Алеся Гацуцина

Цель : познакомить детей с событиями Октября 1917г.

Когда-то давно Россия была огромной страной, не просто страной, а империей, потому что объединила она земли не только современной России, но и Украины, Белоруссии, Узбекистана, Польши, Финляндии и ещё многих других стран. И правил этой страной царь, вся власть в руках одного человека. Не всем в этой стране жилось хорошо. Были дворяне, жившие в роскоши и были бедные крестьяне, которым приходилось работать по 14 часов, чтобы хоть как-то прокормить свои большие семья. И всегда находились в России думающие образованные люди, которые считали такое положение несправедливым и хотели, чтобы народу жилось лучше, дети все могли учиться в школах, а рабочий день стал короче, равные права были у всех граждан России.

Люди, которые хотели дать народу равноправие, назывались революционерами , они создавали кружки образования для рабочих, и террористы, кидавшие бомбы, и такие, что боролись за счастье-крестьян всей страны. Революционеров было мало , часто их ссылала в Сибирь, на каторгу, или вешали.

Так, на виселице погиб Александр Ульянов, молодой талантливый парень, который верил, что, если убить плохого царя, жизнь народа станет лучше. "Нет, мы пойдем другим путем, сказал его младший брат, студент Володя Ульянов. Его партия была маленькой, но жестокой, если руководство решило - все должны подчиняться. Ради светлого будущего, они грабили банки, убивали, и назвали себя коммунизмом. Владимир Ульянов, который стал главой этой партии, товарищи называли его специальным именем конспиративным - Ленин.

в 1914г. началась Первая мировая война. Недоволен был не только народ, но и богачи, и военные. Как не менялось правительство - лучше не становилось. Царь отрекся от престола, править стало Временное Правительство.

Большевики готовили вооруженное восстание, и 25 октября, а по новому календарю - 7 ноября, они захватили вокзалы, мосты, банки, телеграф, электростанцию. Правительство в Зимнем дворце было арестовано.

Позже большевики арестовали царя и всю царскую семью, после всех увезли и убили - даже детей.

Потом началась гражданская война - не захотели молодые дворяне и военные отдавать страну в руки безграмотных разбойников - стали драться за нее, убивать друг друга. В войне за убеждение погибло много людей.

Октябрьской революции была надеждой этих людей на то, что они будут учиться, их будет защищать закон, они будут сыты, если будут работать. Советская власть, власть большевиков, власть коммунистов, пообещала им это - и обманула.

Публикации по теме:

Детям о кошках Тем, кто с кошкой добр и мягок, Может кошка другом стать, Но обидчику, однако, Может кошка сдачи дать. У всех домашних кошек, таких разных.

В Березовском районе с 14 февраля по 3 марта проходил профессиональный конкурс "Педагог года - 2017". Я принимала участие в этом конкурсе.

Цель. Патриотическое воспитание дошкольников посредством формирования представления об Отечественной войне 1812 года. Задачи..

Конспект родительского собрания в начале года в средней группе «Начало учебного года» Сценарий родительского собрания в средней группе «Начало учебного года-начало нового этапа в жизни детского сада и его воспитанников» Цели:.

Методический семинар на конкурс «Учитель года-2017» в номинации «Воспитатель года-2017» Методический семинар на конкурс в номинации «Воспитатель года» Добрый день уважаемые члены жюри, коллеги. Прозвенит будильник рано, поднимусь.

Перспективный план по сенсорному развитию и действиям с предметами детей с 1 года до 1 года 6 месяцев СЕНТЯБРЬ 1. Знакомство с формой предметов. Цель: Учить детей выполнять простейшие действия с предметами, учитывая их форму. Воспитывать.

19.07.2017 Тексты / Рецензии

​«Мы живём в 1917 г.»: энциклопедия о революции

Текст: Евгения Шафферт

Облохка предоставлена ИД «Пешком в историю»

рассказать друзьям:

0

0

Литературный критик Евгения Шафферт о том, стоит ли читать первую детскую энциклопедию о революции.

Рогозный П. Мы живём в 1917 году: энциклопедия для детей. - М.: Пешком в историю, 2017. - 72 с. - (Россия в 1917 году).

Сколько книг для детей о революции вышло в год её столетия? Пожалуй, если не говорить о переизданиях художественной литературы минувших лет, тематические издания можно посчитать по пальцам одной руки. Причин тому немало, дело не столько в том, что мы не слишком хорошо понимаем, что именно нужно рассказывать ребёнку о революции, мы не решили даже, какой цели хотим добиться своим рассказом. Ответы «нужно знать свою историю» или «понимать ошибки прошлого, чтобы не совершать их в будущем» звучат красиво, но - увы! - не работают, особенно с подростками. Собственно, поэтому, как мне кажется, и книжек мало, а на целую детскую тематическую серию (взрослых-то изданий вышло достаточно) о России в 1917 г. замахнулось только одно издательство - «Пешком в историю». Не то чтобы они ответили на заданные выше вопросы о смысле подобных текстов, скорее нашли единственно приемлемый путь в нашей общей ситуации неоднозначных оценок исторического прошлого - рассказывать о событиях того периода по возможности объективно и занимательно. А там уж мы посмотрим, зачем нам все эти знания.

Серия «Россия в 1917 году» состоит из нескольких книг. По примеру других тематических серий издательства, в ней есть сочетание интерактивных, познавательных и художественных текстов: книжка с заданиями, путеводитель и энциклопедия. Предлагаю чуть более пристально всмотреться в энциклопедию П. Г. Рогозного «Мы живём в 1917 году».

Кто автор?

Автор детской познавательной книги - вовсе не обязательно профессионал в выбранной теме. В конце концов, даже взрослые популяризаторы науки зачастую более-менее в курсе текущей ситуации в выбранной области знаний, хорошо разбираются в базах научных публикаций и умеют работать с информацией, и не более того. Мы знаем немало случаев, когда отличные познавательные книги пишут не специалисты, например, врачу-нейрофизиологу Светлане Лавровой хорошо удаются книжки о русском языке. Но в случае с Рогозным нам в принципе не нужны никакие оговорки, потому что книгу о русской революции написал профессиональный историк, специалист по этой теме.

Павел Геннадьевич Рогозный - научный сотрудник группы истории российских революций и общественных движений Института истории РАН в Санкт-Петербурге. Есть у него и опыт преподавания в средней и высшей школе. В базе данных РИНЦ без труда обнаруживаются его 24 публикации, так или иначе связанные с темой русской революции или ее историографией. В Интернете нетрудно найти также популярные статьи Рогозного, например, не так давно он показывал «Революцию в картинках» на «Арзамасе» , а в 2011 г. в журнале «Нева» был его материал «Российская церковь и красная смута».

Иллюстрация предоставлена ИД «Пешком в историю»

Совершенно очевидно, что в теме революции 1917 г. автор ориентируется на профессиональном уровне. Во введении к своей первой детской энциклопедии он предлагает читателям «вместе разобраться, что же произошло в 1917 году, настолько беспристрастно, насколько возможно».

Какова структура книги?

На первом развороте приведена лента времени, к которой читателю, если он не очень хорошо ориентируется в датах, придется постоянно возвращаться, ведь повествование выстроено не хронологически, а по тематическому принципу.

Каждый разворот (в редких случаях два) издания посвящен какой-то одной теме, связанной с экономической, политической, культурной жизнью Российской империи перед революцией или Советского государства сразу после неё. Немало места отведено описанию обычной жизни российских обывателей (акцент на истории повседневности - общая черта всех энциклопедий «Пешком в историю»). Автор чередует главы, освещающие общие темы, с главами о событиях. Например, вслед за пассажами «Жизнь в деревне», «Жизнь в городе: дворянская семья», «Мы едем на дачу», «Сапоги, матроска, френч: детская и взрослая мода» и другими подобными будет раздел «Империя под ударом: русско-японская война и революция 1905 года». После читатель увидит главу об императорской семье, затем прочитает два раздела о событиях Первой мировой войны и вновь вернётся к общим темам: «Русская наука», «Виды войск и вооружений русской армии» и др.

