не Моя воля, но Твоя да будет”, - так и пастернаков-ский Гамлет, он же лирический герой, осознает свою судьбу зависимой от высшей воли.

Драма личности, ее сложные отношения с эпохой выражены в мотиве фарисейства. Современность - “далекий отголосок” новозаветного времени, “другая драма”. О себе и современности Пастернак пишет: “Я один, все тонет в фарисействе”.

Тема “Гамлета” соответствует теме стихотворения “Гефсиманский сад”, которое завершает роман. Крестный путь неотвратим как залог бессмертия, и Христос, приняв чашу испытаний и пережив муки смертного, произносит: “Ко мне на суд, как баржи каравана, / Столетья поплывут из темноты”.

Развита тема “Гамлета” и в стихотворении “Рассвет” (1947) . Лирический герой берет на себя бремя чужих забот: “Я чувствую за них за всех, / Как будто побывал в их шкуре”. Слияние судеб лирического героя и народа - завет свыше: “Всю ночь читал я твой завет”. Очевидно, что речь идет о Христовой любви к людям. Мотив погружения в повседневность также имеет евангельские корни. В “Докторе Живаго” была выражена мысль о том, что дух Евангелия во времена апостолов заключался в изложении истин через повседневность, что и было выражено в притчах. Соответственно Пастернак полагал, что сама повседневность, мирская суета, ежедневные людские заботы символичны, в них скрыты высшие истины. В “Рассвете” душа лирического героя отзывается на мелочи жизни: “Везде встают, огни, уют, / Пьют чай, торопятся к трамваям...”

После войны и разрухи, жизни-”обморока” поэт, вдохновленный “заветом”, вновь влюблен в жизнь, он словно заново рожден:

И я по лестнице бегу,
Как будто выхожу впервые
На эти улицы в снегу
И вымершие мостовые.

В стихотворении есть и литературные аллюзии. Пастернак назвал его “плохим Блоком”. Таким образом, в словах “ты”, “твой завет” - образ Блока. Во “Втором крещении” А. Блока есть строки, похожие на процитированные выше: “И в новый мир, вступая, знаю, / Что люди есть и есть дела”. Второе крещение - приобщение к жизни народа. В стихотворении Пастернака тема обновления жизни поэта также связана с темой народа: “Мне к людям хочется, в толпу, / В их внутреннее оживленье”. Так в его поэзии прозвучала блоковская “трилогия вочеловечения”, а “Второе крещение” - своеобразный “завет”.

Тема земных и небесных путей, соотнесенности человеческой жизни с горним миром раскрыта в стихотворении “Август” (1953) . В нем образный ряд являет синтез быта, повседневности (“слегка увлажнена подушка”, занавеси, диван, “край стены за книжной полкой”, петушиные голоса), чувственных состояний (“размах крыла расправленный”, женщина, творчество) и евангельской истории (Преображение Христа, свет горы Фавор, открывший апостолам божественную суть Христа, “лазурь преображенная”, “золото второго Спаса”).

Солнце - и конкретный пейзажный образ, и символ жизни - контрастирует с мотивом сна. Как во сне лирического героя М. Лермонтова выразились предчувствия своей смерти (“Сон”), так и лирический герой “Августа” видит сон о собственном погребении. Пастернак рисует ситуацию, в которой соединились и бытовые детали, и мистическая образность: “В лесу казенной землемершею / Стояла смерть среди погоста, / Смотря в лицо мое умершее”. Ho сон проходит, образы солнца и Преображения (а погребение осуществляется на Преображение Господне) знаменуют возвращение героя к жизни. Сама жизнь лирического героя обрисована образами женщины, которая бросает вызов “бездне унижений”, имбирно-красного леса, знакомых (они идут на похороны поэта). Всё это ценности его жизни, противоположные эпохе “безвременщины”, в которой живет поэт.

Развита в стихотворении и тема вечности творчества. Голос поэта, названный провидческим, не тронут распадом. Понятие творчества сближается с понятием чудотворства. Продолжая пушкинскую, лермонтовскую тему силы поэтического слова, Пастернак пишет о его колоссальных возможностях: “И образ мира, в слове явленный”.

