Русская интеллигенция образовалась в ХIХ-м столетии из разных слоев и классов русского общества. Сначала, в 1840-х годах, из наиболее прогрессивной части дворян, затем, в 1860-х годах, из числа разночинцев священников, мелких чиновников и учителей, а после реформы 1861 года - также и из крестьян.

Под влиянием социалистических идей, проникших в Россию с запада, русская интеллигенция с самого своего возникновения находилась под обаянием идей сначала утопического, а затем научного социализма.

«В России самодержавной и крепостнической, - писал Н. Бердяев, выработались самые радикальные социалистические и анархические идеи. Невозможность политической деятельности привела к тому, что политика была перенесена в мысль и в литературу. Литературные критики были властителями дум социальных и политических». (Н. Бердяев «Истоки и смысл русского коммунизма»).

Исследователи русской общественной мысли обычно выделяют три стадии развития социалистических идей в России. Стадию социализма утопического, социализма народнического и марксистского. Так или иначе, но для русской интеллигенции XIX и начала XX столетий характерным было общее увлечение социалистическими идеями. Начало распространения марксистских идей в России относится к концу XIX столетия. По мере того, как Россия освобождалась от крепостнических пут и все более и более становилась на капиталистический путь развития, на социальной арене России возник и стал крепчать новый класс - пролетариат, а среди русской интеллигенции начал происходить заметный поворот в сторону марксизма, который первоначально возглавил бывший «землеволец» Г. В. Плеханов. В те годы роль Плеханова в основном сводилась к распространению в России идей марксизма.

Естественно, что вождем этого нового течения становится он. Марксизм плехановского толка внедрял в сознание русской интеллигенции и рабочих мысль о том, что социализм в России может победить только в результате превращения России в передовую капиталистическую страну, то есть в силу экономической необходимости.

Мощное развитие капитализма в России в последнем десятилетии ХIХ-го века и радикализация рабочего движения на почве стачечной борьбы выдвинули перед марксистской партией России, в первом десятилетии ХХ-го века, на первый план революционные задачи.

Вместе с революционизированием общественного движения в России, в социал-демократической партии произошел раскол на радикальное и консервативное крыло. Первое возглавил Ленин, а второе Плеханов.

Характеризуя Плеханова и Ленина как вождей двух течений в марксистском движении в России, Н. Бердяев писал:

«Плеханов мог быть вождем марксистской школы мысли, но не мог быть вожаком революции, как это выявилось в эпоху революции…

Ленин потому мог стать вождем революции…. что он не был типичным русским интеллигентом. В нем черты русского интеллигента сочетались с чертами русских людей, собиравших и строивших русское государство…

Ленин не теоретик марксизма, а теоретик революции… Он интересовался лишь одной темой, которая менее всего интересовала русских революционеров, темой о захвате власти, о стяжании для этого силы. Поэтому он и победил. Все мировоззрение Ленина было приспособлено к технике революционной борьбы. Он один, заранее, задолго до революции, думал о том, что будет, когда власть будет завоевана, как организовать власть… Все мышление его было империалистическим и деспотическим. С этим связана прямолинейность, узость его миросозерцания, сосредоточенность на одном, бедность и аскетичность мысли… Ленин отрицал свободу внутри партии, и это отрицание свободы было перенесено на всю Россию. Это и есть диктатура миросозерцания, которую готовил Ленин. Ленин мог это сделать потому, что он соединил в себе две традиции - традицию русской революционной интеллигенции в ее наиболее максималистических течениях, и традицию русской исторической власти в ее наиболее деспотических проявлениях». (Н. Бердяев «Истоки и смысл русского коммунизма»).

Характеристика Бердяевым Ленина носит двойственный характер. С одной стороны, он правильно оттеняет черты ленинского характера, его узость, сосредоточенность на одном, стремление к захвату власти, короче говоря, его фанатичность и целеустремленность. С другой стороны, он не понял внутренних пружин, которые привели к образованию личности Ленина как марксиста.

Ленин не потому смог осуществить и закрепить революцию в России, что он лучше других почувствовал своеобразие России, а потому, что он лучше других понял революционную сторону учения Маркса и лучше всех русских марксистов уловил пульс революции в России, в стране, где в силу особого сочетания исторических, экономических и политических факторов образовался сложнейший узел противоречий, выйти из которого можно было легче всего путем революции.

То, что его революционные марксистские идеи совпали с тоталитарными идеями максималистской части русской интеллигенции, не больше чем случай.

Но если эти особые черты Ленина действительно были свойственны русской максималистской интеллигенции, то спрашивается, почему же эта интеллигенция не примкнула к Октябрьской большевистской революции, а в своей подавляющей массе стала на сторону ее врагов? На этот вопрос Н. Бердяев отвечал:

«Если остатки старой интеллигенции не примкнули к большевизму, не узнали своих собственных черт в тех, против кого они восстали, это историческая аберрация, потеря памяти от эмоциональной реакции. Старая революционная интеллигенция просто не думала о том, какой она будет, когда получит власть, она привыкла воспринимать себя безвластной, и властность и угнетательство показались ей порождением совершенно другого, чуждого ей типа, в то время как то было ее порождением».

Но если интеллигенция не распознала в большевиках своих традиционных воспреемников, то спрашивается, почему же большевики и Ленин не узнали в русской интеллигенции своих традиционных союзников?

На этот вопрос Н. Бердяев отвечает:

«Коммунисты с презрением называли старую революционную радикальную интеллигенцию буржуазной, как нигилисты и социалисты 60-х годов называли интеллигенцию 40-х годов дворянской, барской. В новом коммунистическом типе мотивы силы и власти вытеснили старые мотивы правдолюбия и сострадательности». (Н. Бердяев, там же).

Ленин, как он неоднократно подчеркивал, направил огонь революции на старую русскую интеллигенцию потому, что она сразу, в первые же дни революции примкнула к врагам большевизма. Так объяснил сам Ленин свое отношение к старой русской интеллигенции. Он писал:

«Что такое саботаж, объявленный наиболее образованными представителями старой культуры? Саботаж показал нагляднее, чем любой агитатор, чем все наши речи и тысячи брошюр, что эти люди считают знания своей монополией, превращая их в орудие своего господства над так называемыми «низами». Они воспользовались своим образованием, чтобы сорвать дело социалистического строительства, открыто выступали против трудящихся масс». (Ленин, «Речь на 1-м Всероссийском съезде по просвещению», 28-VIII-1918 г., том 37, стр. 77).

Но старая русская интеллигенция, как мы показали выше, сама вышла из «низов» и не была по своему социальному происхождению буржуазной. И, наверное, где-то был прав Н. Бердяев, ссылаясь на факт столкновения интеллигенции с большевизмом как на «историческую аберрацию».

Наиболее драматически это противоречие между большевистской властью и интеллигенцией проявилось в письмах профессора Воронежского сельскохозяйственного института М. Дукельского и М. Горького к Ленину и ответа последнего на эти письма. Дукельский писал Ленину (приводим выдержки):

«Прочитал в «Известиях» ваш доклад о специалистах и не могу подавить в себе крика возмущения. Неужели вы не понимаете, что ни один честный специалист не может, если в нем сохранилась хоть капля уважения к самому себе, пойти работать ради того животного благополучия, которое вы собираетесь ему обеспечить. Неужели вы так замкнулись в своем кремлевском одиночестве, что не видите окружающей вас жизни, не заметили, сколько среди русских специалистов имеется правда не правительственных коммунистов, но настоящих тружеников, добывших свои специальные познания ценою крайнего напряжения сил, не из рук капиталистов и не для целей капитала, а путем упорной борьбы с убийственными условиями студенческой и академической жизни прежнего строя…

Постоянные вздорные доносы и обвинения, безрезультатные, но в высшей степени унизительные обыски, угрозы расстрела, реквизиции и конфискации… Вот обстановка, в которой пришлось работать до самого последнего времени многим специалистам высшей школы. И все же эти «мелкие буржуи» не оставили своих постов и свято исполняли взятое на себя моральное обязательство: сохранить ценою каких угодно жертв культуру и знания тем, кто их унижал и оскорблял по наущению руководителей. Они понимали, что нельзя смешивать свое личное несчастье и горе с вопросом о строительстве новой, лучшей жизни, и это помогло и помогает им терпеть и работать.

