У этой книги - сложная литературная судьба. Сначала была написана повесть «Кондуит». Отрывок из нее напечатал В. В. Маяковский в журнале «Новый Леф» в 1928 году. Затем вся повесть публиковалась в журнале «Пионер» за 1929 год.

Впервые отдельной книгой повесть была выпущена издательством «Молодая гвардия» в 1930 году, с рисунка «Кондуит и Швамбрания» переведена почти на все языки народов СССР и на многие языки мира; она издана во Франции, Америке, Польше, Югославии, Венгрии, Румынии, ГДР, Болгарии, Чехословакии.

Дети всего мира радуются, читая эту книгу. Ведь на всех языках детям понятна мечта о лучшей жизни; иа всех языках интересно узнать, как рухнул в нашей стране старый режим и как начиналось строительство нового мира.

В книге много забавных выдумок. Про Льва Кассиля можно сказать, переиначив слова поэта Пушкина: «И выдумки с ним запросто живут, - две придут сами, третью приведут». Фантазия двух героев «Кондуита и Швамбрании» была по-настоящему буйной. Но внимательный читатель увидит, как в этой фантазии отразился реальный, окружавший их мир - семейные отношения, впечатления от школы, жизни, улицы, прочитанных книг, учебников, газет. (Данный материал поможет грамотно написать и по теме Рецензия на книгу Кондуит и Швамбрани. Краткое содержание не дает понять весь смысл произведения, поэтому этот материал будет полезен для глубокого осмысления творчества писателей и поэтов, а так же их романов, повестей, рассказов, пьес, стихотворений. ) Все причудливо перемешивалось в их смехотворных «географических» названиях, в «исторических» событиях. В выдуманной стране Швамбрании мы отчетливо видим черты невыдуманной царской России.

Писатель отобрал для своих повестей самые характерные, самые красноречивые черты прошедшей жизни. И мы ясно ощущаем, что эту жизнь он не выдумал - он описал ее, изобразил такой, какой видел ее сквозь радужное стеклышко детской мечты. И действительно, ведь все описанное в книге - правда. Я сама видела в квартире писателя сохранившиеся с детских лет географические карты Швамбрании, ее герб и флаг. Я была знакома с родителями Льва Кассиля, и они в точности были такими, как в книге.

Правдивость событий, правдивость характеров, богатство разнообразных чувств, которые вызывает эта книга у читателя, добрый юмор сделали «Кондуит и Швамбранию» одной из самых любимых книг советских ребят.

Внимательный читатель получит много радости, участвуя в «игре слов», которую так часто затевает автор на страницах этой книги. В самом деле, старые выражения вроде «честь имею» и «отдает честь» приобретают новый, острый, неожиданный смысл в главе, когда городовой приходит поздравить с праздником. Весело читать про «круглые очки земных полушарий», про то, как «в моем почерке буквы уже взялись за руки» и «как домики зажмурили ставни». Но особенно забавны географические названия, придуманные автором: порт Фель, порт Ной, Пилигвиния, Кальдония, Бальвония, мыс Кегли, Кудыкииы горы и тому подобные.

«Волчий билет» - исключение из гимназии с запрещением поступить в другое учебное заведение.

Шпаки - так презрительно называли офицеры царской армии всех невоенных, штатских.

В «День белой ромашки» проводился сбор пожертвований для борьбы с туберкулезом.

Маренго - ткань серого цвета; сукно, из которого была сшита форма гимназистов.

Наследник - здесь: сын царя.

Протуберанец - огненный столб, выбрасываемый при извержении на поверхности солнца.

Ходынка - чудовищная катастрофа, происшедшая в Москве на Ходынском поле в 1896 году на празднике, устроенном для народа в честь вступления на престол Николая II, когда в свалке погибло несколько сот человек.

Цусима - место гибели русского флота в русско-японскую войну в 1905 году.

Принц и нищий, Том Сойер и Гек Финн - герои известных произведений Марка Твена; Оливер Твист - герой романа Ч. Диккенса; дети капитана Гранта - герои одноименного романа Жюля Верна; тридцать три богатыря действуют в «Сказке о царе Салтане» А. Пушкина; Всадник без головы - герой романа Майн Рида; Дон-Кихот и Санчо Панса - герои романа Сервантеса; Макс и Мориц, Бобус и Бубус, Маленькие Мужчины и Маленькие Женщины, маленький лорд Фаунтле-рой - герои известных в то время детских книг.

Голубая Цапля - описана в повести С. Джемисон «Леди Джен», очень популярной в то время.

«Синяя птица» - пьеса бельгийского писателя М. Ме-терлинка; до сих пор идет на сцене Московского Художественного театра.

Роберт Баден-Пауэль - английский генерал, основатель системы скаутинг.

Надо воевать до победы. «Война до победного конца» - лозунг Временного правительства, которо-му партия большевиков противопоставила требование мира, то есть немедленного окончания войны и установления власти рабочих и крестьян.

ЧК, Чека - Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией.

Шапошников и Вальцев - составители задачника; Глезер и Петцолъд - авторы учебника немец-кого языка.

«Суплесы», «тур-де-ганши» - приемы французской борьбы.

Э - мюэ, «Е» немое, - в конце многих французских слов ставится буква «е», которая не произ-носится.

Готтентоты - африканское племя.

Менониты - немецкие сектанты, переселившиеся в XVIII веке из Германии в Поволжье.

Здесь пародируется эпиграмма Лермонтова: Три грации считались в древнем мире; Родились вы... всё три, а не четыре!

«Гимназисты, а не реалисты». - Средние учебные заведения в царской России делились на «классические гимназии» и «реальные училища»; ученики последних назывались реалистами.

«Валяги Люлик, Тлувол и Синеус». - До революции в учебниках истории утверждалась ложная, опровергну-тая впоследствии наукой легенда о том, что славянскую Русь будто бы «основали» пришельцы - варяги Рюрик Трувор и Синеус.

«Сейте разумное, доброе, вечное. Сейте! Спасибо вам скажет сердечное русский народ...» - слова из стихотворения Н. А. Некрасова «Сеятелям».

Гог и Магог - древний тиран и его царство, упоминаемые в старинных сказаниях.

Источники:
Лев Кассиль. Собрание сочинений в пяти томах. Том первый. Издательство: Детская литература. Москва. 1965 год.