Вера в преодоление тревог, метелей внешнего мира выразилась и в любовной лирике романа. В стихотворении “Зимняя ночь” (1946) противопоставлены два мира - безбрежный (вселенская снежная мгла) и локальный (дом, место встречи его и ее). Символами происходящего в этих мирах являются образы метели и свечи. Мир дома для лирического героя, как и для доктора Живаго, - самоценное пространство, именно в нем он познает плотскую и духовную радость. Бытовой образ “и падали два башмачка / Co стуком на пол” дополняет внебытовой, эмоциональный план стихотворения, который, в свою очередь, трансформируется в сверхчувственный, неземной: “И жар соблазна / Вздымал, как ангел, два крыла / Крестообразно”. Плоть, как полагал Пастернак, не греховна. В автобиографической прозе “Охранная грамота” (1930) он писал о чистоте и святости обнажения и близости, об их защищенности от разврата. В “Зимней ночи” плоть словно получает благословение свыше. Потому и появляется в стихотворении образ свечи. Этот образ, выражающий, как правило, идею святости, чистоты, душевного покоя, сопровожден прозаической деталью, говорящей об обнажении, интимной близости: “И воск слезами с ночника / На платье капал...”

О ПОЭТИЧЕСКОМ ТВОРЧЕСТВЕ. Тема творческой интуиции, возможностей языка, сути поэзии, ее вечности рассматривалась выше в стихотворениях “Февраль. Достать чернил и плакать!..”, “Август” .

В ряде лирических произведений Пастернак выразил свое понимание предназначения поэта. Так, в стихотворении “Быть знаменитым некрасиво...” (1956) истинная поэзия была противопоставлена суете литературной жизни. Поэту, как полагал Пастернак, противопоказано быть знаменитым, заводить архивы, для его таланта губительны успех и шумиха, “быть притчей на устах у всех” - позор и самозванство. Он формулирует сентенцию: “Цель творчества - самоотдача”. В “Гамлете” лирический герой стремился предугадать, что случится на его веку, в стихотворении “Быть знаменитым некрасиво...” старается жить так, чтобы “услышать будущего зов”. Поэту следует сохранить свою индивидуальность, что равноценно жизни:

И должен ни единой долькой
He отступаться от лица,
Ho быть живым, живым и только.
Живым и только до конца.

В стихотворении “Во всем мне хочется дойти...” (1956) лирический герой - максималист, он говорит о своей страсти познания сущности явлений, постижения полноты жизни (“Жить, думать, чувствовать, любить, / Свершать открытья”). Среди перечисленных Пастернаком понятий и явлений нет умозрительных, рациональных. Его лирический герой воспринимает мир просто и естественно, как это делают любимые герои Л. Толстого. Истина жизни и является, как полагает Пастернак, материалом для творчества. Природа творчества адекватна окружающему миру:

В стихи б я внес дыханье роз,
Дыханье мяты,
Луга, осоку, сенокос,
Грозы раскаты.

Последняя строка процитированной строфы отсылает нас к стихотворению Пушкина “Эхо”, в котором говорится о том, что поэт - эхо мира, поэзия отражает и высокое и низкое: и “грохот громов”, и “крики сельских пастухов”.

Если придававший поэзии утилитарное, социальное значение В. Маяковский сравнивал творчество с маузером, грозным оружием, рифму уподоблял бочке с динамитом, то Пастернак ассоциирует поэзию с садом (“Я б разбивал стихи, как сад”).

За счет многочисленных перечислений разнородных понятий создается психологический подтекст: перед нами экстаз творчества, переданный в метонимическом образе “натянутой тетивы / Тугого лука”. Этому способствуют и лексические и синтаксические повторы.

Понимание человека как пятого элемента Вселенной и творчества как его духовной работы соотносится Пастернаком с темой времени и вечности. Постоянное движение, устремленность к иным пределам составляют суть творческой жизни, о чем Пастернак написал в стихотворении “Ночь” (1956) . Художник, артистическая натура сравнивается с летчиком в ночном небе: он, как лирический герой многих произведений Пастернака, принадлежит земному пространству, конкретному времени - и вечности; он парит над планетой, над ночными барами, казармами, вокзалами, иными словами, над тем, что измеряется временем, имеет свои временные характеристики, и “уходит в облака”. Летчик - образ, раскрывающий тему единства земли и неба. В отличие от поэтов-романтиков Пастернак не противопоставляет одно другому, его поэтическое сознание направлено на синтез миров. Потому здесь встречается распространенный в поэзии Пастернака прием уподобления “высокого” “низкому”, духовного вещному: летчик исчез в тумане, “став крестиком на ткани / И меткой на белье”, а мотиву виражей придан параллельный образ Млечного Пути:

И страшным, страшным креном
К другим каким-нибудь
Неведомым вселенным
Повернут Млечный Путь.