…Если вы хотите «использовать» специалистов, то не покупайте их, а научитесь уважать их, как людей, а не как нужный вам до поры до времени живой и мертвый инвентарь. Вы не купите ни одного человека той ценой, о которой вы мечтаете.

Но верьте, из среды этих людей, которых вы огульно окрестили буржуями, контрреволюционерами, саботажниками и т. п. только потому, что они подход к будущему социалистического и коммунистического строя мыслят себе иначе, чем вы и ваши ученики…» (Ленин, ПСС, том 38, стр. 218–219).

Нужно отличать старую интеллигенцию из гражданских лиц, которые в основном вышли из трудящихся классов, и старую интеллигенцию из числа военных специалистов, которые в основном были выходцами из привилегированных классов.

Если по отношению к использованию военных специалистов ленинская политика «купли» еще могла быть оправданной, то по отношению к гражданской интеллигенции она была несправедливой.

«Письмо злое и кажется искренним, - писал Ленин в ответе на открытое письмо Дукельского, помещенное в газете «Правда» от 28-го марта 1919 года, но хочется на него ответить… У автора выходит, что мы, коммунисты оттолкнули специалистов, «окрестив» их всякими худыми словами».

Бесспорно, так и было. Частое употребление Лениным и другими ведущими деятелями революции таких слов как «буржуазная» или «мелкобуржуазная» интеллигенция по отношению к такой тонкой и чувствительной части народа не могло создать доброжелательного контакта между властью и интеллигенцией.

Создается такое впечатление, что Бердяев был прав, когда писал что «в новом коммунистическом типе мотивы силы и власти вытеснили старые мотивы правдолюбия и сострадательности».

«Рабочие и крестьяне, - писал дальше Ленин, - создали советскую власть, свергнув буржуазию и буржуазный парламентаризм. Теперь трудно не видеть, что это было не авантюрой и не «сумасбродством» большевиков, а началом всемирной смены двух всемирно-исторических эпох: эпохи буржуазии и эпохи социализма. Если год с лишним тому назад этого не хотело (частью не могло) видеть большинство интеллигентов, то виновны ли мы в этом? Саботаж был начат интеллигенцией и чиновничеством, которые в массе буржуазны и мелкобуржуазны. Эти выражения содержат классовую характеристику, историческую оценку, которая может быть верна или неверна, но принимать которую за поносящее слово или ругань никак нельзя…»

Такая характеристика была не к месту и не ко времени. Обращенная к пролетариату и к крестьянству, она вызывала в них ненависть к интеллигенции. Обращенная к интеллигенции, она вызывала только обиду и оскорбление. То и другое вело к отрицательным последствиям.

Все эти исторические и политические оценки нужно было оставить для историков, а в процессе текущей политики новая власть должна была искать контактов, а не ссоры с таким важнейшим по сути дела, трудовым, преданным революции слоем населения, как старая русская интеллигенция.

Сегодня такой узкий и, я сказал бы, плоский ответ не звучит, или звучит фальшиво, тогда же в обстановке крайнего обострения классовых отношений он звучал как призыв к ненависти, а не к примирению.

«Если бы мы «натравливали» на интеллигенцию, - писал дальше Ленин, нас следовало бы за это повесить. Но мы не только не натравливали народ на нее, а проповедовали от имени партии и от имени власти необходимость предоставления лучших условий работы. Я это делал с апреля 1918 года». (Ленин, том 38, стр. 220).

Но именно это-то отношение к интеллигенции как к социально чуждой советской власти, которую поэтому следует привлекать лучшими материальными условиями, и было обидно для передовой части интеллигенции. И, наоборот, официальное провозглашение такой политики вызывало у трудящихся масс отношение к интеллигенции как к чуждой прослойке, как к чуждой расе.

Постоянное подчеркивание принудительного привлечения специалистов к труду или купле их высокими заработками, пайком и т. п., несомненно, было оскорбительным для большинства интеллигентных людей, которые по своей натуре были более чувствительны ко всяким несправедливостям, чем средний человек. Вина Ленина и других руководителей партии состояла не в том, что они недооценивали роли интеллигенции в строительстве новой жизни, - это они прекрасно понимали, и действительно, начиная с апреля 1918 года, Ленин не переставал заострять вопрос о необходимости привлечения интеллигенции к строительству советского государства, - вина их состояла в том, что они не смогли приблизить к себе, сделать русскую интеллигенцию своим самым верным партнером в борьбе за социализм.

Конечно, среди интеллигенции были такие группы, которые не откликнулись бы ни на какие маневры правительства и не пошли бы на сотрудничество с большевиками. Это относится к той части интеллигенции, которая не принимала власти «холопов». Но, как показали дальнейшие события, таких интеллигентов было абсолютное меньшинство. Фактически Дукельский был прав, обвиняя Ленина и большевиков в натравливании трудящихся на интеллигенцию. Речи вождей партии, обращенные к рабочим и крестьянам в отношении интеллигенции, подливали только масла в огонь, и этого отрицать нельзя.

И к письму А. М. Горького к нему от 31 июля 1919 года, по поводу отношения к интеллигенции, Ленин отнесся не только недостаточно внимательно, но и предвзято. Ленин писал Горькому:

«Будто бы «остатки» (имеются в виду остатки интеллигенции) питают к советской власти нечто близкое симпатии, а большинство рабочих «поставляет воров, примазавшихся коммунистов» и прочее! И вы договариваетесь до «вывода», что революцию нельзя делать без интеллигенции, это сплошь больная психика, в обстановке озлобленных буржуазных интеллигентов обострившаяся». (Ленин, ПСС, том 51, стр. 24–25).

В письме Горького было много правды, от которой Ленин безосновательно отмахивался. Большинство интеллигенции питало к революции симпатии, но осуждало большевиков за насилие, которое часто носило, чего греха таить, бессмысленный характер. Они были озлоблены против большевиков по той же причине, которую назвал Дукельский. И тут больная психика не при чем. Тут скорее имела место самонадеянность зарвавшихся правителей.

«Все делается, - писал дальше Ленин, - чтобы привлечь интеллигенцию на борьбу с ворами. И каждый месяц в советской республике растет % буржуазных (?) интеллигентов, искренне помогающих рабочим и крестьянам, а не только брюзжащих и извергающих бешеную слюну. В Питере «видеть» этого нельзя, ибо Питер город с исключительно большим числом потерявшей место (и голову) буржуазной публики (и «интеллигенции»), но для всей России это бесспорный факт». (Ленин, том 51, стр. 24–25)

Во-первых, если интеллигенция искренне помогает рабочим и крестьянам, то разве это не достаточное свидетельство того, что она близка к революции. И, во-вторых, неверно, что только в Питере «брюзжит и извергает бешеную слюну интеллигенция». Письмо Дукельского из Воронежа подтверждает, что такое положение было по всей республике.

«И занимаетесь вы не политикой, - писал дальше Ленин, - и не наблюдением работы политического строительства, а особой профессией, которая Вас окружает озлобленной буржуазной интеллигенцией, ничего не понявшей, ничего не забывшей, ничему не научившейся, в лучшем - в редкостно наилучшем случае - растерянной, отчаивающейся, стонущей, повторяющей старые предрассудки, запуганной и запугивающей себя». (Ленин, том 51, стр. 25).