Л. Н. Колесова отмечает функции трёх Кассилей: Мальчик Лёля рассказывает о своём детстве Лев – о том, что с ним стало, когда он вырос «биографический автор» пронизывает собой всю ткань произведения, раскрывает глубинный смысл происходящего в сознании героев

Отец. Свидетельства краеведов «Родился он в городе Паневеже, в 1875 году в семье мещан. Закончил медицинский факультет Казанского университета. В 1902 году А.Г. Кассиль попал в Саратов, где познакомился с семьей Перельман и увез от них дочь Анну». (из кн. Е.М. Ериной «Под покровом Богородицы») А.Г. Кассиль в молодости

Мама «И все наше детство было положено на эту музыку. У меня до сих пор все воспоминания поются на мотив «Ханона». Мама - типичная представительница интеллигенции начала XX века. Любит мужа и детей, верит в то, что интеллигенция должна нести в народ просвещение, гуманизм. Рис. Ю. Ганфа

Мальчики придумали «игру на всю жизнь»страну Швамбранию. Сочинили ее историю, определили географические особенности, населили персонажами из любимых книг. Установили оригинальный государственный строй в соответствии с собственными представлениями о добре и зле. «Игра на всю жизнь»

Перечень изучаемых предметов церковнославянский язык и словесность, иностранные языки (французский, немецкий), древние языки (латинский и греческий), Закон Божий, русский язык, история, география, естественная история, математика, физика, космография, чистописание, рисование

«Вольфсон, 4 кл., пел во время перемены в классе. Арест на 2 часа». « пятиклассник Лютцау на уроке Закона Божьего относительно заданного по этому предмету сказал: «Задали выучить черт знает что». «Шумицкий по окончании урока подошел к доске с написанным текстом и дунул так, что часть мела попала на тужурку преподавателя». Выписки из кондуита минской гимназии:

С.Б. Борисов

Книга Л.А. Кассиля «Кондуит и Швамбрания»: проблемы текстологии

С самой удачной и знаменитой повестью Л.А. Кассиля (1905-1970) «Кондуит и Швамбрания» подавляющее большинство людей, родившихся во второй половине 1940-х гг. и в более поздние годы, знакомилось по изданиям 1950-х-1980-х гг. Вряд ли многие читатели – дети, подростки – вдумывались в смысл стоящих в конце текста повести чисел: «1928-1931, 1955».

Речь, конечно же, идёт о времени работы писателя над книгой.

Повесть «Кондуит» была написана и издана в 1928-1930 гг., «Швамбрания» – в 1930-1931 гг. В 1935 году «писатель решил соединить обе повести в одну книгу, – появилась книга под названием “Кондуит и Швамбрания”» (1, 661)

В Генеральном каталоге Российской национальной библиотеки (Санкт-Петербург) имеется карточка с описанием этого издания:

Кассиль, Лев Абрамович. Кондуит и Швамбрания. (Авторская переработка для детей старш[его] возраста 2 книг Л. Кассиля “Кондуит” и “Швамбрания”]. – М., Детиздат, “Образцовая” типография и ф[абри]ка детской книги, 1935. – 266 с.

Книга вышла также в 1936 и 1937 гг., а затем наступил долгий перерыв. В чем же причина? Ведь сам Лев Абрамович Кассиль не был репрессирован.

По крайней мере, один из возможных вариантов ответа содержится в комментариях к автобиографической статье Л.А. Кассиля «Вслух про себя»:

«Братишка Ося – Иосиф Абрамович Кассиль родился в 1908 году, окончил Саратовский университет, работал в Саратовской совпартшколе и в редакции саратовской газеты “Коммунист”. В 1937 году незаконно репрессирован; посмертно реабилитирован» (1, 660).

Итак, в 1937 году прототип одного из главных персонажей книги был репрессирован.

Первое после 1937 года издание книги «Кондуит и Швамбрания» датировано 1957 годом. Любопытно, что книга вышла не в Москве, а в Петрозаводске. В Москве в 1957 году вышла «Швамбрания». В 1959 году «Кондуит и Швамбрания» публикуется в Москве, в серии «Золотая библиотека».

Но ведь Иосиф Абрамович Кассиль, прототип Оськи, реабилитирован, какие же столь существенные изменения в текст книги внес писатель, что дата «1955» наряду с временем первичного написания повестей – «1928-1931» – указывается во всех изданиях, начиная с 1957 года?

Издания книги «Кондуит и Швамбрания» 1935, 1936 и 1937 года в руки мне не попадались. Однако мне довелось познакомиться с книгой «Швамбрания» 1935 года издания. Как представляется, её содержание в главных чертах совпадает с содержанием «соединённой» книги (косвенным подтверждением обоснованности этого предположения является совпадение года издания – 1935).

Сравнение текста «Швамбрании» 1935 года с текстом «Кондуита и Швамбрании» изданий 1957 и последующего годов выявило отсутствие в «позднесоветском» варианте ряда фрагментов. По-видимому, их изъятие из текста, – а их совокупный удельный вес едва ли составит даже один процент объема книги, – было для Л.А. Кассиля столь важным, что он настоял на указании в конце книги даты этого урезания текста хотя бы под видом «переработки» или «новой авторской редакции».

Целью настоящей публикации является введение в научный оборот замеченных нами фрагментов текста, изъятых 50-летним авторов из текста, написанного им в 26-летнем возрасте.

В главе «История» цитируется письмо, направленное «императору Швамбрании», после чего в прежнем издании наличествовала ремарка, изъятая впоследствии: «Таков был наш дипломатический язык. Мы черпали его из исторических романов, газет и дворовых бесед» (2, 23).

В главе «От Покровска до Дранздонска» в исправленном издании читаем: «У афиш, расклеенных на мучном клейстере, паслись целые стада». В прежнем издании было: «У афиш паслись целые стада, упоённо тряся хвостами, рогатые меценаты обгладывали литографиро-ванную грусть с ресниц Веры Холодной» (2, 26).

Из главы «Мы – демократы» (во второй редакции названа «Езда в народ») изъята фраза, выделенная курсивом:

«[Наши родители] были только люди своего времени и уж, конечно, совсем не худшие. В огромном большинстве интеллигентских семей ребята воспитывались ещё в тысячу раз хуже. Подлый уклад той жизни уродовал нас так же, как наших родителей» (2, 43)

Из «исправленного» издания была изъята глава «Из хорошего дома», в издании 1935 года находившаяся между главами «Мир животных» и «Вокруг нас». Вот текст этой главы:

«Нас старательно обучали также хорошим манерам.

Прежде всего запрещалось болтать ногами и языком за обедом. Папа учредил премии: гривенник за молчаливый обед. Папа не ошибся. Никто из нас так и не заработал гривенника.

Пробовали воспитывать нас и чужими наёмными руками. Взяли бонну из “хорошего дома”. Звалась она Августа Карловна.

Такой злобной ведьмы я больше не встречал. Меня она невзлюбила с самого начала, а мне она была омерзительна до конца.

– Ну-с, – дразнила она, – вот я и к евреям попала. Так, так, хорошее племя… А знаешь, что ваши древние… Христа к кресту прикнопили. Ваше племя бог проклял… И тебе на том свете крыса живот выест. Вот… А знаешь, как вас зовут? Жиды вас зовут… Вот как.

– Вы юдофобка и дура, – говорил я, чуть не плача. – Аннушка тоже говорит, что вы… пожилая хрычиха… Вот. И если вы ещё будете, то я маме пожалуюсь.

– Конечно, конечно, – говорила Августа Карловна. – Иди, иди. Жалуйся. Передавай. Иуда-предатель тоже из ваших был.

И я не мог идти жаловаться.

Я плакал по ночам.

Обида раздирала внутренности, как крыса, обещанная мне в аду.

План мести созрел.

Когда бонна вошла раз в детскую, её ударила по голове щетка, державшаяся на двери. В этот же момент загремели бубенцы на привязанных к двери вожжах, и ночной горшок синим метеором промелькнул у самого носа Августы. Горшок качался под люстрой. Во время последовавшего затем скандала и отсидки в “аптечке” всё выяснилось. Аннушка пошла за извозчиком. Я отказался попрощаться с Августой» (2, 47-48).

Вместо выражения «поклоны двенадцати родственным коленам» (с. 52) (намек на «колена Израилевы») в новой редакции значится «поклоны многочисленным родственникам».