Последние две строфы стихотворения - обращение к творческой натуре, в нем пять раз звучит призыв “не спи”; духовные усилия творца соединяют время как нечто осмысленное человеком, конкретное, в чем проявляется земное бытие и чему принадлежит сам художник, и вечность, которой опять же он принадлежит: “Ты - вечности заложник / У времени в плену”.

Уже в первых стихотворениях Пастернака проявились его художественные и музыкальные способности, поэтому словесные тексты обогащались звуками и мелодией, пластикой и рельефностью красок. Например, в самом известном раннем стихотворении Пастернак пишет:

Февраль. Достать чернил и плакать!

Писать о феврале навзрыд,

Пока грохочущая слякоть

Весною чёрною горит.

Обратите внимание на цветовой контраст в первой строке: белое и чёрное, снег и чернила. Весна приходит в город, снежные улицы превращаются в слякоть под грохотом повозок и экипажей — город наполняет громкая радостная симфония весны. Водопад чувств и прилив творческого вдохновения («плакать» — «писать навзрыд») сливаются с дышащей жизнью чёрной землёй и звонким весенним воздухом. В ранней поэзии Пастернак часто использует приём метонимии, при котором перенос признаков изображаемых предметов осуществляется не по принципу сходства, как в метафоре, а по принципу смежности. Например, в выражении «грохочущая слякоть» грохочет не слякоть, это звук проезжающих по улице колёс, который как бы передаётся перемалываемой ими снежной жиже.

Характерной чертой поэзии Пастернака является соединение образов из разных сфер действительности. Например, стихотворение «Импровизация» (1916) начинается переплетением двух образных рядов: стаи чаек и чёрно-белых клавиш рояля, вдохновенное касание рукой клавиш и кормление птиц:

Я клавишей стаю кормил с руки

Под хлопанье крыльев, плеск и клёкот.

Это сопоставление получает в стихотворении развитие в ночном пейзаже, в котором соединяются материальные и мысленные образы.

Любовная лирика Пастернака всегда насыщена сильными чувствами и зримыми, осязаемыми образами. В ней много изначальной, почти первобытной страсти к жизни, как, например, в стихотворении из сборника «Сестра моя — жизнь»:

Любимая — жуть! Когда любит поэт,

Влюбляется бог неприкаянный

И хаос опять выползает на свет,

Как во времена ископаемых.

Зрелое отношение к любви появляется в сборнике «Второе рождение». В одном из своих самых известных стихотворений Пастернак рассуждает о том, что истинная любовь, возможно, должна быть простой, что чудо — это само чувство, которое нельзя объяснить, но в котором заключена тайна бытия. Стихотворение может показаться остроумно-шутливым, однако мысль поэта вполне серьёзна:

Любить иных тяжёлый крест,

А ты прекрасна без извилин,

И прелести твоей секрет

Разгадке жизни равносилен.

Важное место в лирике Пастернака занимает тема творчества. Поэта прежде всего занимают отношения творческой личности и мира, ответственность художника за своё слово, долг поэта перед людьми и обществом. Эта тема носит философский и социальный характер. Таково, например, стихотворение «Гамлет», в котором звучит тема человека — поэта, актёра, Гамлета,— проходящего свой тернистый путь на земле. В сборнике «Второе рождение» выделяется стихотворение «О, знал бы я, что так бывает...» о разрушительной мощи поэтического вдохновения.

Одним из центральных стихотворений последнего сборника Пастернака «Когда разгуляется» стало стихотворение «Быть знаменитым некрасиво...», в котором выражена этическая суть отношений поэта и общества. Заканчивается сборник стихотворением «Единственные дни», и его последние две строки могут служить девизом всей поэзии Пастернака. Первая из строк говорит о вечности жизни, вторая — о вечности любви:

И дольше века длится день,

И не кончается объятье.