Вся характеристика интеллигенции, данная в вышеприведенной выдержке Лениным, находится в противоречии с такими его ярлыками как «буржуазная», «мелкобуржуазная» и т. п. Если бы интеллигенция принадлежала к враждебным классам, то к ней не были бы применимы такие эпитеты, как «не понявшей», «не забывшей», «не научившейся» и т. д.

Не только интеллигенция, слой чувствительный, впадала в панику в условиях 1918–1919 годов. Нужно было это понять. Кому же было это понять, если не вождям революции? Нужно было не третировать интеллигенцию, а помочь ей вырваться из обстановки путаницы и страха. Создать обстановку и не материальную, а моральную должны были большевики. Но и объективные условия жестокой с обеих сторон гражданской войны необходимо учитывать тоже. В 1918-1919-х годах, в обстановке враждебного отношения к большевикам всех политических направлений, включая меньшевиков, эсеров и даже профсоюзов, всякий упрек интеллигенции в адрес большевиков мог быть воспринят как враждебный акт. Любая критика, направленная на ограничение крайностей революции, воспринималась тогда большевиками как контрреволюционный выпад классового врага и вызывала соответствующий отпор. Бердяев, по-видимому, был прав, когда утверждал, что: «В новом коммунистическом типе мотивы силы и власти вытеснили старые мотивы правдолюбия и сострадательности».

На первом этапе революции отношение Ленина к интеллигенции было неоднозначным. Наряду с резким выступлением против интеллигенции, он все время в статьях и выступлениях доказывал необходимость использования интеллигенции, без которой пролетарская революция не может выполнить своих задач. Разъясняя позицию большевиков в отношении интеллигенции на собрании партийный работников Москвы 27-ХI-1918 года, Владимир Ильич говорил:

«Мы знаем, что строить социализм можно только из элементов крупно-капиталистической культуры, а интеллигенция есть такой элемент. Если нам приходилось с нею беспощадно бороться, то к этому нас не коммунизм обязывал, тот ход событий, который всех «демократов» и всех влюбленных в буржуазную демократию от нас оттолкнул. Теперь явилась возможность использовать эту интеллигенцию для социализма, ту интеллигенцию, которая не социалистична, которая никогда не будет коммунистической, но которую сейчас объективный ход событий и соотношений сил настраивает по отношению к нам нейтрально, по-соседски». (Ленин, ПСС, том 37, стр. 221).

Здесь Ленин вопреки фактам истории утверждал, что интеллигенция не социалистична, и никогда не будет коммунистической. И если в ее настроениях имелся сдвиг в сторону советской власти, то это, по его мнению, произошло только потому, что большевики объективно стали защищать единую неделимую Россию.

В другом месте, в брошюре «Успехи и трудности советской власти», Владимир Ильич писал:

«Мы хотим строить социализм немедленно из того материала, который нам оставил капитализм со вчера на сегодня, теперь же, а не из тех людей, которые в парниках будут приготовлены, если забавляться этой побасенкой. У нас есть буржуазные специалисты, и больше ничего нет. У нас нет других кирпичей, нам строить не из чего. Социализм должен победить, и мы, социалисты и коммунисты, должны на деле доказать, что мы способны построить социализм из этих кирпичей, из этого материала, построить социалистическое общество из пролетариев, которые культурой пользовались в ничтожном количестве, и из буржуазных специалистов». (Ленин, том 38, стр. 54).

Что касается интеллигенции, открыто враждебной советской власти, то в отношении ее Ленин был беспощаден во все послереволюционные годы, и даже накануне своего заболевания инсультом. В письме к Ф. Э. Дзержинскому от 19 мая 1922 года Владимир Ильич писал:

«Тов. Дзержинский! К вопросу о высылке за границу писателей и профессоров, помогавших контрреволюции.

Надо это подготовить тщательнее. Без подготовки мы наглупим. Прошу обсудить такие меры подготовки… Обязать членов Политбюро уделять 2–3 часа в неделю на просмотр ряда изданий и книг, проверяя исполнение, требуя письменных отзывов и добиваясь присылки в Москву без проволочек всех некоммунистических изданий.

Добавить отзывы ряда литераторов-коммунистов (Стеклова, Ольминского, Скворцова, Бухарина и т. д.). Собрать систематические сведения о политическом стаже, работе и литературной деятельности профессоров и писателей: поручить все это толковому, образованному, аккуратному человеку в ГПУ. Мои отзывы о питерских двух изданиях «Новая Россия» № 2, закрыта питерскими товарищами.

Не рано ли закрыта? Надо разослать ее членам Политбюро и обсудить внимательнее. Кто такой ее редактор Лежнев? Из «Дня»? Нельзя ли о нем собрать сведения?..

Конечно, не все сотрудники этого журнала кандидаты на высылку заграницу.

Вот другое дело Питерский журнал «Экономист», издание XI отдела русского технического общества. Это, по-моему, явный центр белогвардейцев. В номере третьем (только третьем!!!) напечатан на обложке список сотрудников. Это, я думаю, почти все - законнейшие кандидаты на высылку заграницу. Все это явные контрреволюционеры, пособники Антанты, организация ее слуг и шпионов и растлителей учащейся молодежи. Надо поставить дело так, чтобы этих военных шпионов изловить, и излавливать постоянно, и систематически и высылать заграницу.

Прошу показать это секретно, не размножая, членам Политбюро, с возвратом вам и мне, и сообщить мне их отзывы и ваше заключение». (19-V-1922 г., Ленин, ПСС, том 54, стр. 265–266).

Как видно из приведенного ленинского письма, он не подходил к вопросам об интеллигенции с кондачка. Он решал вопрос конкретно по каждому случаю. Журнал «Новая Россия» закрыть запретил, несмотря на его сменовеховскую сущность, и он продолжал функционировать еще четыре года, а издание журнала «Экономист» сам предложил запретить, исходя из того, что там окапалась контрреволюционная кадетская профессура. Их он предложил выслать за границу. Такое же, нешаблонное решение он принял в связи с забастовкой профессуры МВТУ.

«Собрание преподавателей МВТУ… постановило довести до сведения Ленина, что оно считает незаконным назначение Главпрофобром нового правления МВТУ до введения нового устава высших учебных заведений, и выразило несогласие с персональным составом назначенного правления и потребовало предоставить преподавательской коллегии право выбрать правление училища. В знак протеста преподаватели прекратили занятия». (см. ПСС Ленина, том 53, стр. 386, примечание № 207).

Ленин послал это постановление министру юстиции Курскому на заключение. Курский не нашел в решении Главпрофобра никаких нарушений, так как «дореволюционный устав МВТУ утратил свою силу».

Политбюро 14 апреля 1921 года рассмотрело этот вопрос, отменило решение Главпрофобра и предложило наркомпросу внести на рассмотрение ЦК проект устава высших учебных заведений и новый состав правления МВТУ. Наряду с этим Политбюро поручило наркомпросу выступить с официальным осуждением прекративших занятия преподавателей МВТУ. (см. по этому вопросу ПСС Ленина, том 52, стр. 388, примечания № 216 и № 217).

Приведу еще один пример объективного подхода Ленина к вопросам об интеллигенции. Ю. Х. Лутовинов, ответственный профработник и один из группы рабочей оппозиции, написал письмо в ЦК, в котором привел факты о якобы преступном отношении к делу виднейшего инженера Ломоносова. По его информации, последний был «уличен Красиным в преступнейших торговых сделках». Ознакомившись детально с делом Ломоносова, Ленин опроверг сплетню Лутовинова и сообщил ему об этом.