Дополнительно вставлено про Оську (выделено курсивом): «Он путал помидоры с пирамидами. Вместо “летописцы” он говорил “пистолетцы”».

В главе «Бог и Оська» купированию подверглась фраза священника:

«…Некрещёный, что ль? Отец-то твой кто? Папа? Ах, доктор…. Так, так, понятно…. Иудей, значит…. Про бога-то знаешь?» (2, 55).

Из этой фразы в позднесоветских изданиях исключена лишь «знаковая» реплика – «Иудей, значит…».

Из главы «Наука умеет много гитик» при «редактировании» 1955 года был исключён следующий яркий в психологическом отношении отрывок:

В позднейших изданий читаем:

– Иди в угол и стой до звонка, – перебил меня вспыхнувший латинист <…> – Болван! Заткни фонтан!

В издании же 1935 года между восклицаниями «Болван!» и «Заткни фонтан!» наличествовал отрывок размером в полстраницы:

«– Иди в угол и стой до звонка, – перебил меня вспыхнувший латинист <…> – Болван!

Вообще с проклятыми вопросами мне в гимназии отчаянно не повезло. Например, на уроке истории я интересовался, “почему Ивана Грозного не посадили в тюрьму, раз он столько наубивал зря?”

– Вы что, – побледнел историк – царя всея Руси… соображаете?

– Значит, царь, если захочет, может убить? – не унимался я.

– То был жестокий век, – замялся историк, – видите ли, тогдашние нравы…

– А сейчас, – начал я, но историк вскочил такой разъяренный, что я осекся.

Неприятность вышла также на “русском” уроке. Шли занятия по выразительному чтению. В классе по очереди читали “Тарас Бульба”. Мне досталось читать место, где запорожцы кидают в Днепр ни в чём не повинных евреев, а те тонут… Мне до слёз было жалко несчастных. Мне было тошно читать. А весь класс, обернувшись ко мне, слушал, кто просто с жестоким любопытством, кто с нахальной усмешкой, кто с открытым злорадством. Ведь я, я тоже был из тех, кого топили весёлые казаки… Меня осматривали как наглядное пособие. А Гоголь, Гоголь, такой хороший, смешной писатель, сам гадко издевался вместе с казаками над мелькавшими в воздухе еврейскими ногами. Класс хохотал. И я почувствовал, что тону в собственных слезах, как евреи в Днепре.

– Ну, ну! – заорал грубый Озерников. – Критику будем проходить в четвертом классе. А сейчас заткни фонтан.

И я заткнул фонтан» (2, 78-79).

Из главки «Вид на войну из окна» исключены следующие «звуки, долетающие с улицы в окно гимназии»:

«– Чубарики-чубчик-гуляла…

– Взвейтесь, соколы, орлами!...» (2, 95)

Из главы «Классный командир и ротный наставник» исключено сравнение мельниц с георгиевскими крестами (выделено курсивом):

«Просторный ветер играет на кладбище в нолики и крестики. Из-за пригорка видны заячьи морды ветряных мельниц. Они награждают гору размашистыми георгиевскими крестами своих крыльев, и горизонт выглядит, как грудь героя. На небольшом плоскогорье скучает военный городок. (2, 99)

Удалены из издания 1955 года присутствовавшие ранее главки «Неприятель в Покровске» и «Дух времени»:

«Неприятель в Покровске

Вскоре пригнали в Покровск первые партии пленных. Это были австрийцы. В серых кэпи, в гетрах и толстых невиданных ботинках, ободранные, запуганные, толпились они у волостного правления. Плотная толпа любопытных беззлобно рассматривала их.

– Австрияки! – кричали мальчишки.

Инспектор повёл нас насладиться назидательным зрелищем – повер-женного и пленённого врага. Воинственная рогатка инспекторской бородки раздвинула толпу. Мы прошли вперёд. Голодные смуглые лица покорно глянули на нас. Это и был “неприятель”, настоящий, ненарисованный, живой неприятель, тот самый неприятель, под давлением превосходных сил которого наши войска, как пишут в газетах, отступили и т. д. Несколько секунд мы ещё пыжились, искусственно нагнетая ненависть, но тут же бросили эти попытки…

Ничего, кроме любопытства, не осталось у нас к чернявым пленникам: мадьярам, венгерцам, чехам…

Инспектор плавно и уверенно, как смотритель музея, рассказывал окружающим об Австрии, о её флоре и фауне… Вдруг один из пленных вежливо обратился к нему по-русски, но с каким-то акцентом:

– Прошу у пана звиненья, – заокал он, – ибо зубры у нас не водятся…

Инспектор смутился.

– Ну, как сказать, иногда попадаются всё же, – сказал инспектор просительно.

– Во зверинце, – мягко сказал пленный.

В это время за спиной инспектора Степка Гавря успел променять булку с воблой на пару австрийских погон. Пошла бойкая торговля. Но оглянувшийся инспектор велел тотчас прекратить этот, по его словам, непристойный торг, намекнув, что в кондуит можно попасть и за сношение с неприятелем.

Дух времени

На уроке истории учитель говорит:

– Турки, как и все мусульмане, отличаются бесчеловечной жестокостью, кровожадностью и зверством. Их священная книга Коран учит убивать христиан без всякой жалости, ибо чем больше “неверных” христиан убьёт турок, тем больше грехов ему простится. Но в сегодняшней войне турок перещеголяли в зверствах куль-тур-ные немцы. Они, немцы, варварски разрушили…

Класс оборачивается и укоризненно смотрит на Куфельда: Куфельд – немец. Класс возмущённо смотрит на Реклинга. Реклинг – тоже немец. Класс грозно смотрит на Крейберга, на Виркеля, на Фрицлера… Крейберг, Виркель, Фрицлер – все немцы. Враги! – неприятель в классе!

– А евреи? – спрашивает вдруг хитрый Гешка Крейберг. – А евреи? Правда, говорят, тоже кровожадны, Кирилл Михалыч? И продают Россию…

Теперь весь класс смотрит на меня. Я краснею так мучительно, что мне кажется, будто хлынувшая в лицо кровь уже прорвалась сквозь кожу щек наружу.

– Это не относится к уроку, – отвечает учитель. – Сегодня мы говорим не о них.

Во время перемены классная доска, – эта чёрная трибуна и вечевой колокол класса, – покрывается крупными надписями: “Бей немчуру!”, “Фрейберг – немец, перец, колбаса…”, “Все жиды – изменники”.

Следующий урок – закон божий. После звонка приходит, как всегда перед этим предметом, инспектор. Он подходит к моей парте.

– Язычники, изыдите! – кричит инспектор. – Дежурный, изгони нечестивых из храма!

Я с немцами покидаю класс.

Немцев не приняли в нашу войну. Их не допустили в гимназиче-скую армию. Гимназия воюет с лютеранской школой. У нас своя армия, у них – своя. Бом происходят три раза в неделю на Сапсаевом пустыре. Обе стороны располагают земляными укреплениями, фортами, траншеями, флотом, свободно плавающим по Сапсаевой луже, бабками, начиненными порохом, рогатками и деревянными мечами. Мартыненко-Биндюг – наш главнокомандующий. У немцев есть даже настоящий Вильгельм. Вилька Фертель – сын шапочника. На озере происходят ожесточённые сражения. Мы яростно играем в великое кровопролитие. Впрочем, вражда настоящая и кровь тоже. Начальство знает об этой войне, но проявляет тактичное попустительство.