Борис Леонидович Пастернак - один из крупнейших поэтов, внесший незаменимый вклад в русскую поэзию советской эпохи и мировую поэзию XX века. Его поэзия сложна и проста, изысканна и доступна, эмоциональна и сдержанна. Она поражает богатством звуков и ассоциаций.
Давно знакомые предметы и явления предстают перед нами с неожиданной стороны. Поэтический мир настолько ярок и своеобразен, что нельзя оставаться к нему равнодушным. Поэзия Пастернака - это отражение личности поэта, выросшего в семье известного художника. С первых своих шагов в стихах Борис Пастернак обнаружил особый почерк, особый строй художественных средств и приемов. Самая обыкновенная картина иногда рисуется под совершенно неожиданным зрительным углом.
Первые публикации его стихотворений относятся к 1913 году. В следующем году у поэта выходит в свет первый сборник «Близнец в тучах». Но к своему раннему творчеству Пастернак относился критически и впоследствии ряд стихотворений основательно переработал. В них он зачастую пропускает несущественное, прерывает, нарушает логические связи, предоставляя читателю догадываться о них. Иногда он даже не называет предмет своего повествования, давая ему множество определений, применяет сказуемое без подлежащего. Так, к примеру, построено у него стихотворение «Памяти Демона».
Надо сказать, что Пастернаку в целом свойственно отношение к поэзии как к напряженной работе, требующей полной самоотдачи:
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.
Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты - времени заложник
У вечности в плену.
Уже в первые годы творчества у Пастернака проявляются те особенные стороны таланта, которые полностью раскрылись в поэтизации прозы жизни, философских раздумьях о смысле любви и творчества:
Февраль. Достать чернил и плакать!
Писать о феврале навзрыд,
Пока грохочущая слякоть
Весною черною горит.
Борис Пастернак вводил в свои стихи редкие слова и выражения. Чем реже слово употреблялось, тем лучше это было для поэта. Для того чтобы вникнуть в суть образов, созданных им, нужно хорошо понимать значение таких слов. А к их выбору Пастернак относился с большим вниманием. Он хотел избежать штампов, его отталкивали «затертые» поэтические выражения. Поэтому в его стихах мы можем встретить устаревшие слова, редкие географические названия, конкретные имена философов, поэтов, ученых, литературных персонажей.
Своеобразие стихотворного стиля Пастернака состоит и в необычном синтаксисе. Поэт нарушает привычные нормы. Вроде бы обычные слова, но их расстановка в строфе необычна, и поэтому стихотворение требует от нас внимательного чтения:
В посаде, куда ни одна нога
Не ступала, лишь ворожеи да вьюги
Ступала нога, в бесноватой округе,
Где и то, как убитые, спят снега...
Но какую экспрессивность придает такой синтаксис поэтическому тексту! В стихотворении речь идет о путнике, заблудившемся в посаде, о метели, усугубляющей безысходность пути. Душевное состояние путника передают обычные слова, но само чувство тревоги, растерянности звучит в том необычном ритме стихотворения, который придает ему своеобразный синтаксис.
Оригинальны и ассоциации Пастернака. Они непривычные, но именно благодаря этому действительно свежие. Они помогают описываемому образу раскрыться именно так, как он его видит. В стихотворении «Старый парк» сказано, что «каркающих стай девятки разлетаются с дерев». А далее находим такие строчки:
Зверской боли крепнут схватки,
Крепнет ветер, озверев,
И летят грачей девятки,
Черные девятки треф.
Образный ряд этого стихотворения глубже, чем может показаться на первый взгляд. Поэт использует здесь трехчленное сравнение: грачи - девятки треф - самолеты. Дело в том, что стихотворение написано в 1941 году, когда немецкие самолеты летали девятками, и их строй напомнил поэту девятки треф и грачей. Своеобразие лирики Пастернака состоит в сложных ассоциативных рядах. Вот, например, какими точными и в то же время сложными, необычайными штрихами передается ощущение прогретого воздуха в хвойном лесу:
Текли лучи. Текли жуки с отливом,
Стекло стрекоз сновало по щекам.
Был полон лес мерцаньем кропотливым,
Как под щипцами у часовщика.
Поэзия Пастернака - поэзия дорог и разворачивающихся просторов. Вот как Пастернак определяет поэзию в книге «Сестра моя - жизнь».
Это - круто налившийся свист,
Это - щелканье сдавленных льдинок,
Это - ночь, леденящая лист,
Это - двух соловьев поединок,
Это - сладкий заглохший горох,
Это - слезы вселенной в лопатках,
Это - с пультов и флейт - Фигаро
Низвергается градом на грядку.