2-го июня 1921 года Владимир Ильич послал на имя заместителя начальника ГПУ И. С. Уншлихта следующую телефонограмму:

«Наведите справки и сообщите мне не позднее завтрашнего дня ответы на следующие вопросы:

1. Верно ли, что в Петрограде 27 мая арестованы: профессора П. А. Шуркевич, профессор Н. Н. Мартинович, профессор Щерба, профессор Мартынов, старший зоолог А. К. Мордвилко, жена профессора Тихонова и профессор Б. Е. Воробьев.

2. Верно ли, что профессор П. А. Шуркевич арестовывается уже в пятый раз, а профессор Б. Е. Воробьев в третий раз.

3. Что является причиной ареста и почему именно арест избран мерой пресечения - они не убегут ведь.

4. Выдаются ли ВЧК, Губчека или другими чека мандаты не на персональные аресты, а на аресты по усмотрению, и если выдаются то каким именно сотрудникам. Ленин». (Ленин, ПСС, том 42, стр. 243–244).

3 июня председатель Петроградского Губчека сообщил И. С. Уншлихту, что все лица, указанные в телефонограмме Ленина, освобождены: аресты в Петрограде были произведены среди бывших членов партии кадетов, так как часть из них принимала участие в раскрытом в Петрограде заговоре: лица, не имеющие компрометирующих материалов, освобождались, задержанные находились под арестом от 12 часов до полутора суток (см. Ленин, ПСС, том 53, стр. 421, примечание № 365).

Всех записей Ленина о его отношении к интеллигенции не перечислить. Они помещены на страницах томов: 35 - 113, 191–194; 36 - 136, 140, 159, 420, 452; 37–77, 133, 140, 196, 215, 218, 221, 222, 223, 400–401, 410; 38–54, 166; 39 - 355, 356, 405; 40 - 222; 51–25, 47–49; 52 - 101, 141, 147, 155, 226–228, 243, 244, 260; 53 - 130, 139, 254; 54 - 265 и т. п.

Интересующиеся этим вопросом поднимут соответствующие тома ПСС Ленина, пятое издание, и познакомятся с этими письмами, статьями и выступлениями. Я же хочу еще остановиться на письме Ленина к А. М. Горькому от 15-IХ-1919 года.

«На заседании Политбюро 11 сентября 1919 года обсуждался вопрос об арестах буржуазных интеллигентов. Политбюро предложило Ф. Э. Дзержинскому, Н. И. Бухарину и Л. Б. Каменеву пересмотреть дела арестованных». (см. ПСС Ленина, том 51, стр. 385, примечание № 42).

В это же время В. И. Ленин получил письмо Горького по этому же вопросу, который возмутился такими массовыми арестами интеллигенции и просил Ленина об их освобождении.

Ленин ответил ему, что ЦК еще до письма, полученного от него, принял решение и назначил Каменева и Бухарина для рассмотрения вопроса о правомерности этих арестов. «Ибо для нас ясно, - писал Ленин, - что и тут ошибки были». Но одновременно он писал А. М. Горькому, что «ясно и то, что, в общем, мера ареста кадетской (и околокадетской) публики была необходимой и правильной».

«Интеллектуальным силам, желающим нести науку народу (а не прислужничать капиталу), мы платим жалованье выше среднего. Это факт. Мы их бережем. Это факт. Десятки тысяч офицеров у нас служат в Красной Армии и побеждают, вопреки сотням изменников. Это факт…

Вопль сотен интеллигентов по поводу «ужасного» ареста на несколько недель. Вы слышите и слушаете, а голоса массы, миллионов рабочих и крестьян, коим угрожают Колчак, Лионозов, Родзянко красногорские (и др. кадетские) заговорщики, этого голоса вы не слышите и не слушаете». (ПСС Ленина, том 51, стр. 48–49).

Как видим, и в последние годы своей жизни Ленин не отошел от занятой им линии в отношении интеллигенции. Он объективно подходил к каждому конкретному случаю, связанному с репрессией против интеллигенции, и был беспощаден к вражеским элементам из ее среды.

А. И. Солженицын неправильно осветил вопрос об отношении большевиков к интеллигенции. Он не делает различия между отношением к интеллигенции Ленина и Сталина. При ленинском руководстве репрессии применялись только к тем интеллигентам, которые стали на сторону врагов большевизма и активно участвовали в борьбе против советской власти. Если в начале революции и имели место случаи необоснованных репрессий против интеллигенции, то это происходило не по инициативе центральных органов власти, а в порядке местного творчества. Сам Солженицын в «Архипелаге Гулаге» писал, что в 1921 году:

«В рязанском ЧК вздумали ложное дело «о заговоре» местной интеллигенции (но протесты смельчаков еще смогли достигнуть Москвы, и дело остановлено)». (часть I, стр. 106).

При сталинском руководстве, начиная с 1927 года, была взята линия на истребление старой интеллигенции, включая также часть интеллигенции, примкнувшей к партии большевиков. Отрицательное отношение Сталина к военным специалистам проявилось еще в гражданскую войну. Споры о необходимости привлечения специалистов для организации и формирования войск Красной Армии и об отношении к специалистам, получили отражение в 1919 году на IХ-м съезде партии, где против линии Ленина - Троцкого на использование военных специалистов выступила так называемая военная оппозиция.

Против использования военных специалистов на командных постах в Красной Армии были также Сталин и Ворошилов, которые в 1919 году удалили из штаба и частей царицынского фронта всех военных специалистов, арестовали и посадили их в баржу, которую затем утопили вместе с людьми. Об этом говорили на IX съезде партии Ленин и Акулов, речи которых не попали в протоколы съезда. Об этом также рассказывал на совещании военного отдела ИМЛ Амфилов из генштаба Советской Армии, в ходе обсуждения книги С. Некрича «22 июня 1941». Иное отношение к интеллигенции и военным специалистам было со стороны Ленина и других руководителей партии до 1924 года.

«Борьба по вопросу о том, - писал В. И. Ленин, - нужны ли спецы, стояла на первом месте. Не надо забывать, что без них мы не получили бы никакой армии… Но теперь, когда мы их взяли в свои руки, когда мы знаем, что они от нас не убегут, а наоборот, прибегут к нам, мы добьемся того, что демократизация партии и армии будет подниматься». (Ленин, ПСС, том 41, стр. 288).

Ленин постоянно убеждал партию и рабочих, что пролетариат, как отсталый класс, для быстрейшего и организованного продвижения к социализму должен умело использовать опыт и знания интеллигенции. Он называл примитивными взгляды тех большевиков, которые не понимали, что при отсутствии у пролетарской власти компетентности и уважения к специалистам, не может быть осуществлено продвижение страны к социализму.

Но Сталин был именно таким примитивным человеком, который не понимал, что советская власть может развиваться, только опираясь на компетентность старой интеллигенции. Сталин с ненавистью относился к интеллигенции потому, что чувствовал свою второсортность.

Ленин в своих письмах к Дзержинскому, Уншлихту, в Политбюро и другим неоднократно подчеркивал необходимость бережного отношения к специалистам. Он выступал в защиту отдельных крупных специалистов, репрессированных местными органами ЧК. Так, например, он выступил в защиту Рамзина (которого потом Сталин протащил по процессу промпартии). Ему было отказано в выдаче валюты и разрешении на выезд для лечения за границу (см. том 44, стр. 402). В защиту инженера Графтио, арестованного петроградским ЧК (см. ПСС Ленина, том 52, стр. 101), в защиту инженера Ломоносова (см. том 52, стр. 226) и многих других.

Излагая дело специалиста московского водопровода Ольденборгера, покончившего жизнь самоубийством, Солженицын не упоминает о вмешательстве Ленина в дело о травле этого крупного специалиста.