– Дети, знаете, очень чутко улавливают дух времени, – глубокомысленно твердят взрослые.

Дух времени, очень тяжелый дух, пропитывает всю гимназию». (2, 106-110)

В следующей главке «Нас обучают войне» в издании 1935 года значилось:

«Роту вел лукавый подпоручик. Лихо присвистывая, напрягая остуженные глотки, солдаты пели:

И-эх, если б гимназистки по воздуху летали…

Тогда бы гимназисты все летчиками стали» (2, 111-112)

В редакции 1955 года этот эпизод был изложен так: «Поравнявшись с нами, солдаты с заученным молодечеством запели непристойную песню, лихо посвистывая и напрягая остуженные глотки».

После этого в главе имелся эпизод, изложенный в редакции 1955 года следующим образом:

«Позади всех шел, спотыкаясь в огромных сапогах и путаясь в шинели, маленький тщедушный солдатик. Он старался попасть в ногу, быстро семенил, подскакивал и отставал. Гимназисты узнали в нём отца одного их наших гимназистов-бедняков.

– Вот так вояка! – кричали гимназисты. – У нас в третьем классе его сын учится. Вон стоит.

Все захохотали. Солдатик подобрал шинель руками и вприпрыжку, судорожно вытянув шею, пытался настичь свою роту.

– Ты знаешь, – сказал я. – Война, это, оказывается, ни капельки не красиво. <…>»

В тексте же 1935 года эпизод выглядел так:

«Позади всех шел, спотыкаясь в огромных сапогах и путаясь в шинели, маленький тщедушный солдатик. Он старался попасть в ногу, быстро семенил, подскакивал и отставал. Гимназисты узнали в нем отца моего одноклассника Карлушки Виркеля.

– Вот так вояка! – кричали гимназисты. – У нас в классе его сын учится. Вот стоит, немчик.

Молодой ефрейтор крикнул отстающему Виркелю:

– Ей, Франц, подбери шванц!

Все захохотали. Виркель подобрал шинель руками и вприпрыжку, судорожно вытянув шею, пытался настичь свою роту. Публика смеялась. Карлушка стоял, опустив голову. Красные пятна ползли по его лицу.

– Ужасно неуклюжий народ эти немцы! – сказала толстая начальница женской гимназии. – Твой отец ведь немец? – спросила она Карлушку.

– Мой отец русский солдат! – сказал Карлушка.

– Врёт! – заорали гимназисты. – Немец он.

– Мой отец солдат, – повторил Карлушка.

– Твой отец немец, мобилизованный в русскую армию, – строго поправила начальница.

Дома меня ждал с нетерпением Оська.

– Ты знаешь, – сказал я. – Война, это, оказывается, ни капельки не красиво». (2, 111-113)

Как видно из полного текста, Оську возмущает не «война» как таковая и даже не насмешка над неуклюжим солдатом, а проявление национализма, в данном случае – германофобии.

В главке «“Вольно!” – говорит солдат» фраза «Нацепив на швабру красный Аннушкин платок, мы ходим по ковру» заменена на: «Мы ходим по ковру, нацепив на папину трость красный Аннушкин платок». (2, 118)

Глава «Самоопределение Оськи» исходно имела название «Самоопределение национальностей». В редакции 1955 года имеется следующий фрагмент:

«– Лёля, а Лёля! А что такое еврей?

– Ну, народ такой… Бывают разные: русские, например, американцы, китайцы. Немцы ещё, французы. А есть евреи».

В издании 1935 года этот отрывок выглядел следующим образом:

«– Лёля, а Лёля! Ты говоришь: еврей. А что такое еврей?

– Ну, народ такой… Бывают разные. Русские, например, или вот дошлые. “Дошлый народ, – папа говорит, – есть”. Немцы ещё, французы. А вот евреи. Папа – еврей, ты – еврей». (2, 119)

В главе «Братишки-солдатики» наличествовал следующий «чёрно-юмористический» фрагмент:

«… фронтовики <…> слушали патриотические речи. <…> Большинство были совсем легко раненые. Дамы даже негодовали.

– Нет, это право же возмутительно, – разочарованно шептались они, – одни пустяковые царапины… хоть бы один тяжелый случай! Небось, себе Саратов добыл трех почти безнадежных… Кошмарно! Кошмарно! » (2, 128)

В редакции 1955 года выражение «патриотические речи» заменены на «громогласные речи “отцов города”», а весь выделенный курсивом пассаж удалён.

В главке «Покорение Брешки» вместо слов «Погром начали дезертиры» было: «Погром начали фронтовики и одна рота стоявшего в городе полка» (2, 196).

Из издания 1955 года исключена главка «За ушко да на солнышко», находившаяся в издании 1935 года между главками «Единственная тайна Швамбрании» и «Точка, и ша!»:

«На лавочке у отдела народного образования сидели учителя. Инспектор, историк, рыжий математик Монохордов, латинист Тараканиус. Зябкое августовское солнышко не грело педагогов. Их выгнали.

– А-а, здравствуйте, добрый день, моё почтенье, как живём, – наперебой здоровались со мной педагоги, вежливо протягивая руки.

– Здравствуйте, – сухо и чинно отвечал я, – что скажете?

Инспектор отозвал меня в сторону.

– <…> Я разве виноват, что царь и Керенский дураки? Они виноваты, а не я. А при советской власти и я хороший буду. Мне не жалко. Я ведь сочувствующий. <…>

Я подошёл к Стёпке.

– Стёпка, – сказал я, – может быть, инспектора оставить? Он иногда хороший был.

– Эх, ты, сопля задушевная! – сказал Стёпка. – Интеллигент! Хороший да плохих не бывает. Наши бывают, чужие бывают. Красные бывают, белые бывают. Пролетариат – бывает, буржуазия – бывает. А ещё дураки бывают. Это вроде тебя.

Я обиделся. <…>». (2, 153-155)

В заключительной главе из текста исключена фраза, выделенная нами курсивом:

«Мы долго говорили потом с Осей. Дом улегся.

Наши молодые жены одиноко стыли на креслах, составленных во временные ложа . А мы разговаривали шепотом…» (2, 344).

Из переклички героев в конце повести убраны следующие фразы:

«– Виркель Карл!

– Секретарь канткома партии, – отзывался Ося. <…>

– Горьбан Виктор!

– Застрелился от несчастной любви <…>

–Тальянов Виталий!

– Расстрелян за бандитизм». (2, 344, 345)

Наконец, в редакции 1955 года читаем:

«Больница ослепила меня блеском окон, полов, инструментов.

– Ну, что, – говорил папа, наслаждаясь моим восторгом, – было в вашей Швамбрании что-либо подобное?

– Нет, – признавал я, – ничего подобного не было».

В редакции же 1935 года смысл диалога был существенно иным:

«– Ну, что, – говорил папа, наслаждаясь моим восторгом, – было в вашей Швамбрании что-либо подобное? Были у вас такие шприцы или мочеприемники подобной конструкции?

– Нет, – признавал я, – ничего подобного не было». (2, 346)

Итак, какого рода изменения текста предпринял Кассиль и с чем это было связано?