Все, что ночи так важно сыскать
На глубоких купаленных доньях,
И звезду донести до садка
На трепещущих мокрых ладонях...
«Определение поэзии»
В стихах Пастернака всегда ощущаешь не наигранный, а глубоко естественный, даже стихийный лирический напор, порывистость, динамичность. У них есть свойство западать в душу, застревать в уголках памяти. Пейзаж у Пастернака существует на равных с человеком правах. Явления природы у него как бы живые существа: дождик топчется у порога, гроза, угрожая, ломится в ворота. Иногда у поэта сам дождь пишет стихи:
Отростки ливня грязнут в гроздьях
И долго, долго, до зари
Кропают с кровель свой акростих,
Пуская в рифму пузыри.
Первозданной чистотой предстает перед нами в стихах Пастернака и Урал («На пароходе», «Урал впервые»), и Север, и родные поэту места близ Москвы с их ландышами и соснами, неистовыми грозами и стрижами. Впоследствии в таких книгах, как «На ранних поездах», «Когда разгуляется», вереницы пейзажей будут вторгаться в стихи поэта, выражая его восторг перед миром природы.
На протяжении всей жизни (особенно в зрелую и позднюю пору) Борис Пастернак был предельно строг к себе, взыскателен и иногда неоправданно резок в автохарактеристиках. Это можно понять. Поэт всегда работал, мыслил, творил. Когда сейчас мы читаем и перечитываем его стихи и поэмы, написанные до 1940 года, то находим в них много свежего, яркого, прекрасного.
Ранние стихи Пастернака хранят отчетливые следы символизма: обилие туманностей, отрешенность от времени, общую тональность, напоминающую то раннего Бло- ка, то Сологуба, то Белого:
Не подняться дню в усилиях светилен,
Не совлечь земле крещенских покрывал.
Но, как и земля, бывалым обессилен,
Но, как и снега, я к персти дней припал.
Эти строки - первоначальный вариант стихотворения «Зимняя ночь», коренным образом переделанного в 1928 году:
Не поправить дня усильями светилен,
Не поднять теням крещенских покрывал.
На земле зима, и дым огней бессилен
Распрямить дома, полегшие вповал.
Здесь все иное. Правда, поэт все еще занят здесь «посторонней остротой», но шаг сделан, и это важный шаг.
С течением времени поэзия Пастернака становится прозрачней, ясней. Новый слог чувствуется в таких крупных его произведениях, как «Девятьсот пятый год», «Лейтенант Шмидт», «Спекторский». Добиваясь простоты и естественности стиха, он создает редкостные по силе вещи. Стих его как бы очистился, приобрел чеканную ясность. Произошедшая с художником эволюция была естественным путем, который стремился во всем дойти до самой сути.
Во всем мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.
До сущности протекших дней,
До их причины,
До оснований, до корней,
До сердцевины.
Художник считал, что образ должен не отдалять изображаемое, а, напротив, приближать его, не уводить в сторону, а заставлять сосредоточиться на нем:
Во льду река и мерзлый тальник,
А поперек, на голый лед,
Как зеркало на подзеркальник,
Поставлен черный небосвод.
Одухотворенная предметность «прозы пристальной крупицы» («Анне Ахматовой»), вносимая в поэтическую ткань, стремление в своем искусстве «быть живым» («Быть знаменитым некрасиво...»), историческая правда, поддержанная динамическими картинами природы,- все это свидетельствует о стремлении Пастернака отойти от школ, отмеченных «ненужной манерностью».
Быть знаменитым некрасиво.
Не это поднимает ввысь.
Не надо заводить архива,
Над рукописями трястись.
И должен ни единой долькой
Не отступаться от лица,
Но быть живым, живым и только,
Живым и только до конца.
Мир поэзии Б. Пастернака все время расширялся, и трудно предположить меру и форму дальнейшего расширения, если бы поэт прожил еще годы и продолжил бы лучшее, что было заложено в его последней книге «Когда разгуляется».
Природа, мир, тайник вселенной,
Я службу долгую твою,
Объятый дрожью сокровенной,
В слезах от счастья простою.
Однако сослагательное наклонение «если бы» неуместно и непроизводительно. Перед нами завершенная судьба. На протяжении жизни поэт прошел несколько творческих циклов, проделал несколько витков вверх по спирали постижения общества, природы, духовного мира индивидуума. Признанием большого таланта Б. Пастернака явилось присуждение ему в 1958 году Нобелевской премии.
Наследие Бориса Пастернака законно входит в сокровищницу русской и мировой культуры XX века. Оно завоевало любовь и признание самых взыскательных и строгих ценителей поэзии. Знание этого наследия становится насущной необходимостью, упоительным чтением и поводом для раздумий над коренными вопросами человеческого бытия.