В письме Владимира Ильича к членам Политбюро он выражает неудовлетворение заметкой, помещенной по этому вопросу в «Правде», и требует срочного расследования случая с самоубийством Ольденборгера. Заканчивает Ленин свое письмо требованием осветить это дело в ряде энергичных статей и обо всех случаях убийства инженеров и специалистов на советских предприятиях докладывать в Политбюро с полными расследованиями, (см. ПСС, том 44, стр. 354).

В то время как Ленин в свои отношения к интеллигенции никогда не вносил личных мотивов, а исходил исключительно из интересов социализма и стремился создать для специалистов благоприятные условия для работы, Сталин в своем отношении к интеллигенции исходил из личной неприязни. В полосу хозяйственных трудностей он всю ответственность за свое неудовлетворительное руководство переложил на старую интеллигенцию, создав серию дутых процессов, таких как, «Шахтинский процесс», «процесс промпартии», «Трудовой крестьянской партии» и другие, которые были сфабрикованы под его личным и непосредственным руководством, чего никогда не делал Ленин.

В массовом сознании выражение «гнилая интеллигенция» прочно ассоциируется с большевистской властью. Этот термин принято считать выдумкой то ли Ленина, то ли Сталина, в общем, «большевистским хамством». Однако все обстояло несколько иначе.

«В 1881 году, после убийства народовольцами Александра II, изрядное количество прекраснодушных русских либералов (издавна страдавших вывихами интеллекта) начало шумную кампанию, призывая нового императора простить и помиловать убийц его отца. Логика была проста, как мычание: узнав, что государь их помиловал, кровавые террористы умилятся, раскаются и во мгновение ока станут мирными ягнятами, занявшись каким-нибудь полезным делом. (…) Впрочем, Александр III уже тогда понимал, что лучший метод убеждения народовольческой сволочи – петля или в крайнем случае солидный тюремный срок. (…) Именно он, однажды в сердцах отшвырнув стопу либеральных газет, воскликнул: «Гнилая интеллигенция!» Источник надежный – одна из фрейлин императорского двора, дочь поэта Федора Тютчева» (А. Бушков. «Россия, которой не было»).

Чаще всего в современной публицистике выражение «гнилая интеллигенция» подается как ярлык, которым большевики заклеймили людей высоконравственных и образованных. Советской власти якобы не были нужны самостоятельно мыслящие, критически настроенные личности.

При этом некоторые публицисты прямо указывают на то, что авторство здесь принадлежит именно большевикам и, в частности, В. И. Ленину. На самом деле, как показывает анализ цитат, ничего подобного не было. А что было?

Неоднозначное отношение Ленина к интеллигенции ярко иллюстрирует одна знаменитая цитата из письма М. Горькому. Многие публицисты «выдергивают» из неё одну фразу и преподносят как отношение Ленина ко всей интеллигенции в целом, что является в корне неверным:

«Интеллектуальные силы” народа смешивать с силами буржуазных интеллигентов неправильно. Интеллектуальные силы рабочих и крестьян растут и крепнут в борьбе за свержение буржуазии и ее пособников, интеллигентиков, лакеев капитала, мнящих себя мозгом нации. На деле это не мозг, а г… «Интеллектуальным силам», желающим нести науку народу (а не прислужничать капиталу), мы платим жалование выше среднего. Это факт. Мы их бережем» (В.И. Ленин. Полное собрание сочинений, изд. 5-ое. т. 51; с. 48).

Таким образом, В. Ленина необоснованно обвиняют в дискредитации интеллектуалов как таковых. Однако лейтмотив ленинских высказываний об интеллигенции – вопрос о служении народным интересам. Это четкий критерий.

И кстати, стоит задуматься, почему Ленин и Александр III (один из лучших российских императоров) — два человека абсолютно противоположных взглядов — выбрали для характеристики «интеллигенции» одни и те же слова.

Можно допустить, что многие публицисты приписывают изобретение «гнилой интеллигенции» большевикам и Ленину просто в силу плохого образования — элементарно не зная, чье здесь на самом деле авторство. Однако, как правило, мотивы здесь совершенно другие.

Если автор пишет о том, что советская власть культивировала презрительное отношение к интеллигенции навешиванием ярлыка «гнилая», но при этом умалчивает об обстоятельствах появления этого выражения, значит, он дезинформирует читателя.

Такая подача материала ведет к тому, что Ленина и большевиков вообще представляют «ненавистниками интеллектуальных людей».

В итоге становится очевидно: навешивание на большевиков и Ленина ярлыка «ненавистников высоконравственных и образованных людей» — это всего лишь манипуляция сознанием, замешанная на дезинформации и искажении истории. Один из типичных методов антисоветской и антикоммунистической пропаганды.