Иллюстрация предоставлена ИД «Пешком в историю»

Подобное расположение глав и тем вызывает вопросы. Почему сначала автор многократно упоминает разных деятелей русской революции и лишь в конце помещает раздел «Лица 1917 года»? Почему о моде говорит в самом начале, а о церкви - в конце? С большой вероятностью у Рогозного есть ответы, заметим к тому же, что вряд ли можно найти идеальный рецепт подобной энциклопедии. Впрочем, редакторы постарались, книгу удобно читать. Каждая глава открывается лидом или хронологией, а самое важное в тексте выделено цветом, так что читатель без труда кратко перескажет любой фрагмент.

Что с оформлением?

Примерно полкниги отведено под иллюстрации, дополняющие текстовую информацию, они также сопровождаются подписями, правда, без указания источников для архивных документов и фотографий. Забегая вперёд, уточним, что в данной энциклопедии полностью отсутствуют справочный и научный аппараты: в конце книги нет именного и географического указателя, исключен словарь терминов (даже значение слова «революция» автор не поясняет), нет списка источников и литературы.

Иллюстрация предоставлена ИД «Пешком в историю»

Очень удачно подобраны картинки. Использовано много архивных фотографий, с помощью которых проиллюстрированы события и бытовые подробности. Авторы показывают фрагменты журнальных и газетных публикаций, политические карикатуры, фрагменты исторических карт. Изображения архивных документов дополнены иллюстрациями современного художника Е. Гавриловой. По всей видимости, источником для нее стали многочисленные фотографии тех лет, так что картинки адекватно отражают эпоху. Рисуя в ретротонах некую условную, сглаженную реальность начала прошлого века, художница ошибается (или сознательно отступает от правды) лишь единожды, когда изображает убийство наследника австрийского престола Франца Фердинанда: на иллюстрации он умирает на руках у жены, хотя, как мы помним, все было наоборот, беременная женщина, в которую террорист выстрелил сначала, умерла на руках уже истекающего кровью мужа.

Иллюстрация предоставлена ИД «Пешком в историю»

Будем ли придираться к содержанию?

Задача уместить все аспекты жизни общества, приведшие страну к насильственному слому существующего государственного строя менее, чем на ста страницах, кажется практически невыполнимой. Стоит помнить не только об ограничениях, заданных жанром, но и, возможно, недостаточной эрудиции целевой аудитории - энциклопедия должна быть понятна читателям 10-15 лет. Трудно писать подобную книгу для детей: нужно избегать усложнений, но не упрощать до предела, сказать самое важное, но остаться интересным и занимательным, охарактеризовать ведущих деятелей, но ещё и продемонстрировать объективные условия, внутри которых они жили. В некоторых местах Рогозный великолепно справился со всеми этими задачами, в других получилось хуже.

Одна из первых глав энциклопедии посвящена индустриализации страны начала века. Промышленность Российской империи представлена на удивление безлико, как в параграфе из школьного учебника: «Появлялись не виданные ранее отрасли промышленности: электротехническое производство, автомобилестроение и авиастроение». Конечно, общих слов не избежать, но, чтобы они хоть как-то отложились у читающего подростка, даже такие простые вещи следует пояснять на примерах. Что именно производили российские электротехнические заводы? Какие автомобили и самолёты они собирали? А сколько в год, больше, чем какие-нибудь англичане, или меньше? Понятно, что автор ограничен объёмами, но примеры продукции российской промышленности можно показать и на иллюстрациях, впрочем, в качестве таковых, видимо, приведены фотографии паровоза и железнодорожного моста.

Иллюстрация предоставлена ИД «Пешком в историю»

Тем же досадным отсутствием понятных ребёнку примеров страдают абзацы, посвящённые жизни рабочих. Автор пишет, что рабочий на свой годовой заработок мог купить «вдвое больше продуктов, чем производила крестьянская семья», также указывает, что зарплата квалифицированного рабочего была высокой. При этом остаётся совершенно непонятным: высокая зарплата рабочего - это сколько, что может позволить себе такой человек? Достаточно было назвать эти цифры и сопоставить их со стоимостью ряда потребительских товаров (хлеб, одежда, билет в кино), чтобы читатель выстроил в голове более-менее понятную картину и заодно оценил, на чём был основан рост упомянутого в главе забастовочного движения: на объективно тяжёлых условиях жизни, нужде и нищете, или же оно развилось в результате упомянутой в главе политической пропаганды?

Описывая революционное движение в России, автор выбирает общепринятую схему, отлично сформулированную В. И. Лениным в его статье «Памяти Герцена», запомнившуюся нам в основном по цитатам «узок круг этих революционеров, страшно далеки они от народа» и «декабристы разбудили Герцена». Там Владимир Ильич выделил три этапа развития общественно-политической оппозиции: дворянский, разночинский и пролетарский. В упрощённом варианте, не углубляясь в нюансы, вроде идейных отличий «Союза спасения» от «Союза благоденствия» или содержания «Голосов из России», Рогозный излагает ту же самую схему, которая, впрочем, выгодно отличается от ленинской отсутствием указания на преемственность одних революционных идей другим.

Иллюстрация предоставлена ИД «Пешком в историю»

В целом ряде основных вопросов автор скрупулезен и не забывает сообщить важные, подчас основательно подзабытые подробности. Мало кто из нынешних подростков знает о невероятной популярности поэта С. Надсона или деятельности Марии Александровны Спиридоновой, а ведь гимназисты 1913 г. мечтали походить именно на неё. Из глав о повседневной жизни Российской империи до революции читатель узнает, во что одевались граждане и чему учились, какие фильмы смотрели и когда начали болеть за футбол (выяснится, что тогда хорошего футбола в России тоже не было). Автор касается не самых очевидных, но невероятно важных тем: описывает практику общественных объединений и систем взаимопомощи в годы Первой мировой войны, говорит об уровне развития медицины, отдельно касается вопросов символики и послереволюционной эмиграции. Читатель, пожалуй, удивится, когда узнает, что математические методы в гуманитарных науках начали применяться именно тогда, накануне революции, а открытые лекции обо всём на свете и митинги были крайне популярной формой досуга, ну в точности, как теперь!

Подробный рассказ о событиях Первой мировой войны выглядит более чем уместно, ведь обычно эти события меркнут в тени грядущих революции, гражданской войны и интервенции. Автор пишет: «Макаров вспоминал, что один раз им поступил приказ атаковать без артиллерийской подготовки, что было равносильно самоубийству. Понимая, что старейший полк русской армии не может не исполнить приказ, офицеры решили идти в атаку без солдат. Приказ будет считаться выполненным, они погибнут, но солдаты останутся в живых. Преступный приказ атаковать без артиллерии отменили в последний момент».

По ходу занимательного повествования, Рогозный не забывает развенчать самые распространённые мифы, касающиеся этого периода, и за это стоит его поблагодарить дополнительно, в конце концов, неверная трактовка тех или иных событий в немалой степени делает нас сегодня «страной с непредсказуемым прошлым». Когда начинать идейную профилактику, если не в подростковом возрасте? В частности, Рогозный уточняет, когда и в связи с какими обстоятельствами появилось понятие «Великая Отечественная война» (школьники почти наверняка не знают, что вовсе не в 40-е годы ХХ века), и объясняет, почему называть Февральскую революцию «великой и бескровной» не вполне справедливо. Он пишет: «После освобождения заключённых из тюрем Петрограда город захлестнула волна грабежей и убийств. Много оказалось и случайных жертв - кто в кого стрелял было не разобрать». Рассказывает и о кровавом погроме в Твери, ставшем результатом февральских событий. Не забывает он лишний раз упомянуть о расхожих, сотни раз опровергнутых, но удивительно живучих мифах о бегстве Керенского в женском платье и о Ленине - «немецком шпионе».