Музыка

Дом высился, как каланча.

По тесной лестнице угольной

Несли рояль два силача,

Как колокол на колокольню.

Они тащили вверх рояль

Над ширью городского моря,

Как с заповедями скрижаль

На каменное плоскогорье.

И вот в гостиной инструмент,

И город в свисте, шуме, гаме,

Как под водой на дне легенд,

Внизу остался под ногами.

Жилец шестого этажа

На землю посмотрел с балкона,

Как бы в руках её держа

И ею властвуя законно.

Вернувшись внутрь, он заиграл

Не чью-нибудь чужую пьесу,

Но собственную мысль, хорал,

Гуденье мессы, шелест леса.

Раскат импровизаций нес

Бульвар под ливнем, стук колёс,

Жизнь улиц, участь одиночек.

Так ночью, при свечах, взамен

Былой наивности нехитрой,

Свой сон записывал Шопен

На чёрной выпилке пюпитра.

Или, опередивши мир

На поколения четыре,

По крышам городских квартир

Грозой гремел полет валькирий.

Или консерваторий зал

При адском грохоте и тряске

До слёз Чайковский потрясал

Судьбой Паоло и Франченки.

Особенности поздней лирики Бориса Пастернака

Во многих исследованиях, касающихся так или иначе творчества Пастернака, я встречала суждение о том, что «раннее» творчество поэта сложно, «позднее»- более простое; «ранний» Пастернак искал себя, «поздний»- нашел; в раннем творчестве много непонятного, нарочито усложненного, позднее преисполнено «неслыханной простоты».

Творческий путь писателей, поэтов, художников проходит в несколько этапов. И не всегда это путь от простого к сложному, от поверхностного

к глубинному или наоборот.

«Поздний» Пастернак («На ранних поездах» - «Когда разгуляется») – это Пастернак, нашедший новые средства создания экспрессии. Если в раннем творчестве образность во многом создавалась за счет использования индивидуальных языковых средств, то в позднем периоде поэт в большей мере пользуется обще-языковыми единицами.

Строфика стихов очень разнообразна: строфа может включать от четырёх (что наиболее характерно до десяти стихов. Своеобразие строф заключается не только в количестве, но и в комбинациях длинных и укороченных стихов. Объединенная общей мыслью, строфа не обязательно является законченной и иногда имеет синтаксическую и смысловую продолжительность в следующей. Я, например, заметила это в стихотворениях «Вальс с чертовщиной», «Опять весна», «Рождественская звезда». Величина строф и их сочетания здесь различны: в «Вальсе с чертовщиной»--6-8-6-7-10 стихов. Самое интересное, что проследить связь между величиной строф и тематикой стихотворения крайне сложно. Также трудно вывести какую-либо закономерность в соотнесении величины строфы с синтаксической структурой наполняющих её предложений. Например, вторая часть стихотворения «Вальс с чертовщиной» представляет собой октаву, состоящую из двух предложений, каждое из которых «располагается» на четырех стихах:

Великолепие выше сил

Туши, и серпии, и белил,

Синих, пунцовых и золотых

Львов и танцоров, львиц и франтих.

Реянье блузок, пенье дверей,

Рёв карапузов, смех матерей,

Финики, книги, игры, нуга,

Иглы, ковриги, скачки, бега.

В этом отрывке представлен пример одного из особенностей синтаксиса позднего Пастернака: употребление длинной цепи односоставных предложений. Здесь автор употребляет интересный стилистический прием: соединение многосоюзия и бессоюзия в одной строфе. Вся строфа имитирует ритм вальса (музыкальный размер «три четверит»), и если в первой половине строфы (за счет многосоюзия) темп спокойный, то во второй – бессоюзной – половине строфы «вальсирование» ускоряется, достигая максимума в последних двух стихах. В третьей же строфе:

В этой зловещей сладкой тайге

Люди и вещи на равной ноге.