Известно, что в конце 1940-х годов, в период кампании против космополитизма, повесть была подвергнута критике. Одна из рецензий на «Кондуит и Швамбранию» называлась: «Это не нужно детям». Вероятно, с этим так или иначе связано сведение к абсолютному минимуму «еврейского вопроса».

Второе. Из книги почти полностью удалена «немецкая тема». Это связано с тем, что на основе Указа Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 года «О переселении всех немцев из Республики немцев Поволжья, Саратовской и Сталинградской областей в другие края и области» были депортированы примерно 950 000 человек, из них 450 000 – из Автономной Советской Социалистической республики немцев Поволжья. Депортация началась 3 сентября 1941 года, самое большое число эшелонов было отправлено со станции Покровск (действие повести, напомним, происходит в слободе Покровской). 7 сентября 1941 года была ликвидирована и Автономная республика немцев Поволжья.

Далее, элиминации подверглись пассажи, осмеивающие военно-патриотические настроения. Были удалены некоторые натуралистиче-ские пассажи. Есть и такие изменения текста, которые нуждаются в специальном разъяснении.

В текстологии принято считать окончательной редакцией произведения такую, в которой обнаруживает себя не просто «последняя авторская воля», но последняя творческая воля автора. Характер произведенных Л.А. Кассилем в 1955 году изменений над текстом книги заставляет предположить, что они носили преимущественно принудительный идеолого-политический, то есть, фактически, цензурный, а отнюдь не творческий характер.

Может быть, в настоящее время нет резона (пусть того же самого, идеолого-политического) «возвращать» в предназначенные для детей издания книги изъятые фрагменты. Однако имело бы смысл предпринять «академическое» переиздание самой знаменитой повести Л.А. Кассиля, в котором привести полный текст повести и прокомментировать исключенные в издании 1955 года фрагменты. (3)

Священнослужители приобретали фамилии при выпуске из семинарии: Афинский, ... важный источник для исследования истории языка (истории лексикологии, диалектологии, этимологии... в разных областях знания: филологии , истории , этнографии. От личных...

История российских

Программа

Естественные науки, другие отмечали профессоров филологии , истории , права, среди которых было много... , чему учить в университете и кого оттуда выпускать , взаимоотношения университетов и властных структур и т.д. Профессор...

Главные герои (живут в Покровске): (повествование ведётся от имени автора - я), мать, отец, Оська - младший брат, Аннушка (служанка), Марфуша (слуга), двоюродный брат Митя, земский, директор (кличка - Рыбий глаз), Цап-Царапыч, инспектор, Афонский Рекрут, Фараон, Иосиф, Атлантида, Биндюг, Аркаша (сын кухарки), учитель латинского - Тараканус или Длинношеее, учитель истории «э-мюэ», учительница французского, комиссар Чубарьков, три тётки, военный Ла-Базри-Де-Базан (маркиз), Кириков -человек-поганка (алхимик), Дина (двоюродная сестра).

Кондуит
Мы с Оськой потеряли королеву из шахмат отца, он поставил нас в угол. Мы придумали новую игру: играть в страну - Швамбранию. Потом королева нашлась, но отец к тому времени уже вырезал другую, и мы сделали старую королеву хранительницей швамбранской тайны, заточив её в грот, который взяли у мамы. Так играли мы несколько лет. Страна наша на карте была изображена в виде зуба, а вокруг были океаны. Наша Швамбрания вела войны с Бальвонией и Кальдонией. Я быль царём, а Оська почтальоном, который приносил письма с вызовом на войну. Наша страна всегда побеждала. Все жители страны - мореходы и водники, которые гуляют на Брешке. Самый главный мореход - Джек, спутник моряков, он полиглот. Наш дом мы представляли в виде большого парохода. Отец (доктор)- домашний капитан. Папа - человек хороший, всегда шутит, но когда нам от него попадало, мама (пианистка) служила «глушителем». Отца часто ночью вызывали в больницу. Ездили мы на тарантайке до тех пор, пока отец не сбросил нас в канаву. Оська любил выуживать золотых рыбок из аквариума, а потом хоронить их в спичечном коробке; почистил однажды папиной щёткой кошке зубы, а она исцарапала ему руки. После этого отец купил нам маленького козлёнка, который потом ободрал все обои, изжевал папины брюки, за это его отдали назад. Я читал книгу «Вокруг нас» и узнавал из неё как что делают. Оська знает много слов, но все их путает. Встретился он однажды с попом в парке, которого принял за женщину. А поп рассказывал Оське про бога («а, знаю, Христос Воскрес его фамилия…»). Аннушка (служанка) взяла нас на венчание в церковь, и мы придумали, что Швамбрания - это царство небесное, а попа в нашей стране звали Гематоген. Все начальство мы делили на: жидкое (родители), твёрдое (директор гимназии) и газообразное (полиция и земский начальник). На святки приехал к нам двоюродный брат Митя, которого исключили из Саратовской гимназии за непочтительные отзывы о Законе Божьем. Священный его долг - делать гадости начальственным лицам. В Коммерческом собрании устраивался бал-маскарад, нас тоже пригласили. Митя хочет насолить земскому. Для этого он решил взять с собой Марфушу, костюм которой - большой почтовый конверт с изрядным запасом марок Марфуши. Марфа заняла первое место, за это ей дали золотые часы. Земский ею заинтересовался и захотел узнать, кто она, но её выкрали. После отец сказал, что это была наша служанка, а земский прямо побагровел. Кто-то на крыльцо земского привинтил очень большой бот с письмом: кому подойдёт, та будет земской начальницей. Он понял, что это был Митя, и ему дали выговор. Меня приняли в гимназию («Забрили! Оболванили!»). Лето перед гимназией мы провели на даче. За день до занятий меня обрили наголо, а в первый день гимназии мне вырвали пуговицы. Зашли мы с мамой в кондитерскую и встретили там директора. Нам нельзя было посещать различные увеселительные заведения - сразу попадали в кондуит. Кондуит - книга, где записывались все наши проделки и проштрафы. Называли её ещё «Голубиная книга», потому что у нас были шинели такого же цвета, как голуби-сизяки. Директора мы (кличка - Рыбий глаз) мы очень боялись. Цап-Царапыч всё время следил за нами, чтобы мы выполняли требования кондуита. А вот инспектора любили. Когда мы проштрафимся, он держал нас час стоя, а потом отпускал домой. Раньше в Покровске вместо звонков были проволочные ручки, но доктор провёл у себя в квартире звонок с электрическими батареями. Чуть позже он появился у всех. В шалмане жил Афонский Рекрут - мастер на все руки, который чинил всем звонки. Часто мы заходили к нему, обсуждали книги. Однажды в Народном саду произошла драка, и директор запретил гулять и там. Все гимназисты стали возмущаться по поводу этой истории, но и Оська нашёл выход: в знак протеста срезать все звонки в городе. К Афонскому Рекруту записался весь город, но звонки всё равно срезали. Никто больше себе не ставил, кроме земского начальника, и приставил к нему Фараона, но звонок опять срезали (сын земского и спрятал в руке). Пристав приказал Фараону отыскать воров (за 50 руб.). Фараон даёт взятки, но Иосиф молчит. У Фараона в руках оказался оборванный манифест, в котором было и ФИО земского сына, и он доложил всё директору. Фараон пришёл за Атлантидой, Биндюг сам пришёл к директору. Всех восьмерых исключили. Иосиф пришёл к директору и сказал, что звонки резала вся гимназия + сын земского, и попросил, чтобы нас опять приняли в гимназию. Теперь порядки в гимназии стали жёще, учитель латинского - Тараканус или Длинношеее - особо усердно ставит нам 1 и 2, учитель истории поднимает провинившихся на весь урок, француженка всё время обижается. Как-то я спасался от дворника, бегая по крышам, и познакомился с девочкой Таисой. Я посвятил её в тайну Швамбрании, а она открыла секрет какому-то мальчику. Играем с Оськой в войну, Клавдюша (дочь кухарки) - пленница. Ей пришло письмо от сына, в котором говорилось, что ему отрезало руку, мы очень её жалели. Делаем пакости учителю: взрывается порох под его подошвами, в табаку подсыпали пороха и перца. Учитель пошёл жаловаться директору. Встречаем раненых солдат, дух времени пропитывает нас, Оська носил кольцо от унитаза в дырке с портретом Николая II. Нас с женской гимназией водили в основной городок, чтобы показать примерный бой. Кончается 1916 год. 31 декабря родители пошли к знакомым встретить Новый год. Ко мне в гости пришёл одноклассник Гришка. Пошли мы с ним на улицу и увидели коня в упряжке одного богача и решили покататься. Но конь всё никак не мог остановиться. Тут вышел Цап-Царапыч, и конь как назло остановился. Он сказал, что запишет нас в кондуит и оставит нас после каникул на 4 часа без обеда. Спросил, разрешили ли нам покататься, на что мы ответили «да». Он решил выяснить это, сел на лошадь, она погналась. В это время вышел хозяин и увидел, что лошадь украли, и вызвал полицию. После каникул Цап-Царапыч этот случай не вспоминал. Оська сделал важное заключение: Земля круглая, потому что глобус круглый. Позвонил д. Лёша и сказал, что революция, свергнули царя, и просил передать это родителям. Я вышел на улицу, хотелось кричать всем про революцию. Цап-Царапыч заметил меня и записал в кондуит. В гимназии всем рассказал эту новость. В классе висел портрет царя, и мы всунули в него горящую сигарету. Получилось, что Николай II курит. Через забор передаем записочки в женскую гимназию, они тоже за свободу. Атлантида услышал, что учителя хотят свергнуть директора. На демонстрацию директор не пришёл (сослался на болезнь). Комитет выгоняет директора, в спешке он забывает надеть колоши. Директор пошёл искать помощи у родительского комитета. Пришел директор к секретарю (моему отцу) и встретился с Оськой. Он называет его Воблый глаз. Родители боятся свободы для детей - распустятся. В гимназии отменяют отметки, вместо них: хор., уд., неуд., плохо, отл. Аркаша (сын кухарки) - умный, он стал учиться бесплатно в моём классе. Аркаша влюблён в Люсю (дочь богатой председательницы). Но мать её против. Он осунулся, хуже стал учиться, потом услышал, что нет больше Баринов, и написал ей письмо. Его выхватил учитель, прочитал и осмеял Аркашу перед классом. И тогда Аркаша понял: мир по-прежнему делится на платных и бесплатных.