Некоторые события, например, путь страны от Февраля к Октябрю, изложены более кратко, чем хотелось бы, другим и вовсе не нашлось места в книге. Автор чуть менее, чем полностью игнорирует национальный вопрос в России (впрочем, в самом начале говорится о необходимости для граждан при регистрации указывать не национальность, а религиозную принадлежность), забывает рассказать подробности жизни представителей других конфессий. Он сосредотачивается на Центральной России, лишь случайно упоминает другие регионы огромной страны или же пытается вывести условный, усреднённый портрет «города» и «деревни», не уточняя, что жизнь крестьян в Сибири существенно отличалась от жизни таковых, например, в Поволжье. Рассказывая об образовании в Российской империи, Рогозный не говорит, сколько всего было грамотных людей (и как позже, уже в Советской России, пришлось устраивать массовый ликбез), описывая вкратце гражданскую войну, не пишет подробно об иностранной интервенции. Наверное, можно было бы и продолжить список важного, но не нашедшего отражения в книге, если бы не ряд обстоятельств, которые целиком и полностью оправдывают автора: объёмы энциклопедии невелики, а претензии по поводу тематических лакун вызваны практически полным отсутствием книг на эту тему на детских и юношеских книжных полках.

Что в итоге?

У автора и редакторов издательства «Пешком в историю» (А. Литвиной, Е. Степаненко и Е. Сусловой) получилась хорошая энциклопедия, подходящая любому читателю, не знакомому ещё с историей русской революции. Задача сделать беспристрастный и непротиворечивый портрет эпохи кажется выполненной, и наш школьник может отправляться рассуждать над последними словами книги: «Страшные дела творились в революцию и Гражданскую войну и память о них страшна». Тут бы и отослать его к дальнейшим размышлениям с помощью хорошего списка литературы или хотя бы интерактивной промоакции в социальных медиа, однако этот потенциал издания не реализуется, то ли у издательства не хватает ресурсов для целенаправленной работы в данном направлении, то ли она сознательно не ведётся.

Иллюстрация предоставлена ИД «Пешком в историю»

Есть у нас опасение, заданное историческим мифом, которое не даёт спокойно воспринимать всё, что хоть как-то связано с победой большевиков. А ну как все возьмутся рассказывать о событиях 1917 года на каждом шагу, и в стране вырастет поколение революционеров, знаем же, какие последствия повлёк за собой известный роман Н. Г. Чернышевского? Впрочем, для подобных результатов энциклопедии П. Г. Рогозного очевидно недостаточно. И дело тут вовсе не в небольшом тираже или высокой стоимости издания для среднестатистической интеллигентной семьи, а в невозможности для юного читателя эмоционально соотнести себя с героями и событиями книги. Автор слишком старался быть беспристрастным, так что Николай II, Распутин, Ленин, Троцкий и десятки других упомянутых в книге исторических деятелей никого не воодушевят, они прочно заняли места давних персонажей на выцветшей фотографии, которая, признаемся честно, не так уж интересует современников.

Российская империя, как известно, была самой лучшей страной в мире, где счастливые гимназисты сияли румянцем, отправляясь по утрам учиться, молиться и мечтать отдать жизнь за царя. Конечно, были и небольшие проблемы (связанные с влиянием извне или со смутьянами, которых всегда хватает), например, тотальная безграмотность остального народа. Но в 1908 году, как рассказывают нынче "белые патриоты", царское правительство приняло программу всеобщего обучения для детей России – получить образование могли все независимо от пола, национальности и сословия! Программу задумывалось реализовать через 20 лет, тех самых "спокойных лет", которые просил некогда Столыпин, после чего мы бы "не узнали страну".

И если бы, говорят нам почитатели царской эпохи, кровавые большевики не разрушили процветающую и добрейшую к детям империю, то время всеобщего и обязательного образования пришло бы раньше – в 1928 году, а не как в СССР, в 1934-м, когда была достигнута всеобщая грамотность.

Возможно, кто-то и верит в эти сказки о прекрасном царстве, но сегодня, когда в России отмечают столетие Октябрьской революции, ради разнообразия обратимся к фактам.

В 1908 году не была принята никакая программа о всеобщем образовании. Это был лишь законопроект, который комиссия по народному образованию рассматривала еще два года, и после блужданий документа по столам в Думе, в Государственном совете, после бесплодных обсуждений среди чиновников прекрасная мечта стала той самой мифологической папочкой, которая для устойчивости служит подпоркой к шкафу в одном из высоких кабинетов. В 1912 году законопроект был отклонен Госсоветом.

Склонные к идеализации царского прошлого граждане, между тем, с высоких кафедр продолжают утверждать, что возможность получить образование и сделать карьеру для бедного крестьянина или батрака еще в царствование Александра III была очень высока, а то, что народ оставался темным и нищим – его собственный выбор, да еще и следствие греховности. Ну, а в царствование последнего императора возможностей стало еще больше. Особенно с теоретическим всеобщим образованием, о котором шла речь выше. Ораторы, если и упоминают в скобочках, что закон этот принят не был, то всегда забывают уточнить, какого рода это образование должно было быть, а мы упомянем – речь у Столыпина шла не о среднем, а о всеобщем начальном образовании.

Разрабатывая программу, чиновники брали за основу церковно-приходские школы и их предметный перечень.

"В дореволюционной начальной школе преподавались следующие предметы: Закон Божий, чтение, письмо, четыре действия арифметики, церковное пение, начальные сведения из церкви и Российского государства, а также всегда – ремесла и рукоделия". (Рустем Вахитов, "Революция, которая спасла Россию").

Именно эти предметы и требовались для перехода огромной аграрной страны на новый технологический уровень вслед за другими государствами, уже перешагнувшими через промышленную революцию, именно Закон Божий и четыре действия арифметики должны были обеспечить процветающей николаевской России "большой рывок" и полномасштабную индустриализацию, правда, только через 20 лет. Если бы эти 20 лет были "спокойными". А спокойными они бы не были и, наверное, не могли быть – все шло к переделу мира и даже к мировой войне.

Важно отметить еще один момент. Начальное образование не было ступенькой к среднему, как мы все к этому привыкли. Даже закончив начальную школу, к среднему образованию подступиться было невозможно. Среднее образование давала гимназия, а гимназическое обучение было доступно только привилегированному сословию: гимназистами становились дети дворян, чиновников и богачей. Вот тут мы возвращаемся к образу прекрасного и сильного царя Александра III, при котором якобы, по словам восхищенных "бело-патриотов", социальные лифты носились со скоростью света туда и обратно. Именно Александр запретил доступ детям простолюдинов в гимназии – речь идет о циркуляре министра просвещения Делянова от 1887 года, получившего в народе название "указ о кухаркиных детях". Естественно, все дело в деньгах – отсеивались те ученики, чьи родители заведомо не могли бы понести всех тягот платного обучения, покупки формы и так далее.