Этого бора вкусный цукат

К шапок разбору рвут нарасхват.

Душно от лакомств. Ёлка в поту

Клеем и лаком пьёт темноту,-

Первое и четвертое предложения – двусоставные, второе – неопределенно-личное, третье – безличное.

Синтаксису позднего Пастернака свойственны конструкции перечисления однородных членов предложения. Последние имеют внешнее сходство с упомянутыми назывными. Например:

Вот он со скрытностью сугубой

Ушел за улицы изгиб,

Вздымая каменные кубы

Лежащих друг на друге глыб,

Афиши, ниши, крыши, трубы,

Гостиницы, театры, клубы,

Бульвары, скверы, купы лип,

Дворы, ворота, номера,

Подъезды, лестницы, квартиры,

Где всех страстей идет игра

Во имя переделки мира.

(«Поездка»).

На мой взгляд, этот пример выдержанного бессоюзия аналогичен приему перечисления, используемого поэтом для создания экспрессии. Внешне многофункциональный прием внутренне подчиняется одной закономерности: совмещении в одном ряду вещей разного порядка.

Раскат импровизаций нес

Ночь, пламя, гром пожарных бочек,

Бульвар под ливнем стук колес,

Жизнь улиц, участь одиночек.

(« Музыка»).

Соединенные в одном ряду разнообразные понятия создают многогранную картину действительности, активизируют разные типы восприятия.

Сходный эффект наращивания экспрессии, семантической многоплановости наблюдается не только при использовании (нанизывании) в одном ряду разнородных понятий, но и при появлении анафоры, которая является одной из ведущих стилистических фигур поздней лирики Пастернака. Например:

Все мысли веков, все мечты, все миры,

Всё будущее галерей и музеев,

Все шалости фей, все дела чародеев,

Все ёлки на свете, все сны детворы.

(«Рождественская звезда»).

В поэзии «позднего» Пастернака встречается и столь характерное для ранней лирики использование обособлений, вводных и вставных конструкций:

Когда твои стопы, Иисус,

Оперши о свои колени,

Я, может, обнимать учусь

Креста четырехгранный брус

И, чувств лишаясь, к телу рвусь,

Тебя готовя к погребенью.

(«Магдалина I”).

Синтаксическая конструкция может быть осложнена развёрнутым сравнением или метафорой:

Солнце садится, и пьяницей

Издали, с целью прозрачной

Через оконницу тянется

К хлебу и рюмке коньячной.

(« Зимние праздники»).

Это типичная для Пастернака строфа. Метафоричность в ней распределена неравномерно. В первом предложении-Солнце садится – обозначение реалии, во втором – развернутая метафора. Результатом такой организации тропа является громоздкая синтаксическая конструкция. Первое предложение – обозначение объекта метафоризации, в нем задается тема метафоры.

Но ни строфа, ни синтаксис не являются у Пастернака самовладеющими, что подтверждается отсутствием закономерностей в построении строф и предложений.

Центральной темой, прошедшей через всё творчество Б. Пастернака, является реальный мир предметов, явлений, чувств, окружающей действительности. Поэт не был сторонним наблюдателем этого мира. Он мыслил мир и себя как единое целое. Авторское «Я» - наиболее активная часть этого нерасторжимого целого. Поэтому в творчестве Пастернака часто внутренние переживания даны через внешнюю картину мира, пейзажно-предметный мир – через субъективное восприятие. Это взаимообусловленных вида выражения авторского «я». Отсюда и столь характерное для творчества Пастернака олицетворение, пронизывающее большинство метафор и сравнений.

«Раннего» Пастернака упрекали в сложности метафорики и синтаксиса; в позднем творчестве сложность прежде всего семантическая.

Поэзия Пастернака не стала проще, но стала филиграннее. В таких стихах, когда внимание не тормозится многоступенчатыми тропами, важно не пропустить метафоры, которые «скрываются» за внешне привычным языком.

В лирике позднего периода часто встречаются фразеологические обороты, разговорно – бытовая лексика и разговорный синтаксис. Особенно характерно это для цикла «На ранних поездах», с которого, по мнению исследователей, и начался «новый», «простой» Пастернак.