Швамбрания
Всюду проходили собрания, митинги, мне тоже хотелось в них поучаствовать. Мы собрали кружок бойскаутов и делали добрые дела. Наступил конец кондуита: мы сожгли его вместе с дневниками на костре возле гимназии. Лето 1918 года мы провели в д. Квасниковке, колошматили крапиву и уничтожали поганки, нашли огромный мухомор. За наше отсутствие Брешка изменилась, разгромили винный магазин одного богатея. Нашу гимназию объединили с женской. Мы сами ходили туда и выбирали себе девочек в класс. Ещё к нам прибыли новички из высшего начального училища, но нам они не понравились. Девочки придумали новую игру - «гляделки». По вечерам устраивали танцы и мы смотрели, чтобы мальчики из «Б» класса не танцевали с нашими девочками. В гимназии давали чай с рафинадом, который быль дефицитом. Я таскал сахар домой и клал его как неприкосновенный запас. Я был в столовой раздатчиком сахара. Биндюг предложил сахар, который остаётся, делить на двоих. Я отказался, он подставил мне подножку и я расшиб лоб. Оську взяли в школу, и я учил его, как не быть битым. «Гляделки» позабыты, все увлеклись французской борьбой, и Оська в том числе. Появился у нас новый учитель истории «э-мюэ», нам он понравился. Гимназия наша стала блуждать по всему городу. Мы нагоняем алгебру, учитель остаётся с нами после уроков, родители в шоке. Наш класс предложил классу «Б» помериться силами в алгебре. Готовились перед этим днём до 12 ночи, а ходить можно было лишь до 11, нас патруль забрал. Мы сказали, что ходили в аптеку за касторкой («Б» тоже попались и «ходили за йодом»). Чемпион -Биндюг, наш класс выиграл. Но оказалось, что Биндюг списывал, поэтому славу и сахар поделили на два класса. Комиссар просит нас остаться после уроков и нарисовать плакаты о сыпняке. Хоть есть очень хотелось, но мы остались. После этого комиссар заболел, у него тиф, температура 41. Комиссар поправлялся, но был ещё слаб. Перевели его на квартиру, я приносил ему книги. На стене у него висел плакат, на котором красноармеец тычет пальцем. Я смотрю на него, а он на меня, как будто мы в «гляделки» играем. Принёс ему я свой сахар к чаю, но до меня тоже «постарались» и принесли. Мыс Оськой ввели в Швамбрании смертность, Оська сказал, что на улице какой-то солдат спрашивал у него про Швамбранию. Я думаю, что Оська верит в её подлинное существование. В школе он рассказал про нашу страну, его уверили, что её нет, а солдат спрашивал не про Швамбранию, а про штабармию. К нам приехали три тётки. Одна не выговаривает «р», другая - «л». Они решили взяться за наше воспитание. Мы переехали жить в другой дом. Папа сказал, что люди - жалкие рабы вещей. Дети, научитесь презирать вещи. Мы разбили блюдо, на что папа сказал, что мы вандалы и прежде, чем презирать вещи, надо научиться их беречь и зарабатывать. Мамы не было дома, а в это время забрали пианино. Мама в шоке: под крышкой лежал ценный свёрток с заграничным душистым мылом, а мы к нему добавили и швамбранские документы. Я поехал с мамой «выручать» свёрток. Я сыграл для всех польку, частушки, а мама увертюру из «Князя Игоря». Все были в восторге. Комиссар выздоровел, и его заселили рядом с нами. Оська играл с ним в «Ляпки-тяпки», потом к ним подключился папа. В другую комнату заселился военный Ла-Базри-Де-Базан, которого тётки называли маркизом, в третьей комнате уселась комиссия по борьбе с дезертирством. У нас исчез свёрток с мылом, папа вызвал Чека, свёрток нашли у маркиза, а также обнаружили наши карты Швамбрании, мы вынуждены были рассказать начальнику о нашей стране, что вызвало у него приступ смеха. Мы опять переехали. Наши тётки каждый день водили нас в театр им. Луначарского. Покровск захватило повальное увлечение театром. Открылись даже детские студии, куда нас тоже записали. Папа уехал на фронт, а я в доме остался главным мужчиной. Настали голодные времена. Я за фунт мяса в месяц даю уроки грамоте и счёту. Сахар из моего неприкосновенного запаса едим только по выходным. Мама поменяла ракушечный грот на четверть керосина. В Швамбрании наступил период упадка. Разместилась она в дворце Угря. Мы с Оськой исследовали мёртвый дом и упали в подвал. Кто-то нас схватил. Это был Кириков - человек-поганка, он там придумывал эликсир. Переехала к нам жить и двоюродная сестра Дина, она нам понравилась, а ещё она прищемила тёткам хвосты. Дину взяли заведующей библиотекой. Там мы организовали литературный кружок. Комиссар влюбился в нашу Дину. Папа заболел: у него сыпняк, Атлантида умер. В Швамбранию нам уже скучно играть, мы с Оськой пошли к алхимику. Оказалось, что он делал не эликсир, а простой самогон. Вскоре приехал папа, жёлтый с длинной бородой и вшами. Нашу библиотеку опять хотят закрыть, т.к. нет дров. Мы предложили разобрать Швамбранию (дом Угря) под дрова. Так нашей страны не стало.