Среднее образование в царской России было не для всех, еще и платное, о всеобщем начальном только задумывались. Что же с высшим? Вот гимназисты уже могли думать о поступлении в университеты. Среднее техническое образование давали реальные училища, выпускникам позволялось поступать в технические и торговые вузы, но не в университеты. В 1913 году, накануне войны, в России было 276 реальных училищ, где проходили обучение 17 тыс. человек, при этом детей школьного возраста насчитывалось около 45 млн человек. А ведь через год страна встанет перед внешней угрозой и будет испытывать нужду в квалифицированных рабочих больше, чем в философах и литераторах. Новый век делал запрос на инженеров, техников, строителей индустриализации. Система образования в царской России, при всем желании, без смены уклада, которая произошла в 1917 году, не могла бы обеспечить промышленный рывок ни за 20, ни за 200 лет.

Да, царское правительство не скупилось на финансирование образования: строились школы и создавались вузы, но система никак не менялась и не улучшала жизнь 80% населения страны. Да и тот самый "бурный рост" ассигнований на образование длился совсем небольшой период. Затем, как мы знаем, началась война, и государственные средства пошли на другие заботы.

Сегодня нам говорят – промышленность развивалась бурными темпами, не менее бурными, чем строительство и развитие школ для детей. Тем не менее, именно в царской России был огромный процент детей, задействованных в промышленности напрямую.

Чем же занимались 80% детей, если не учились?

Детский труд очень выгоден и оттого в капиталистической системе, нацеленной на получение как можно большей прибыли, был чрезвычайно распространен. Платить этой категории граждан можно было существенно меньше. Конечно, ситуация в остальном мире мало отличалась.

Вот данные от американского бюро труда 1904 года, средний заработок чернорабочего в пересчете на рубли в месяц равнялся:

в Соединенных Штатах – 71 руб. (при 56 рабочих часах в неделю);
в Англии – 41 руб. (при 52,5 рабочих часах в неделю);
в Германии – 31 руб. (при 56 рабочих часах в неделю);
во Франции – 43 руб. (при 60 рабочих часах в неделю);
в России – от 10 руб. до 25 руб. (при 60-65 рабочих часах в неделю).
А труд малолетних и женщин ценился еще ниже, согласно таблице исследователя Дементьева, в Московской губернии мужчины получали 14,16 руб., женщины – 10,35 руб., подростки – 7,27 руб., а малолетние дети – 5 руб. и 8 коп.

В России, согласно данным из открытых источников, в металлообработке на каждую тысячу рабочих приходилось 11 детей 12-15-ти лет обоего пола, в обработке питательных веществ – 14, в обработке бумаги – 58, минеральных веществ – 63, на фруктовых, виноградных, водочных заводах – 40, на табачных фабриках – 69, спичечных – 141. Также детский труд использовался в обработке дерева, животных продуктов, химических и волокнистых веществ, на нефтеперерабатывающих, винокуренных, пивоваренных, свеклосахарных и водочных заводах.

Но не надо думать, что царя совсем не беспокоил детский труд и положение ребенка в промышленной системе, на шахтах и вредных производствах их не было, а, например, на стеклянных фабриках детей разрешалось ставить на ночную работу только в течение 6-ти часов – очень гуманное решение.

Как известно, большая часть промышленности в Российской империи принадлежала иностранцам, которым приходилось идти навстречу и корректировать суровые законы в отношении детей в пользу получения прибыли. Историки отмечают, что, да, государство было вынуждено ограничивать права несовершеннолетних.

Были попытки законодательно урегулировать хотя бы условия труда – запретить работу детям, не достигшим 12 лет, ограничить для детей работу 8 часами, но промышленники не спешили воплощать слабые попытки государства стать гуманным – ведь это вопрос дохода. И если инспекции в больших городах хоть немного улучшали жизнь ребенка, то в глубинке эксплуатация продолжалась вплоть до 1917 года, пока не был принят кодекс о труде, впервые в мире гарантировавший 8-часовой рабочий день ДЛЯ ВСЕХ и запрещение использовать детей на работах до 16-ти лет.

Только после революции 1917 года и другие страны были вынуждены озаботиться правами рабочих и подумать о запрете детского труда.

"Котя, котя, продай дитя"

Детский труд использовали не только иностранные промышленники на фабриках и заводах. Купцы свозили в Петербург с окраин детей бедняков и крестьян, как "живой товар", который пользовался большой популярностью – наравне с дровами, дичью и сеном.

Торговля детьми, скупка и доставка дешевой рабочей силы становилась специализацией отдельных крестьян-промышленников, которых в быту именовали "извозчиками". Скупщики платили родителям 2-5 руб. и забирали их 10-летнее чадо в лучшую жизнь, если, конечно, чадо не успевало умереть с другими детьми во время нелегко путешествия.

В истории остались фольклорные памятники этих "бизнес-проектов" (очень походивших на работорговлю на американском юге начала 19 века, только вместо негров – дети), такие как игра "Котя, котя, продай дитя".

Извозчик "продавал" детей лавочникам или мастерам, новый хозяин мог распоряжаться ребенком по своему усмотрению – взамен обеспечивая кровом и кое-какой едой. Стоит отметить, что детей "продавали" не от хорошей жизни, ведь лишние руки в хозяйстве нужны, а тут подрос помощник – и его отдавать? Дело в том, что дома ребенок, скорее всего, был обречен на голодную смерть. И даже при таких условиях множество детей бежали от хозяев, рассказывали о побоях, насилии, голоде – пешком они возвращались домой оборванными или оставались беспризорниками, затем оказывались "на дне" столичной жизни. Некоторым везло больше – и они могли вернуться в родную деревню в новых галошах и модном шарфе, это считалось успехом. Тем не менее, этот "социальный лифт" государством никак не регулировался.

Октябрь

"Вот у нас монархисты рассказывают, какая Россия была образованная страна. Но у меня только один-единственный вопрос – а большевики совсем идиоты, что ли? Зачем они вообще создавали систему ликбеза? У них других задач не было, что ли? Вот сидят, думают – дай-ка мы придумаем себе какую-нибудь проблему! О! Давай будем грамотных обучать грамоте! Ну, как это понимать? Действительно, молодое поколение подданных Российской империи было более-менее грамотно, кто успел пройти через систему церковно-приходских и отчасти земских школ. Но этих земских школ было, как островков в океане", – комментирует преобразования революции историк, советник ректора МПГУ Евгений Спицын в беседе с корреспондентом Накануне.RU.

Принципы будущей системы образования были сформулированы еще в 1903 году в программе РСДРП: всеобщее бесплатное обязательное образование детей обоего пола до 16 лет; ликвидация сословных школ и ограничений в образовании по национальным признакам; отделение школы от церкви; обучение на родном языке и другое. 9 ноября 1917 г. была учреждена Государственная комиссия по просвещению.

В октябре 1918 власти утвердили положение о бесплатном, совместном обучении детей школьного возраста. Через год подписали декрет об образовании, и теперь все население страны в возрасте от 8 до 50 лет, не умевшее читать или писать, обязывалось обучаться грамоте на родном или русском языке - по желанию. Система образования проходила различные этапы, как и само государство – рассказывает Накануне.RU историк Андрей Фурсов:

"После экспериментов 20-х годов, в которых были попытки отрицания русской классической системы (в начале 20-х годов были запрещены как буржуазные дисциплины: греческий, латынь, логика, история), но в середине 30-х годов все это было восстановлено так же, как и появилось понятие "советский патриотизм". И 7 ноября перестал быть праздником мировой революции, а стал днем Великой Октябрьской социалистической революции. Так вот, советская система развила то, что было заложено в русской классической системе образования. И то, что советское образование, каким оно было в 1970-ые, в 1980-ые годы, было лучшим – это признано во всем мире. Советская система была лучшей – теперь норвежцы и японцы ее копируют".