Нередко в нынешнее время цитируется фраза В.И. Ленина о интеллигенции, которая де не моск, а говно нации. К сожалению, мне не удалось найти оригиналы документов в факсимильном виде. В ПСС Ленина так открыто Ленин не выражается, вместо "говно " использована лишь первая буква сего бранного слова. Однако важно иное. Ленин так отзывался не об интеллигенции вообще, а лишь о так называемой худшей части буржуазной интеллигенции. Владимир Ильич Ленин не отметал похотя одним махом интеллигенцию. Далее, несколько текстов Владимира Ильича из ПСС. Понимание же о его отношении к интеллигенции может по прочтению ПСС прийти, а не лишь из выборочного цитирования о Ге ..
Том 51 (Письма. Июль 1919 — ноябрь 1920)
....
39
А. М. ГОРЬКОМУ
31/VII. 919.
Дорогой Алексей Максимыч! Чем больше я вчитываюсь в Ваше письмо, чем больше
думаю о связи его выводов с изложенным в нем (и рассказанным Вами при наших сви-
даниях), тем больше прихожу к убеждению, что и письмо это и выводы Ваши и все
Ваши впечатления совсем больные.
Питер — один из наиболее больных пунктов за последнее время. Это и понятно, ибо
его население больше всего вынесло, рабочие больше всего наилучших своих сил по-
отдавали, голод тяжелый, военная опасность тоже. Нервы у Вас явно не выдерживают.
Это не удивительно. А Вы упрямитесь, когда Вам говорят, что надо переменить место,
ибо дать себе истрепать нервы до больного состояния совсем неразумно, даже с точки зрения
самого грубого расчета неразумно, не говоря уже о иных точках зрения.
Как и в Ваших разговорах, в Вашем письме — сумма больных впечатлений, доводя-
щих Вас до больных выводов.
Начинаете Вы с дизентерии и холеры; и сразу какое-то больное озлобление: «братст-
во, равенство». Бессознательно, а выходит нечто вроде того, что коммунизм виноват —
в нужде, нищете и болезнях осажденного города!!
Дальше какие-то мне непонятные озлобленные остроты против «заборной» литера-
туры (какой? почему связанной с Калининым?). И вывод, будто «ничтожные остатки
разумных рабочих» говорят, что их «предали» «в плен мужику».
Это уже совсем ни с чем не сообразно. Калинин что ли обвиняется в предательстве
рабочих мужику? Так выходит.
Могли выдумать это рабочие либо совсем зеленые, глупые, с «левой» фразой взамен
головы, либо издерганные, измученные, голодные, больные, либо «остатки аристокра-
тии», которые великолепно умеют извращать все и вся, великолепно хватаются за лю-
бую мелочь для излияния своей бешеной злобы против Советской власти. Эти остатки
Вы тут же в письме и поминаете. Их настроение на Вас болезненно влияет.
Вы пишете, что видите «людей самых разнообразных слоев». Одно дело — видеть,
другое дело ежедневно во всей жизни ощущать прикосновение. Последнее приходится
Вам больше всего испытывать от этих «остатков» — в силу хотя бы Вашей профессии,
заставляющей «принимать» десятки обозленных буржуазных интеллигентов, да и в си-
лу житейской обстановки.
Будто бы «остатки» «питают к Советской власти нечто близкое симпатии», а «боль-
шинство рабочих» поставляет воров, примазавшихся «коммунистов» и пр.!
И Вы договариваетесь до «вывода», что революцию нельзя делать при помощи воров,
нельзя делать без интеллигенции.
Это — сплошь больная психика, в обстановке озлобленных буржуазных интеллигентов обострившаяся.
Все делается, чтобы привлечь интеллигенцию (небелогвардейскую) на борьбу с ворами.
И каждый месяц в Советской республике растет % буржуазных интеллигентов,
искренне помогающих рабочим и крестьянам, а не только брюзжащих и извергающих
бешеную слюну. В Питере «видеть» этого нельзя, ибо Питер город с исключительно
большим числом потерявшей место (и голову) буржуазной публики (и «интеллигенции»),
но для всей России это бесспорный факт.
В Питере или из Питера убедиться в этом можно только при исключительной политической
осведомленности, при специально большом политическом опыте. Этого у Вас
нет. И занимаетесь Вы не политикой и не наблюдением работы политического строи-
тельства, а особой профессией, которая Вас окружает озлобленной буржуазной интеллигенцией,
ничего не понявшей, ничего не забывшей, ничему не научившейся, в луч-
шем — в редкостно наилучшем случае — растерянной, отчаивающейся, стонущей, по-
вторяющей старые предрассудки, запуганной и запугивающей себя.
Если наблюдать, надо наблюдать внизу, где можно обозреть работу нового строе-
ния жизни, в рабочем поселке провинции или в деревне, — там не надо политически
охватывать сумму сложнейших данных, там можно только наблюдать. Вместо этого Вы
поставили себя в положение профессионального редактора переводов и т. п., положе-
ние, в котором наблюдать нового строения новой жизни нельзя, положение, в котором
все силы ухлопываются на больное брюзжание больной интеллигенции, на наблюдение
«бывшей» столицы в условиях отчаянной военной опасности и свирепой нужды.
Вы поставили себя в положение, в котором непосредственно наблюдать нового в
жизни рабочих и крестьян, т. е. 9/10 населения России, Вы н е м о ж е т е; в котором
Вы вынуждены наблюдать обрывки жизни бывшей столицы, из коей цвет рабочих ушел на фронты
и в деревню и где осталось непропорционально много безместной и безработной интеллигенции,
специально Вас «осаждающей». Советы уехать Вы упорно отвергаете.
Понятно, что довели себя до болезни: жить Вам, Вы пишете, не только тяжело, но и
«весьма противно»!!! Еще бы! В такое время приковать себя к самому больному пункту
в качестве редактора переводной литературы (самое подходящее занятие для наблюде-
ния людей, для художника!). Ни нового в армии, ни нового в деревне, ни нового на
фабрике Вы здесь, как художник, наблюдать и изучать не можете. Вы отняли у себя
возможность то делать, что удовлетворило бы художника, — в Питере можно работать
политику, но Вы не политик. Сегодня — зря разбитые стекла, завтра — выстрелы и во-
пли из тюрьмы, потом обрывки речей самых усталых из оставшихся в Питере нерабо-
чих, затем миллион впечатлений от интеллигенции, столичной интеллигенции без сто-
лицы, потом сотни жалоб от обиженных, в свободное от редакторства время, никакого
строительства жизни видеть нельзя (оно идет по-особому и меньше всего в Питере), —
как тут не довести себя до того, что жить весьма противно.
Страна живет лихорадкой борьбы против буржуазии всего мира, мстящей бешено за
ее свержение. Естественно. За первую Советскую республику — первые удары ото-
всюду. Естественно. Тут жить надо либо активным политиком, а если не лежит к поли-
тике душа, то как художнику наблюдать, как строят жизнь по-новому там, где нет цен-
тра бешеной атаки на столицу, бешеной борьбы с заговорами, бешеной злобы столич-
ной интеллигенции, в деревне или на провинциальной фабрике (или на фронте). Там
легко простым наблюдением отделить разложение старого от ростков нового.
Жизнь опротивела, «углубляется расхождение» с коммунизмом. В чем расхождение,
понять невозможно. Ни тени указаний на расхождение в политике или в идеях нет. Расхождение на-
строения между людьми, ведущими политику или поглощенными борьбой самого бе-
шеного свойства, и настроением человека, искусственно загнавшего себя в такое поло-
жение, что наблюдать новой жизни нельзя, а впечатления гниения большущей столицы
буржуазии одолевают.
Высказал Вам откровенно мои мысли по поводу Вашего письма. Из разговоров (с
Вами) я давно подходил к тем же мыслям, но Ваше письмо оформило и докончило, за-
вершило сумму впечатлений от Ваших разговоров. Не хочу навязываться с советами, а
не могу не сказать: радикально измените обстановку, и среду, и местожительство, и за-
нятие, иначе опротиветь может жизнь окончательно.
Крепко жму руку.
Ваш Ленин
Послано в Петроград
Впервые напечатано в 1925 г.
в журнале
«Красная Летопись» № 1
Печатается по рукописи

80
А. М. ГОРЬКОМУ
15/IX.
Дорогой Алексей Максимыч! Тонкова я принял, и еще до его приема и до Вашего
письма мы решили в Цека назначить Каменева и Бухарина для проверки ареста буржу-
азных интеллигентов околокадетского типа и для освобождения кого можно . Ибо для
нас ясно, что и тут ошибки были.
Ясно и то, что в общем мера ареста кадетской (и околокадетской) публики была не-
обходима и правильна.
Когда я читаю Ваше откровенное мнение по этому поводу, я вспоминаю особенно
мне запавшую в голову при наших разговорах (в Лондоне, на Капри и после) Вашу
фразу:
«Мы, художники, невменяемые люди».

Вот именно! Невероятно сердитые слова говорите Вы по какому поводу? По поводу
того, что несколько десятков (или хотя бы даже сотен) кадетских и околокадетских
господчиков посидят несколько дней в тюрьме для предупреждения заговоров вроде
сдачи Красной Горки , заговоров, грозящих гибелью десяткам тысяч рабочих и кре-
стьян.
Какое бедствие, подумаешь! Какая несправедливость! Несколько дней или хотя бы
даже недель тюрьмы интеллигентам для предупреждения избиения десятков тысяч ра-
бочих и крестьян!
«Художники невменяемые люди».
«Интеллектуальные силы» народа смешивать с «силами» буржуазных интеллигентов
неправильно. За образец их возьму Короленко: я недавно прочел его, писанную в авгу-
сте 1917 г., брошюру «Война, отечество и человечество». Короленко ведь лучший из
«околокадетских», почти меньшевик. А какая гнусная, подлая, мерзкая защита импе-
риалистской войны, прикрытая слащавыми фразами! Жалкий мещанин, плененный
буржуазными предрассудками! Для таких господ 10 000 000 убитых на империалист-
ской войне — дело, заслуживающее поддержки (д е л а м и, при слащавых фразах «про-
тив» войны), а гибель сотен тысяч в справедливой гражданской войне против помещи-
ков и капиталистов вызывает ахи, охи, вздохи, истерики.
Нет. Таким «талантам» не грех посидеть недельки в тюрьме, если это надо сделать
для предупреждения заговоров (вроде Красной Горки) и гибели десятков тысяч. А мы
эти заговоры кадетов и «околокадетов» открыли. И мы з н а е м, что околокадетские
профессора дают сплошь да рядом заговорщикам п о м о щ ь. Это факт.
Интеллектуальные силы рабочих и крестьян растут и крепнут в борьбе за свержение
буржуазии и ее пособников, интеллигентиков, лакеев капитала, мнящих себя мозгом
нации. На деле это не мозг, а г...
«Интеллектуальным силам», желающим нести науку пароду (а не прислужничать
капиталу), мы платим жалованье выше среднего . Это факт. Мы их бережем.