Покров переименовался в г. Энгельс. Недавно был в Энгельсе, чтобы поздравить Оську-отца: у него родилась дочка. Оська по-прежнему путает слова. Читаем с ним всем про Швамбранию, вспоминаем детство. В городе всё изменилось. Даже в Швамбрании такого не было.

Главные герои все живут в Покровске. Повесть ведётся от имени автора.

Кондуит и его младший брат, Оська, потеряли королеву из набора шахмат, которые принадлежали отцу. Их наказали, поставив в угол. Тогда они придумали страну Швамбранию и начали в неё играть. К тому времени, когда пропавшая королева нашлась, отец уже сделал другую, и они взяли потерявшуюся королеву в качестве Хранительницы тайны Швамбрании. Они заточили её в мамин грот. Эта игра продолжалась несколько лет. Страна имела форму зуба, и была окружена океаном. Швамбрания воевала с Бальвонией и Кальдонией. Кондуит был правителем страны, Оська почтальоном, и носил письма, вызывающие на войну. Швамбрания всегда побеждала. Страну населяли мореходы и водоплаватели. Все они гуляли на Брешке. Самым главным мореходом был Джек. Он сопровождал моряков и знал много языков.

Весь дом Кондуита был для играющих большим пароходом. Отец-доктор был капитаном корабля. Кондуит описывает отца положительно: он всегда шутил, но когда он злился, мама всегда смягчала его удар. Отец был доктором, ему часто приходилось ездить на вызовы ночью. Дети катались на тележке, пока однажды отец не столкнул их в канаву. Оськиным любимым занятием было рыбачить в аквариуме: он вытаскивал золотых рыбок и устраивал им пышные похороны в спичечных коробках. Однажды он решил почистить кошке зубы папиной зубной щёткой. За это она исполосовала ему руки. Потом отец подарил детям маленького козлёнка. Тот ободрал все обои, съел брюки отца и его отдали неизвестно кому.

Кондуит любил читать «Вокруг нас. Оттуда он узнавал обо всём на свете. Оська тоже обладает большим словарным запасом, но не знает значения половины из выученных слов. Однажды он познакомился в парке с попом, решив, что это женщина. Поп просвещал Оську в религиозных вопросах, а его служанка Аннушка показала им венчание в церкви. Тогда дети решили, что Швамбрания будет небесным царством, а попа назвали Гематогеном. Всё начальство было разделено на классы: к жидким относились родители, к твёрдым - директор гимназии и учителя, газообразной была полиция.

Однажды к ним приехал их двоюродный брат, Митя. Он плохо отзывался о Боге, и за это его выгнали из гимназии в Саратове. Он считал своим священным долгом пакостить высокопоставленным лицам. Однажды Собрание Коммерции устроило бал-маскарад. Все дети тоже были туда приглашены. Чтобы насолить земскому начальнику, Митя взял с собой Марфушу в костюме почтового конверта. Этот костюм занял первое место, и Марфуше подарили золотые часы. Земскому начальнику она понравилась, он хотел было познакомиться с ней, но её украли. Когда отец сказал земскому, что Марфуша - их служанка, тот взбесился.

Однажды неизвестный бросил на крыльцо этого начальника башмак и записку. В ней говорилось, что кому подойдёт этот огромный башмак, та и станет его женой. Все обвинили в этом Митю. Кондуита приняли в гимназию, предварительно побрив его налысо. Всё лето перед поступлением в гимназии они были на даче. В гимназии в первый же день ему оторвали все пуговицы. В кондитерской Кондуит и его мама встретили директора гимназии. Детей не должны были видеть в развлекательных учреждениях - их сразу записывали в книгу, где вели учёт штрафов. Директора по прозвищу Рыбий глаз все очень боялись. Цап-Царапыч следил, чтобы ученики неукоснительно выполняли требования из книги штрафов. А вот инспектора все уважали. Если кто-то провинился, его держали в углу максимум час, а потом разрешали идти домой. Раньше в Покровске звонков не было - вместо них висели ручки из проволоки. Но доктор первым провёл себе электрический звонок. Так же там жил Афонский Рекрут. Он был мастером по починке звонков. Кондуит и его брат часто гостили у него, болтая про книги. Однажды в Народном саду произошла потасовка, после чего всем было запрещено там показываться. Когда ученики начали было возмущаться, Оська предложил протестовать, срезав в городе все звонки. Тогда у Афонского Рекрута было много посетителей. Больше звонки себе никто не проводил. Земский начальник провёл было, но ему опять всё срезали. Причём это был его собственный сын. Тогда Пристав приказал Фараонам найти воров, сунув им пятьдесят рублей. Фараон нашёл обрывок манифеста, где было указано имя земского сына. Фараон пошёл и нажаловался директору. Так же он пожаловался на Атлантиду, а Биндюг сам сдался. Всех их выгнали. Иосиф сказал директору, что в срезе звонков виновата вся гимназия, так что пусть он примет исключённых обратно. Следить за соблюдением порядков в гимназии стали ещё строже. Учителя латыни - Тараканус и Длинношеее постоянно ставят ученикам два и кол, а учитель истории любит ставить всех стоя. Француженка вечно ходит обиженная. Однажды Кондуит убегал от дворника по крышам. Так он и подружился с девочкой Таисой. Он по секрету рассказал ей о Швамбрании, а она возьми и расскажи об этом какому-то незнакомому мальчику. Однажды Кондуит и Оська воевали, взяв дочь кухарки в плен. Клавдюше пришло письмо, что её сын лишился руки. Детям было очень её жалко. Они постоянно докучали учителю: подсыпали порох под ноги, мешали его табак с перцем. Учитель не выдержал и пожаловался на них директору. Ученики начали часто встречать раненых солдат, и пропитывались духом войны. У Оськи было кольцо с портретом Николая II. Гимназистов-мальчиков и женскую гимназию водили на экскурсию в город. Конец 1916 года. 31 декабря родители Кондуита встречали у своих друзей. К Кондуиту пришёл в гости его одноклассник, Гришка. Они пошли гулять и, увидев коня какого-то барина, решили на нём покататься. Но конь так развеселился, что упорно не хотел тормозить. Когда же показался Цап-Царапыч, вредный конь сразу замер. Цап-Царапыч пообещал, что запишет их в книгу как проштрафившихся и разберётся с ними после каникул. Когда он спросил, можно ли детям было кататься на лошади, они хором ответили что да, можно. Он сел на лошадь, и она побежала. Когда вышел хозяин, то лошади своей не обнаружил и вызвал полицию. После каникул Цап-Царапыч ничего детям не говорил. Оська обнаружил, что между круглой Землёй и круглым глобусом есть связь. Поступил звонок от дяди Лёши, который просил Кондуита передать родителям, что совершилась революция. Царь свергнут. Кондуиту захотелось выйти на улицу и каждому говорить про революцию. На этот раз Цап-Царапыч включил его в книгу штрафов. В гимназии Кондуит всем рассказал про революцию. В портрет царя, висевший в классе, засунули сигарету. Выглядело так, будто Николай II курит. Переписываясь с женской гимназией ученики выяснили, что девчонки тоже за революцию. Атлантида подслушал, что учителя строят заговор против директора. Когда была демонстрация, директор болел и его там не было. Комитет исключает директора. Тот в попыхах забывает свои колоши. Директор отправился к родителям учеников. Отец Кондуита был секретарём родительского Комитета. Родители боятся, чтобы их детям была дана свобода. Они думают, что тогда дети совсем разгуляются. В гимназии вместо оценок теперь «хорошо», «удовлетворительно», «неудовлетворительно», «плохо». Отличник Аркаша начал учиться бесплатно. Аркаша любит Люсю, но мать против их встреч. Он расстроился, похудел, сбавил успеваемость. Потом он решил, что Баринов больше нигде нет, и отправил ей письмо. Письмо однако по назначению доставлено не было: его перехватил учитель, который долго потом высмеивал Аркашу перед всеми. Тогда Аркаша понял, что разница по-прежнему остаётся между платными и бесплатными.