Всего к 1920 году удалось обучить грамоте 3 млн человек. Теперь школа отделялась от церкви, а церковь - от государства, запрещалось преподавание в учебных заведениях какого бы то ни было вероучения и исполнение обрядов религиозного культа, также запрещались физические наказания детей, и все национальности получили право обучения на родном языке. Более того, большевики озадачились созданием общественного дошкольного воспитания. Это была культурная революция. В советское время впервые в истории России была достигнута практически всеобщая грамотность, близкая к 100%. Страна получила бесплатное среднее образование и вполне доступное высшее. Профессия учителя уважалась. Школа не предоставляла услугу за деньги, а воспитывала детей, уделяя время и морально-этическим сторонам развития молодого человека.

Качественное высшее техническое образование сделало возможным невозможное – преодоление промышленной пропасти между СССР и странами развитого капитализма. Новый подход к образованию можно назвать успешным, стоит только вспомнить число всемирно известных советских ученых и изобретателей.

"Да, был так называемый "философский пароход" – уехал ряд ученых, философов, архитекторов, художников, но это был мизер по сравнению с масштабами нашей страны. По сути, была создана великая культурная цивилизация заново – с нуля практически. Разумеется, опираясь, на колоссальные достижения наших предков: Пушкин, Тургенев, Некрасов и другие классики, писатели и художники, которые отражали верно душу народа, – говорит доктор исторических наук Вячеслав Тетекин в беседе с Накануне.RU. – Но техническая сторона была создана заново. Колоссальное развитие получило именно техническое образование, прежде всего – не то абстрактное гуманитарное образование, которое считалось эталоном. Мы создали такое , которое превосходило оружие, создававшееся всей объединенной Европой. Почему это было возможно? Потому что в этот кратчайший срок были созданы новые технические кадры. Образованию уделялось огромное внимание, вкладывались колоссальные средства. Образование было государственным приоритетом. Очень быстро развивалась фундаментальная наука, Академия наук СССР была мощнейшим учреждением, и никто, как сейчас, не претендовал на то, что чиновники будут "рулить" тем, чем занимается Академия наук".

Помимо технического образования, в советской системе стоит отметить и такие приятные бонусы, как высокая стипендия, развитое дошкольное и внеклассное образование, бесплатные ясли и детские сады, дворцы пионеров и дома творчества на бесплатной основе, музыкальные школы, спортивное образование и лагеря детского отдыха – в СССР шутили, что если и есть какая-то диктатура в стране, то это диктатура детства.

Что касается беспризорников после Гражданской войны и детей, оставшихся без родителей после Великой Отечественной, то система детских домов кардинально отличалась от нынешней, позволяя выходцам этих социальных учреждений находить свое, зачастую высокое, место в обществе, создавать семьи, получать образование, иметь равные возможности, о чем сейчас приходится только мечтать.

Развитие республик

"Октябрь 1917-го – событие эпохальное, и перечислить в двух словах все, чего не случилось бы, если бы не эта революция, трудно. Конечно, никого из нас сегодняшних не было бы. И дело не в том, что папы с мамами, дедушки с бабушками не встретились бы – сам современный облик во многом сформирован именно революцией и возникшим после революции советским государством. Я говорю здесь и об образовании, естественно, и о совершенно другом социальном общественном укладе, – говорит в беседе с Накануне.RU журналист, соавтор проекта о современном образовании "Последний звонок" Константин Семин. – Всем есть за что благодарить Октябрь. До революции в национальных республиках империи (в Туркестане, Узбекистане, Кыргызстане) уровень грамотности не доходил до 2%. Некоторые народы – в том числе коренные народы России, как мы называем их сегодня – не обладали даже собственной письменностью. Сегодня – это равноправные граждане нашей страны".

Действительно, одним из важнейших отличий СССР от империи было именно развитие национальных республик, равномерное распространение образования.

"СССР – это государство, которое достигло высот практически во всех сферах жизни. Тут, безусловно, наука, образование, культурная революция. Большой толчок в развитии получили национальные республики. В пику тому, как действовали те же Британская Империя либо США в формате политики колониализма и неоколониализма, Советский Союз вместо того, чтобы выкачивать деньги из своих окраин, наоборот, отправлял значительные средства для того, чтобы наши национальные республики развивались", – напоминает заместитель директора Института стратегических исследований и прогнозов РУДН Никита Данюк.

Что дала революция 1917 года России? Именно образование, которое стало доступно для всех после смены уклада, обеспечило стране возможность "большого рывка", индустриализации, Победы в Великой Отечественной войне, возможность впервые отправиться в космос, оно обеспечило нас, сегодня живущих, защитой в виде "атомного зонтика".

"Что такое атомная бомба? Это продукт колоссального напряжения фундаментально-прикладной науки, это создание сотен производственных предприятий, которые бы обеспечили в кооперации создание этого высокотехнологичного оружия, – говорит эксперт Вячеслав Тетекин. – За этим стояло не просто создание атомной бомбы, это было бы упрощение, за этим стояло создание мощнейшей фундаментальной науки, которой фактически, особенно в инженерном плане, до 1917 года у нас не существовало. И промышленности у нас до 1917 года такой не было. Ни авиационной, ни автомобильной".

В современной России, как мы видим, происходит распад советской системы всеобщего образования, появляются элитарные школы, высшие учебные заведения все больше переходят на коммерческую основу, доступность образования падает так же стремительно, как и качество.

"О том, какой мощной была система образования в СССР, свидетельствует очень простой факт – вот уже 25 лет наши неистовые ревнители на деньги МВФ пытаются эту систему сломать. Они, действительно, в значительной степени ее подпортили, введя ЕГЭ, болонскую систему, но до конца они ее не доломали, потому что фундамент слишком прочен. Наше образование – и школьное, и высшее – это одно из величайших достижений советской системы", – резюмирует историк Андрей Фурсов.

Мы вспоминаем страшные события 95-летней давности. Трагедию, случившуюся в стране тогда, чувствовали не только взрослые. Дети понимали ее по-своему, в каком-то смысле чище и острее. Мальчики и девочки 1920-х годов. Голоса тех детей рассказывают больше и правдивее, они не умеют врать.

Я не умею врать

1917 год как поворотная веха в истории России и последовавшая за ним братоубийственная гражданская война на протяжении долгих лет являлись объектом пристального внимания не только со стороны историков-профессионалов, но и многих современников тех событий. По существу, «вспоминать» начали почти сразу, почти синхронно происходящему. И это нельзя было объяснить лишь воздействием политической конъюнктуры: то, что случилось в стране, прямо и непосредственно затронуло каждого из ее граждан, полностью перевернуло, а подчас и просто сломало их жизни, заставляя вновь и вновь переосмысливать недавнее прошлое, ища ответ на трудноразрешимые или вовсе не разрешимые вопросы, поставленные революционной эпохой столь неожиданно и остро. Может показаться удивительным, но в нестройную «вспоминающую» многоголосицу первых послереволюционных лет постоянно вплетались голоса тех, кого, казалось бы, трудно было там услышать — детей, которым довелось взрослеть в это непростое время.

Действительно, мальчики и девочки 1920-х годов оставили после себя немало письменных текстов, в которых шла речь о том, что произошло с ними самими, с их родителями, с другими близкими и не очень близкими им людьми после революции 1917 года. В большинстве своем такие детские воспоминания сохранились в форме школьных сочинений. Не отрицая тот факт, что воздействие взрослых на эту форму детского мемуарного творчества было достаточно велико — даже само их появление инициировалось взрослыми, — значение таких воспоминаний трудно переоценить. Мало того что наблюдательные дети подчас подмечали и фиксировали то, что оставалось не увиденным взрослыми, мало того что они предлагали свои, «детские» интерпретации многих явлений, фактов и событий, они писали так откровенно, так искренне и открыто, что изложенное ими на простых тетрадных страницах немедленно превращалось в своеобразные исповеди. «Я не умею врать, а пишу, что правда», — это признание 12-летней девочки из Ярославской губернии могло бы быть распространено на преобладающее большинство детских воспоминаний, написанных вскоре после окончания Гражданской войны в России.