В раннем периоде творчества использование разговорно-бытовой лексики в поэтическом контексте на общем фоне межстиливой и книжной лексики усиливало выразительность, неожиданность восприятия; в поздних же циклах использование разговорно-бытовой лексики обусловлено тематически, чаще всего – для воссоздания реалий обстановки или речевой характеристики героя.

Фразеологические обороты, используемые Пастернаком в поздней лирике, можно разделить на две группы: измененные и неизменные. В обе группы входят фразеологизмы разных стилистических пластов.

Измененные фразеологизмы по Шанскому

Фразеологизмы с обновленной семантикой и неизменным лексико-грамматическим составом	Она подозревает в тайне, Что чудесами в решете Полна зима на даче крайней…
Фразеологизмы с сохраненными основными чертами семантики и структуры и обновленной лексико-грамматической стороной	Разлука их обоих съест, Тоска с костями сгложет. В нем и в этом году жить бы полною чашей.
Фразеологизмы, данные как свободное сочетание слов	Ты тянешься к нему с земли, Как в дни, когда тебе итога Ещё на ней не подвели.
Индивидуально-художеств. Обороты, созданные по модели существующих Фразеологизмов.	И пожар заката не остыл, Как его тогда к стене Манежа Вечер смерти наспех пригвоздил.
Слияние двух фразеологизмов	Как-то в сумерки Тифлиса Я зимой занес стопу…
Соединение в одном контексте семантически близких фразеологизмов	Вдруг задор и шум игры, Топот хоровода, провалясь в тартарары, канули как в воду…

Пастернак максимально индивидуализирует фразеологизмы, что выражается в значительном изменении их лексико-грамматической и синтаксической конструкции в соответствии с определенными художественными задачами.

«Пастернак уроки» - В родстве со всем, что есть, уверясь И знаясь с будущим в быту, Потому что жизнь идет, Не оглянешься – и Святки. Методическая доминанта моих уроков: -сотворчество; -сотрудничество; -сопереживание; -соразмышление; -сопричастность. Не надо толковать, Зачем так церемонно Мареной и лимоном Обрызнута листва.

«Борис Пастернак» - Достать чернил и плакать! Я один, всё тонет в фарисействе. В наследии Пастернака особое место занимают письма. На меня наставлен сумрак ночи Тысячью биноклей на оси. *** Февраль. Жизнь прожить - не поле перейти. Я вышел на подмостки. Гамлет Гул затих. Писать о феврале навзрыд, Пока грохочущая слякоть Весною черною горит.

«Творчество Пастернака» - Какие средства художественной выразительности автор использует? Прокомментируйте концовку стихотворения. Затеплен Апрель. Тема природы Тема искусства Тема поэта и поэзии Тема любви. В чём особенность цветописи в стихотворении? Основные темы поэзии Пастернака. Анализ стихотворения «Февраль». Прочитать стихи из романа «Доктор Живаго».

«Жизнь и творчество Пастернака» - Пастернак и символизм. Дело всей жизни. Б.Пастернак и А.Ахматова. Тема любви. Борис Пастернак. Б.Л.Пастернак и З.Н.Пастернак. В работе, в поисках пути, В сердечной смуте. Обращения Цветаевой к современникам были не только данью восхищения. Творческий подъём. Февраль. Писать о феврале навзрыд, Пока грохочущая слякоть Весною черною горит.

«Борис Леонидович Пастернак» - Автобиографическая проза. Известно, сколь опасной бывает близость художника к тоталитарной власти. Леонард Бернстайн и Борис Пастернак. Умер Пастернак после тяжёлой болезни 30 мая 1960 года. Пришло понимание, что главное – сохранить свою независимость и своё достоинство. Любви к Родине». Пишет роман «Доктор Живаго», который был опубликован за рубежом.

«Доктор Живаго Пастернак» - Но продуман распорядок действий, И неотвратим конец пути. Я весь мир заставил плакать Над красой земли моей. Два крыла Крестообразно. Человеческая бойня нелепа. Мело, мело по всей земле, Во все пределы. На озаренный потолок Ложились тени. Свеча горела. Внешне повествование вполне традиционно: рассказывается о судьбе человека в эпоху революции.