Это факт. Десятки тысяч офицеров у нас служат Красной Армии и побеждают вопреки
сотням изменников. Это факт.
Что касается Ваших настроений, то «понимать» я их понимаю (раз Вы заговорили о
том, пойму ли я Вас). Не раз и на Капри и после я Вам говорил: Вы даете себя окружить
именно худшим элементам буржуазной интеллигенции и поддаетесь на ее хныканье.
Вопль сотен интеллигентов по поводу «ужасного» ареста на несколько недель Вы слы-
шите и слушаете, а голоса массы, миллионов, рабочих и крестьян, коим угрожает Де-
никин, Колчак, Лианозов, Родзянко, красногорские (и другие к а д е т с к и е) заговор-
щики, этого голоса Вы не слышите и не слушаете. Вполне понимаю, вполне, вполне
понимаю, что так можно дописаться не только до того, что-де «красные такие же враги
народа, как и белые» (борцы за свержение капиталистов и помещиков такие же враги
народа, как и помещики с капиталистами), но и до веры в боженьку или в царя-
батюшку. Вполне понимаю.
×
Ей-ей, погибнете, ежели из этой обстановки буржуазных интеллигентов не вырве-
тесь! От души желаю поскорее вырваться.
Лучшие приветы!
Ваш Ленин
× Ибо Вы ведь не пишете! Тратить себя на хныканье сгнивших интеллигентов и не писать —
для художника разве не гибель, разве не срам?

Написано 15 сентября 1919 г.
Послано в Петроград
Печатается впервые, по рукописи

Примечания в 51м томе=
Написано в связи с сообщением Комитета рабочих и служащих Смольного о многочисленных фактах
злоупотреблений, растрат и хищений денег, продуктов и собранных для Красной Армии вещей. Коми-
тет просил назначить следственную комиссию и привлечь к ответственности виновных. — 47 .
На заседании Политбюро ЦК РКП(б) 11 сентября 1919 года обсуждался вопрос об арестах буржуазных
интеллигентов. Политбюро предложило Ф. Э. Дзержинскому, Н. И. Бухарину и Л. Б. Каменеву пере-
смотреть дела арестованных. — 47 .
Заговор на форту Красная Горка, начавшийся в ночь на 13 июня 1919 года, был подготовлен контрре-
волюционной организацией «национальный центр», объединявшей деятельность ряда антисоветских
групп и шпионского подполья. Занятием Красной Горки мятежники рассчитывали обессилить крон-
штадтский укрепленный район и, объединив общее наступление на фронте с восстанием, занять Пет-
роград. В ночь с 15 на 16 июня мятеж был ликвидирован. — 48 .

403
ТЕЛЕФОНОГРАММА И. С. УНШЛИХТУ
Копия
Срочно. Секретно
Зам. председателя ВЧК т. Уншлихту
Наведите справки и сообщите мне не позднее завтрашнего дня точные и исчерпы-
вающие ответы на следующие вопросы:

1) Верно ли, что в Петрограде 27 мая арестованы: проф. П. А. Щуркевич (Электро-
технический институт), проф. Н. Н. Мартинович (Университет и Восточный институт),
проф. Щерба (Университет, проф. по сравнительному языкознанию), проф. Б. С. Мар-
тынов (Университет, проф. гражданского права), старший зоолог А. К. Мордвилко
(Академия наук), жена проф. Тиханова (Институт гражданских инженеров), проф. Б. Е.
Воробьев (I Политехнический институт).
2) Верно ли, что проф. Пантелей Антонович Щуркевич арестовывается уже в пятый
раз, а проф. Борис Евдокимович Воробьев — в третий раз.
3) Что является причиной ареста и почему именно арест избран мерой пресечения —
они не убегут ведь.
4) Выдаются ли ВЧК, Губчека или другими Чека мандаты не на персональные аре-
сты, а на аресты «по усмотрению» и если выдаются, то каким именно (степень ответст-
венности, должность, политическая зрелость) сотрудникам.
Председатель Совета Народных Комиссаров
В. Ульянов (Ленин)
Написано 2 июня 1921 г. Печатается впервые,
по машинописному тексту,
подписанному В. И. Лениным

Примечания в 52м томе=
Публикуемый документ, по-видимому, написан в связи с сообщением П. С. Осадчего. В списке аре-
стованных в ночь на 27 мая 1921 года, в котором подчеркнуты фамилии П. А. Щуркевича, Б. Е. Во-
робьева, В. И. Ленин сделал ряд пометок: «Двое подчеркнутых лично известны Осадчему»; «Такие же,
как я»; «Нельзя ли де хоть домашний арест? Нельзя ли иные меры пресечения средств уклонения? Они
не бегают ведь» и др.
Тогда же Ленин написал следующую записку: «1) в последнее время дается мандат «арестовать по
усмотрению». 2) Желательны персональные мандаты».
3 июня председатель Петроградской губчека сообщил И. С. Уншлихту, что все лица, указанные в
телеграмме Ленина, освобождены; аресты в Петрограде были произведены среди бывших членов пар-
тии кадетов, так как часть из них принимала участие в раскрытом в Петрограде заговоре; лица, не
имеющие компрометирующих материалов, освобождались. Задержанные находились под арестом от
12 часов до 11/2 суток (Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма при ЦК
КПСС). См. также примечание 368. — 243.

Летом 1921 года в связи с голодом в Советской России активизировалась деятельность русского
контрреволюционного подполья, опиравшегося на поддержку иностранных кругов.
В течение июня — июля 1921 года органами Всероссийской чрезвычайной комиссии в Петрограде,
в северной и северозападной областях РСФСР было раскрыто несколько контрреволюционных орга-
низаций, готовившихся поднять к началу сбора продналога вооруженный мятеж.
В докладе ВЧК, опубликованном 24 июля 1921 года, разоблачались связи заговорщиков в Петро-
граде с иностранными разведками. «Раскрытая организация, — говорилось в докладе, — через своих
ответственных курьеров находилась в постоянных сношениях с финской контрразведкой, с американ-
ской, английской и французской разведывательными организациями в Финляндии».
Летом 1921 года заговорщики получили указание, исходившее от парижского центра и француз-
ской разведки, подготовить организацию к «более решительным действиям» (см. «Известия ВЦИК»
№№ 161, 192 от 24 июля и 31 августа 1921 года).
Раскрытие заговоров в Петрограде и в других городах разрушило планы империалистических кру-
гов, надеявшихся использовать возникшие в связи с голодом экономические трудности для свержения
Советской власти. — 251.
===

Том 53 (Письма. Июнь — ноябрь 1921)

214
И. С. УНШЛИХТУ
С п е ш н о
Секретно
19/VIII.
т. Уншлихт!
Прошу Вас поручить кому следует представить мне:
1) точные справки, каковы улики и
2) копию допроса или допросов по делу Названова (в Петрограде) и Шелехеса (в
Москве).
Я уже об этом писал. Поставьте кому следует на вид, чтобы не опаздывали впредь.
С ком. приветом Ленин
Написано 19 августа 1921 г.
Впервые напечатано в 1958 г. в книге
«В. И. Ленин. О социалистической
законности (1917—1922 гг.)»
Печатается по рукописи
==
227
ЗАМЕТКА НА ПИСЬМЕ Н. Н. ЯКОВЛЕВА
И ЗАПИСКА И. С. УНШЛИХТУ
Профессор геологического института. Его лично знала Надежда Константиновна в
1890 годах как честного и революционно настроенного человека. Сын его — коммунист.
т. Уншлихт!
Прошу Вас заказать проверку. Очень похоже, что ученых-то надо выпустить.
Сапропель — штука нам для хозяйства важная.
23/VIII. Ленин
Написано 23 августа 1921 г. Печатается впервые, по рукописи