Дети 1917-го

Наиболее ранние детские воспоминания о революции 1917 года восходили к письменной культуре «бывших» и создавались детьми «чужих». Тексты эти были явно политизированы, что и понятно: прошлое быстро превращалось для этих детей в «утраченный рай», зачастую вместе с потерянной Родиной и обретенным эмигрантским эпилогом — недаром один из русских педагогов-эмигрантов, писатель и публицист Н. А. Цуриков называл их «маленькими перелетными птичками». По подсчетам созданного в 1923 году в Праге под председательством выдающегося богослова, философа и педагога В. В. Зеньковского Педагогического бюро по делам средней и низшей русской школы за границей, к середине 1920-х годов за рубежом насчитывалось около 20 тысяч русских детей только школьного возраста. Из них в зарубежной русской школе обучались не менее 12 тысяч человек. Педагоги-эмигранты не без оснований полагали, что обучение в русских школах будет способствовать сохранению у детей национальной идентичности, в том числе за счет сохранения родного языка и православного вероисповедания. Заметим, что православные церковнослужители и лично, и как руководители общественных организаций сыграли огромную роль в создании и деятельности русских беженских школ. Немалый вклад в разработку психолого-педагогических основ воспитания и обучения детей и юношества и непосредственно в жизнь русской школы в эмиграции внесли религиозный мыслитель, богослов и философ Г. В. Флоровский, основатель и первоиерарх Русской Православной Церкви за границей митрополит Антоний (Храповицкий) и его будущий преемник митрополит Анастасий (Грибановский), епископ Пражский Сергий (Королев), его ближайший соратник, на которого было возложено в первую очередь, преподавание Закона Божьего в русских эмигрантских школах, архимандрит Исаакий (Виноградов), почетный председатель Епархиального управления Русскими православными церквями в Западной Европе митрополит Евлогий (Георгиевского), начальник Российской духовной миссии в Китае митрополит Иннокентий (Фигуровский) и многие другие. Под покровительством РПЦ за границей существовали и действовали различные детские и молодежные организации: скауты, соколы, детские хоры, оркестры и театральные коллективы, регулярно проводились Дни русской культуры и отмечавшиеся на Благовещение Дни русского ребенка, во время которых проходил сбор средств на нужды детей путем церковных тарелочных сборов и подписных листов.

В декабре 1923 года в одной из самых больших русских эмигрантских школ — русской гимназии в Моравской Тшебове (Чехословакия) — по инициативе ее директора неожиданно были отменены два урока и всем учащимся предложили написать сочинение на тему «Мои воспоминания с 1917 года по день поступления в гимназию» (среди прочих участников опроса была и дочь Марины Цветаевой Ариадна Эфрон, о чем она много лет спустя написала в своих мемуарах). Позднее Педагогическое бюро распространило этот опыт на ряд других русских эмигрантских школ Болгарии, Турции, Чехо-Словакии и Югославии. В результате к 1 марта 1925 года в Бюро было собрано 2403 сочинения общим объемом 6,5 тысячи рукописных страниц. Результаты анализа воспоминаний были изданы в нескольких брошюрах, однако сами воспоминания долгое время не публиковались и хранились вначале в Русском заграничном историческом архиве в Праге, а после передачи его в Россию по окончании Второй мировой войны — в ЦГАОР СССР (ныне — Государственный архив Российской Федерации). Часть этих документов (свыше 300) была опубликована лишь в 1997 году по благословению архимандрита Кирилла (Павлова).

Собранные сочинения были очень разными, что не случайно: ведь их писали учащиеся разных возрастов, причем возрастной диапазон колебался от 8 (ученики приготовительных классов) до 24 лет (молодые люди, возобновившие обучение после вынужденного перерыва). Соответственно, и объемом своим эти сочинения сильно отличались друг от друга — от нескольких строчек, с большим трудом выведенных самыми маленькими, до 20-страничных сочинений старшеклассников, написанных убористым, мелким почерком. По мере взросления ребенка и совершенствования его письменной речи прослеживалось естественное усложнение текстов, когда на смену фиксации отдельных, часто разрозненных автобиографических фактов приходили попытки осмысления прошлого, рассуждения о судьбах покинутой Родины, причем зачастую патриотические настроения и чувства прямо подпитывались религиозными установками и религиозным сознанием писавших. Россия и православная вера сплетались воедино, и именно в вере Христовой видели эти отвергнутые новой советской властью дети надежду на воскрешение своей Отчизны: «Попросим же мы Бога о том, чтобы он взял под свою защиту поруганную и униженную, но не забывшую, несмотря на все гонения, христианскую веру, нашу дорогую Святую Русь»; «Где-то там, в глубине необъятной России, появятся люди старинного уклада, которые с именем Божьем на устах пойдут спасать Россию»; «Я верю, что правда восторжествует и Россия спасется светом Христовой Веры!».

Бог был с детьми

При всем их многообразии основная масса детских воспоминаний содержательно и оценочно укладывалась в довольно стабильную противополагающую схему: «было хорошо — стало плохо». Добольшевистское прошлое представало в сочинениях детей эмиграции как красивая, добрая сказка, в которой всегда было место религии и Богу. Вспоминая «золотое», «тихое», «счастливое» детство в России, мальчики и девочки подробно описывали с таким нетерпеньем ожидаемые «светлые праздники» Рождества и Пасхи, когда обязательно ходили в церковь и получали подарки, наряжали елку и красили пасхальные яйца, когда рядом были родители и друзья, а еще — «Кто-то Милосердный, Который простит и не осудит». «…Рождество, — пишет ученик 6-го класса Английской школы для русских мальчиков в Эринкее (Турция) Иван Чумаков. — Изучаешь тропарь, рассказываешь отцу, матери, сестрам, и даже младшему братишке, ничего еще не понимающему. А мать так за три дня попросишь разбудить к заутрене. В церкви стоишь спокойно, ежеминутно крестишься и читаешь тропарь. Кончилась церковная служба. Не возвращаясь домой, бежишь “Христа славить”. Тут конфеты, пряники, копейки — все карманы. Потом — домой разговляться. После этого — опять славить, и так целый день… А вскоре и Пасха. Это праздник… неописуемый. Весь день колокольный звон, катание яиц, “христосование”, поздравления, подарки…»

Бог был с детьми, а дети — с Богом не только в дни религиозных праздников, но постоянно, ежедневно, ежечасно. Некоторые из них прямо признавались в «глубокой религиозности», унаследованной от родителей. Молитва неизменно занимала свое особое, устойчивое место в детских рутинных повседневных практиках: «Наутро я просыпался всегда веселый, одевался, умывался, молился Богу и шел в столовую, где уже был накрыт стол… После чая я шел заниматься, решал несколько задач, писал две страницы чистописания и т. д.». Бог хранил, Бог защищал, Бог умиротворял, Бог вселял надежду: «Вот отдельные картины из дальнего детства. Ночь, перед образом Божьей Матери горит лампадка, ее дрожащий неверный свет освещает всепрощающий лик Прелестной Девы, и кажется, что черты ее лица движутся, живут, а прелестные глубокие глаза смотрят на меня с лаской и любовью. Я, маленькая девочка, в длинной ночной рубашке лежу в кровати, мне не хочется спать, я слышу храпенье моей старушки-няни, и мне представляется в ночной тишине, что я одна в огромном мире, где нет ни одной человеческой души, мне делается страшно, но, смотря на чудные черты Божьей Матери, страхи мои понемногу уходят, и я незаметно для себя засыпаю».