Швамбрания.

Кондуиту тоже хотелось участвовать в собраниях и митингах. Вместе с бойскаутами они творили добрые дела. Они сожгли книгу штрафов в костре, где уже горели дневники. Летом 1918 года они были в деревне Квасниковке. Там они избивали крапиву и топтали поганки. Многое изменилось за их отсутствие: винный магазин одного буржуя был испорчен. Гимназию Кондуита соединили с женской. Они сами набирали себе девочек в класс. Ещё приехали воспитанники высшего начального училища, но гимназистам они не понравились. У девочек была своя игра - «гляделки». По вечерам на танцах класс Кондуита следил, чтобы мальчики из других классов не приглашали на танцы их девочек. Гимназисты закусывали чай рафинадом, это очень дефицитный продукт. Кондуит чай с сахаром не пил, а таскал его домой и прятал в тайник. В столовой он раздавал сахар. Биндюг предложил оставшийся сахар делить поровну. Когда Кондуит отказался, получил подножку. Упал, и набил шишку на лбу. Когда Оська пошёл в школу, Кондуит рассказал ему, как не стать битым. В «гляделки» уже никто не играл, все занимались французской борьбой. Новый учитель истории гимназистам очень понравился. Все нагоняют пробелы по алгебре. Учитель занимается с учениками после уроков, родители шокированы. Класс Кондуита предложил «бэшникам» потягаться в алгебре.

В тот день они сидели за подготовкой до двенадцати ночи, и на обратном пути их арестовал патруль, потому что гулять можно было только до одиннадцати. Они оправдались, что ходили в аптеку купить касторку. В классе героя выиграл Биндюг, но потом оказалось, что он мошенничал, и сахар пришлось делить поровну. Комиссар просит после урока нарисовать постеры о сыпняке. Ученикам хотелось есть, но они согласились. Вскоре тот комиссар заболел тифом. Потом он начал поправляться, но всё ещё не мог ходить из-за слабости. Кондуит носил ему книжки. В гостях у комиссара они играли в гляделки. Кондуит хотел было угостить комиссара сахаром, но кто-то его уже опередил. Кондуит и Оська создали в Швамбрании смертность. Оська сказал, что какой-то солдат остановил его на улице и выспрашивал в Швамбранию. Кондуиту кажется, что Оська на самом деле верит в эту страну. Когда он рассказывал о ней в школе, над ним посмеялись - такой страны нет. Потом выяснилось, что солдат интересовался не Швамбранией, а штабармией. В гости приехали три тёти. Две из них картавят. Он начали было воспитывать Кондуита и Оську, и отец забрал их жить в другой дом, сказав при этом, что тётки - жалкие рабы вещей. Он попросил детей презирать вещи. Но когда они взяли и разбили блюдо, отец назвал это вандализмом, и объяснил, что перед тем, как вещи презирать, нужно научиться на них зарабатывать. Когда мамы не было дома, забрали её пианино. Мама шоке: она прятала в пианино дорогое душистое мыло, которое ей привезли из-за границы. А у детей там лежали швамбранские документы. Тогда Кондит поехал помогать маме забирать свёрток. Он сыграл для всех польку и прочитал частушки, а мама сыграла «Князя Игоря». Всем понравилось. Когда комиссар поправился, он поселился рядом с ними. Сначала Оська играл с комиссаром в «Ляпки-тяпки». Потом с ними начал играть отец. С соседней комнате поселился Ла-Базри-Де-Базан. Он был военным, но тётки почему-то называли его маркизом. Скоро к ним пришла комиссия, которая боролась с дезертирством. Пропал мыльный свёрток. Потом этот свёрток нашли у маркиза. Так же у него лежали карты Швамбрании. Пришлось детям рассказать начальнику об их стране. Начальник ухахатывался. Семья опять переехала. Каждый день они ходили с тётками в театр Луначарского. В Покровске стало модным ходить в театр. Даже детей учили театральному искусству. Кондуита и Оську тоже туда засунули. Когда отец уехал на фронт, Кондуит остался в доме за старшего. Начался голод. Кондуит преподаёт грамоту и счёт за фунт мяса в месяц. Сахар из его накоплений выдаётся семье только по праздникам. Мать выменяла четверть керосина за грот из ракушек. Швамбрания тоже терпит упадок, поселившись во владениях Угря. Когда они с Оськой изучали дом мёртвых, они провалились в подвал, где их кто-то схватил. Оказалось, что Кириков - поганочный человек, который там выдумывал волшебную воду. Потом в семью приехала двоюродная сестра Дина, и осталась у них жить. Кондуиту и Оське она сразу стала симпатична, особенно после того, как заткнула тёток. Дина начала работать заведующей библиотекой. Там дети создали кружок литераторов. Комиссар полюбил Дину. Папа заболел какой-то сыпью, а Атлантида умер. Кондуиту и Оське надоело играть в Швамбранию, и они пошли к Кирикову. Оказалось, он изобретал не волшебную воду, а настоящий самогон. Когда приехал папа, у него было жёлтое лицо, огромная густая борода с вшами. Библиотеку хотели закрыть из-за нехватки дров. Кондуит предложил распилить Швамбранию, которая находилась в доме Угря на дрова. Так Швамбрания перестала существовать.

Покров переименовали в город Энгельс. Недавно Кондуит приезжал туда, чтобы проведать Оську, который стал отцом. Он по-прежнему не знает значения некоторых слов. Они рассказывают детям про Швамбранию и вспоминают себя детьми. Город изменился.

Обращаем ваше внимание, что это только краткое содержание литературного произведения «Кондуит и Швамбрания». В данном кратком содержании упущены многие важные моменты и цитаты.