И вдруг внезапно, в один миг все это — такое «свое», такое привычное, такое устоявшее — было разрушено, а безбожие, как это ни кощунственно звучит, было возведено в ранг новой веры, где молились новым революционным апостолам и следовали новым революционным заветам. «Большевики проповедовали, что Бога нет, что нет красоты жизни и все дозволено», и не просто проповедовали, а воплощали эту вседозволенность на практике. Запрет на преподавание Закона Божьего и замена висящих в классных комнатах икон — «этих безделушек», как называли их красные комиссары, — портретами вождей революции были, пожалуй, наиболее безобидными из того, что предприняли новые власти. Осквернение религиозных святынь происходило повсеместно: и во время обысков, свидетелями которых были дети («Несколько пьяных, разнузданных матросов, с ног до головы увешанных оружием, бомбами и перевитыми пулеметными лентами, ворвались в нашу квартиру с громкими криками и бранью: начался обыск… Все подверглось разрушению и разгрому, даже иконы срывали эти богохульники, били их прикладами, топтали ногами»), и за пределами их дома. «Большевики в храмы Божьи вторгались, убивали священников, вынимали мощи и разбрасывали по церкви, ругались по-большевистски, смеялись, но Бог терпел и терпел», — с горечью свидетельствует 15-летний ученик Русской гимназии в Шумене (Болгария). «Свет от пожара освещал церковь… на колокольне качались повешенные; их черные силуэты бросали страшную тень на стены церкви», — вспоминает другой. «На Пасху, вместо звона, стрельба. Страшно выйти на улицу», — пишет третий. И таких свидетельств было немало.

Именно на Бога и уповали дети в самые тяжкие, самые страшные минуты своей жизни, когда надеяться было не на что, и именно Ему возносили хвалу, когда испытания оказывались уже позади: «Нас ввели в большую светлую комнату (ЧК. — А. С. )… Я помню, что в то мгновение я только молилась. Сидели мы не долго, пришел солдат и нас куда-то повел; на вопрос, что с нами сделают, он, гладя меня по голове, отвечал: “Расстреляют”… Нас привели на двор, где стояло несколько китайцев с ружьями…Это было похоже на кошмар, и я только ждала, когда он кончится. Я слышала, как кто-то считал: “Раз, два”… Я видела маму, которая шептала: “Россия, Россия”, и папу, сжимающего мамину руку. Мы ждали смерти, но… вошел матрос и остановил готовых стрелять солдат. “Эти еще пригодятся”, — сказал он и велел нам идти домой. Вернувшись… домой, мы все трое стали перед образами, и я в первый раз так горячо и искренно молилась». Для многих молитва становилась единственным источником жизненной силы: «В ночь под Благовещение была страшная канонада; я не спала и всю ночь молилась»; «Я никогда раньше не молился, никогда не вспоминал Бога, но, когда я остался один (после смерти брата), я начал молиться; я молился все время — где только представлялся случай, и больше всего молился на кладбище, на могиле брата».

Помилуй Россию, помилуй меня!

Между тем были среди детей и совершенно отчаявшиеся, утратившие жизненный стержень, а вместе с ним — как им казалось — и веру во Всевышнего: «Я хуже волка, вера рухнула, нравственность пала»; « Я… с ужасом заметил, что ничего того святого, того доброго, что вкладывали в меня папа и мама, — у меня нет. Бог для меня перестал существовать как что-то далекое, заботящееся обо мне: Евангельский Христос. Встал передо мною новый бог, бог жизни… Я стал… полным эгоистом, который готов для своего счастья поступиться счастьем других, видящего в жизни только борьбу за существование, считающего, что высшее счастье на земле — это деньги». Именно таких детей и подростков имел в виду В. В. Зеньковский, когда, анализируя сочинения, утверждал, что «религиозный путь преодоления» открылся пока еще далеко не всем, и нужна очень кропотливая работа, чтобы помочь детям «подойти ближе к Церкви».

В эмиграции дети оказались в какой-то степени ограждены от кровожадного революционного молоха. Им вернули многое из того, что они сами хотели бы вернуть из недавнего прошлого. Но, по их собственным словам, даже Рождество стало каким-то «грустным», не таким, как в оставленной России, которую они никак не могли забыть и куда они так хотели бы вернуться. Нет, им отнюдь не нужно было новое советское отечество, враждебный и непривычный для них «антимир» советской власти и большевизма. Они стремились в ту, прежнюю Россию, о которой писали в своих сочинениях и которую изображали на своих рисунках: тихие, заснеженные дворянские усадьбы, кремлевские стены и башни, маленькие деревенские церквушки. Особенно трогает среди сохранившихся рисунков один: маковки православных церквей с крестами и лаконичная надпись «Я люблю Россию». Большинству из этих детей так никогда и не удалось осуществить свою мечту. Но они продолжали верить и истово молиться за Родину — так же истово, как за самих себя: «Боженька, неужели все так и останется? Помилуй Россию, помилуй меня!»

При подготовке статьи были использованы материалы книг «Дети русской эмиграции (Книга, которую мечтали и не смогли издать изгнанники)» (М.: ТЕРРА, 1997) и «Дети эмиграции: Воспоминания» (М.: Аграф, 2001), а также монографии автора «Российское детство в ХХ веке: История, теория и практика исследования». (Казань: Казанский гос. ун-т, 2007).


Построение русских скаутов. Марсель. 1930 год

Занятие музыкой с детьми в русской коммуне Монтгерон. Париж. 1926 год

Учителя и учащиеся прогимназии Всероссийского союза городов в лагере Селимие. 1920 год

Преподаватели и студенты Свято-Сергиевского богословского института в Париже. 1945 год. В центре — схимонах Савватий. Справа от него — Владимир Вейдле. Александр Шмеман, Константин Андроников и Сергей Верховский. Крайний справа — отец Василий Зеньковский

Текст: Алла САЛЬНИКОВА

В 1919 году Василий Воронов, ученый и преподаватель графических искусств, передал Российскому историческому музею коллекцию детских рисунков, посвя-щенных Первой мировой войне и рево-лю-ции. Воронов преподавал с 1906 года в московском реаль-ном училище Ивана Александрова, а с 1910 го-да — и в муж-ской гимназии имени Ломоносова. В 1914 году он начал собирать детские рисунки о войне, а через три года к ним добавились рисунки о рево-люции.

Коллекция Воронова составлена из рисунков мальчиков старшего дошкольного возраста, учащихся младших классов городских училищ и средних учебных заведений Москвы - в возрасте от семи до тринадцати лет. В основном это работы его уче-ников. Почти все рисунки, по свидетельству самого собирателя, исполнялись дома, как работы на свободные темы, без помощи и указаний учителя, только лишь под влиянием событий и настроений, которыми жил город в годы войны и революций.

В 1917 году Воронов, помимо рисунков, начал собирать и детские тексты, посвя-щенные происходившим в это время событиям. Часть этих записей была опубликована ученым в 1927 году, к десятилетию Февральской и Октябрьской революций. Имена авторов текстов, как и большинства рисунков, неизвестны.

Демонстрации, митинги и очереди

Образы революции

«Московская война»

Демонстрации, митинги
и очереди

Демонстрация с лозунгом «Да здравствует свободная Россия!». Рисунок подписан фамилией Яцкевич. Февраль 1917 года
Неизвестный автор. Демонстрация возле фабрики с девизом «Свобода слова!». Февраль 1917 года Государственный исторический музей

«Была весна. Люди стали волноваться и зделали революцию»

Демонстрация с лозунгами «Да здравствует свободная Россия!» и «Война до победы!». Рисунок подписан фамилией Косарев. Весна 1917 года Государственный исторический музей

«Во время войны в Москве началась суматоха, в один день, когда я гулял с бабушкой и пришел домой, то узнал, что государя сагнали с престола. Когда я сел пить чай, то вдруг у нас за окнами послышался шум, я увидел большую толпу рабочих»

Неизвестный автор. Митинг у Красных ворот. Весна 1917 года Государственный исторический музей

На рисунке видны барочная арка триумфальных Красных ворот и колокольня церкви Трех Святителей (снесены в 1927 году).

«1-го марта под предводительством студентов был свергнут царизм, на место которого вступило временное Правительство. Но оно скоро довело Pоссию до нельзя»

Неизвестный автор. Автомобиль с революционными солдатами. Весна 1917 года Государственный исторический музей

«Вскоре показалась манефестация, это было очень большая и грандеозная. Несли красные знамена, обшитыя золотым шнурком. У каждого мущины или женщины был красный бантик. Меня в ето время охватило радостное чувство любви ко всем»

Неизвестный автор. Демонстрация на широкой улице. Лето 1917 года Государственный исторический музей

Одна из многочисленных демонстраций лета 1917 года. Лозунги на плакатах даны лишь начальными буквами: «ДЗСДРП» — «Да здравствует социал-демократическая рабочая партия»; «ДЗДР» — «Да здравствует демократическая Россия»; «ПВСС» — «Пролетарии всех стран, соединяйтесь».

«Как только началась революция, я не мог сидеть дома. И меня тянуло на улицу. Весь народ шел на Красную площадь, где около думы студенты говорили речи. Настроене у всех было радосное. По улицам ездили грузовики с солдатами, в руках которых находились ружья»

Неизвестный автор. Митинг возле памятника Пушкину. Лето 1917 года Государственный исторический музей

Изображен один из митингов лета 1917 года. Памятник Пушкину стоит на своем первоначальном месте, в начале Тверского бульвара на Пушкинской площади (в 1950 году он был перенесен на противоположную сторону площади).

«При царе хлеба было мало, а сечас еще меньше. В сентябре стали выдавать по-четверть фунта, а где и совсем не дадут»

Неизвестный автор. Демонстрация возле Большого театра с лозунгом «Да здравствует демократическая республика!». Август 1917 года Государственный исторический музей

На Театральной площади собрались тысячи мо-скви-чей, чтобы выразить протест Московскому государственному совещанию. Оно было созвано Временным правительством и проходило 12-15 ав-гу-ста 1917 года под председательством в помещении Большого театра. Посреди красных полотнищ — черное знамя анархистов. На первом плане — красный плакат железнодорожников станции Сортиро-вочная с надписью: «Да здравствует демокра-тическая республика!»

Неизвестный автор. Очередь в булочную Чуева на Солянке. 1917 год Государственный исторический музей

Очереди («хвосты») стали главной приметой конца 1916 года и начала 1917 года. Продовольственный кризис затронул в первую очередь крупные города, и для детей это было первым признаком неблагополучия.

Образы революции

Неизвестный автор. Большевик со знаменем «Долой войну и буржуев». 1917 год Государственный исторический музей

«Народ разделился на много партий, там были меньшевики и большевики. Меньшевики это были помещики и богатые люди, а большевики — это народ, рабочие, и мастеровые, и крестьяне»

А. Константинов. Большевик, идущий на митинг. 1917 год Государственный исторический музей

На рисунке изображен большевик, идущий на предвы-борный митинг. В руках у него - флаг с цифрой 5, которая обозначает номер возглавляемой Лениным Российской социал-демократической рабочей партии (партии большевиков) в избирательных списках на выбо-рах в Учредительное собрание.

Неизвестный автор. Маша-большевичка. 1917 год Государственный исторический музей

«Теперь мы стали узнавать кокие такие буржуи»

Неизвестный автор. Большевик и меньшевик. 1917 год Государственный исторический музей

Большевик и меньшевик противопоставлены друг другу: меньшевик — крохотный и одет в дорогую шубу; больше-вик — огромен, он в кожанке, штанах с разноцветными заплатками, валенках и вооружен.

Неизвестный автор. Большевик и буржуй. 1917 год Государственный исторический музей

«Когда я пришол домой, то стал рисовать, как ходют по улице с флагами, и нарисовал целых 14 Красных Флагов. Отец спросил меня, когда пришол, Что ты делаешь? Я ему сказал, что рисую революцию!»

Неизвестный автор. Спекулянт. 1917 год Государственный исторический музей

«Московская война»

Неизвестный автор. Бой на Театральной площади. Ноябрь 1917 года Государственный исторический музей

На Театральной площади в Москве в октябре 1917-го шли ожесточенные бои. На рисунке - зеленый броневик с надписью «С. Р. и С. Д.», то есть «Совет рабочих и солдатских депутатов».

«Один раз я шел по Сухаревой площаде и увидал барикады, я ни знал, что это такое. Когда пришел домой, то я спросил у матери, но она тоже низнала. Вечером, когда я сидел дома и делал уроки, мы услыхали выстрелы и потом я узнал, что это революция»

«Я наблюдал из окна в бинокль, как стреляли из пулемета. Все эти дни выходить из дома было опасно, и мы не могли достать хлеба, четыре дня мы питались картофелем. По ночам мы спали нераздеваясь, а папа и другие мужчины которые живут в нашем доме дежурили с револьверами по очереди во дворе»

Неизвестный автор. Бой за Кремль. Ноябрь 1917 года Государственный исторический музей

Кремль изображен со стороны Красной площади. Над зубчатой стеной летают ядра, Никольская башня - в зияющих пробоинах.

«Так как наш дом стоит на углу Мясницкой и Юшкова переулка, то стреляли с двух сторон вдоль нашего дома. У наших ворот стоял пулемет большевиков. Раз мы вышли на двор, но вдруг начали сильно стрелять, и мы пошли домой. К нам в дом в окно над нашей квартирой попала пуля. Я ходил ее смотреть»

«В понедельник стрелять еще продолжают, мама стояла у окна и визала чулок и как только она отошла, пуля попала в наше окно, но в комнату не влетела, а пробила первое стекло и осталась на подоконнике»

«Когда обявили перемирие я с двумя товарищами побежали в центр смотреть, что навоевали большевики и юнкера. Мы видали много домов, оббитых с выбитыми вдребезги большими стеклами и несколько домов все сгорели. Повсюду ходил безопаски народ и все расуждали как шла московская война»

Неизвестный автор. Обстрелянные дома возле Кремля. Ноябрь 1917 года Государственный исторический музей

«В дни риволюцыи было очень весело. И русскою риволюцию никогда ни забуду»

«Большевиков жертв не отпевали, а говорили речи и играла музыка и народ шел с красными знаменами и лентами. Я раньше ходил на Красную площядь смотреть как вырывают могилу и укладают досками. Народ везде спорил между собой и некоторые ругались»

Неизвестный автор. У раскрытой братской могилы. Ноябрь 1917 года Государственный исторический музей

10 ноября 1917 года в Москве хоронили красногвардейцев, погибших в революционных боях. 238 гробов опустили в могилы на Красной площади. Две братские могилы распо-ложены возле стен Кремля, по обеим сторонам от Сенатской башни.

С 19 апреля по 19 июня 2017 года в Государственном историческом музее пройдет выставка «„Я рисую революцию!“: детский рисунок времен Великой российской революции из собрания Государственного исторического музея», на которой будут представлены детские рисунки, фотографии революционной Москвы, редкие пла-каты 1917 года и документальные свидетельства очевидцев.