====
409
В. М. МОЛОТОВУ
ДЛЯ ЧЛЕНОВ ПОЛИТБЮРО ЦК РКП(б)
Получил по окончании Политбюро.
Прошу послать спешно всем членам
Политбюро вкруговую для письменного голосо-
вания.
10/X.
т. Молотов!
Я условился с т. Уншлихтом о задержании исполнения приговора над Названовым и
переношу вопрос в Политбюро.
О Названове я имел летом 1921 письмо от Красина (еще до ареста Названова). Кра-
син просил привлечь к работе этого, очень-де ценного инженера.
Кржижановский рассказывал мне, что он, зная Названова, не раз резко спорил с ним
после 25. X. 1917 и чуть не выгонял из квартиры за антисоветские взгляды. Весной же
или летом 1921 заметил-де у него перелом и взял на работу при Госплане.
Затем у меня были двое товарищей от ЦК рабочих сахарной промышленности и на
мой вопрос дали положительный отзыв о Названове, подтвердив этот отзыв и письмен-
но. На основании изложенного я вношу вопрос в Политбюро.
Предлагаю: если нужно, разыскать письмо Красина и письменный отзыв двух рабо-
чих. Я разыщу, если Политбюро постановит, оба эти документа.
Со своей стороны предлагаю: отменить приговор Петрогубчека и применить приго-
вор, предложенный Аграновым (есть в деле здесь), т. е. 2 года с допущением условного
освобождения .
С ком. приветом Ленин
Написано 10 октября 1921 г. Печатается впервые, по рукописи

==
==Примечания в 53м томе=
Письмо В. И. Ленина написано на докладной записке зам. председателя ВЧК И. С. Уншлихта от 17
августа 1921 года, в которой сообщалось о результатах расследования дела по Свирскому строитель-
ству, где был арестован ряд буржуазных специалистов, обвинявшихся в злоупотреблениях и вреди-
тельстве. Запрошенные В. И. Лениным сведения были высланы ВЧК 23 августа 1921 года. — 130.

Данный документ написан В. И. Лениным в связи с письмом профессора Геологического института Н.
Н. Яковлева об аресте ученых-геологов, работавших по исследованию сапропеля (органические и не-
органические отложения, образующиеся в водоемах). Н. Н. Яковлев считал их арест неосновательным
и просил ускорить их освобождение.
В ответном письме И. С. Уншлихта от 25 августа сообщалось, что из числа арестованных один гео-
лог освобожден, остальные выпущены быть не могут ввиду установленной их связи с петроградской
контрреволюционной организацией. — 139.

М. К. Названов — инженер-технолог, специалист по сахарной промышленности, консультант Госпла-
на, был арестован Петроградской губчека вместе с группой профессоров и инженеров по обвинению в
связях с В. Н. Таганцевым, руководителем контрреволюционной петроградской боевой организации.
Названов был приговорен к высшей мере наказания — расстрелу.
В. И. Ленин узнал об этом деле, вероятно, из письма отца Названова от 26 июня 1921 года, про-
сившего о смягчении участи своего сына (см. Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС). Об освобождении Названова просил В. И. Ленина
также Г. М. Кржижановский в своем письме от 18 сентября.
Члены Политбюро ЦК РКП(б), голосовавшие 10 октября, высказались за предложение В. И. Лени-
на. 14 октября Политбюро еще раз подтвердило свое постановление от 10 октября об отмене решения
Петроградской губчека. После завершения следствия по делу Таганцева Названов 17 декабря был ос-
вобожден. 26 января 1922 года В. И. Ленин передал по телефону поручение секретарю, в котором дал
задание В. А. Смольянинову проверить назначение в Госплан М. К. Названова, через два месяца по-
требовать в Госплане отчет о работе Названова и напомнить ему об этом. — 255.

Цитировалось по изданию:
http://politazbuka.ru/downloads/Knigi/Lenin__SoW_5th_edition_RU_vol_51.pdf
Название: Полное собрание сочинений (5 издание). Том 51 (Письма. Июль 1919 — ноябрь 1920)
Автор: Ленин В.И.
Издание: М.: Издательство политической литературы, 1970. — 574 с.
Формат: pdf (OCR)

http://politazbuka.ru/downloads/Knigi/Lenin__SoW_5th_edition_RU_vol_52.pdf
Название: Полное собрание сочинений (5 издание). Том 52 (Письма. Ноябрь 1920 — июнь 1921)

http://politazbuka.ru/downloads/Knigi/Lenin__SoW_5th_edition_RU_vol_53.pdf
Название: Полное собрание сочинений (5 издание). Том 53 (Письма. Июнь — ноябрь 1921)
Автор: Ленин В.И.
Издание: М.: Издательство политической литературы, 1970. — 546 с.
Формат: pdf (OCR) 

Дорогой Алексей Максимыч! Тонкова я принял, и еще до его приема и до Вашего письма мы решили в ЦК назначить Каменева и Бухарина для проверки ареста буржуазных интеллигентов околокадетского типа и для освобождения кого можно. Ибо для нас ясно, что и тут ошибки были.

Ясно и то, что в общем мера ареста кадетской (и околокадетской) публики была необходима и правильна.

Когда я читаю Ваше откровенное мнение по этому поводу, я вспоминаю особенно мне запавшую в голову при наших разговорах (в Лондоне, на Капри и после) Вашу фразу:
«Мы, художники, невменяемые люди».

Вот именно! Невероятно сердитые слова говорите Вы по какому поводу? По поводу того, что несколько десятков (или хотя бы даже сотен) кадетских и околокадетских господчиков посидят несколько дней в тюрьме для предупреждения заговоров вроде сдачи Красной Горки , заговоров, грозящих гибелью десяткам тысяч рабочих и крестьян.

Какое бедствие, подумаешь! Какая несправедливость! Несколько дней или хотя бы даже недель тюрьмы интеллигентам для предупреждения избиения десятков тысяч рабочих и крестьян!

«Художники невменяемые люди».
«Интеллектуальные силы» народа смешивать с «силами» буржуазных интеллигентов неправильно. За образец их возьму Короленко: я недавно прочел его, писанную и августе 1917 г., брошюру «Война, отечество и человечество». Короленко ведь лучший из «околокадетских», почти меньшевик. А какая гнусная, подлая, мерзкая защита империалистской войны, прикрытая слащавыми фразами! Жалкий мещанин, плененный буржуазными предрассудками! Для таких господ 10 000 000 убитых на империалистской войне - дело, заслуживающее поддержки (делами, при слащавых фразах «против» войны), а гибель сотен тысяч в справедливой гражданской войне против помещиков и капиталистов вызывает ахи, охи, вздохи, истерики.

Нет. Таким «талантам» не грех посидеть недельки в тюрьме, если это надо сделать для предупреждения з аговоров (вроде Красной Горки) и гибели десятков тысяч. А мы эти заговоры кадетов и «околокадетов» открыли. И мы знаем, что околокадетские профессора дают сплошь да рядом заговорщикам помощь. Это факт.

Интеллектуальные силы рабочих и крестьян растут и крепнут в борьбе за свержение буржуазии и ее пособников, интеллигентиков, лакеев капитала, мнящих себя мозгом нации. На деле это не мозг, а г..но.

«Интеллектуальным силам», желающим нести науку народу (а не прислужничать капиталу), мы платим жалованье выше среднего. Это факт. Мы их бережем.
Это факт. Десятки тысяч офицеров у нас служат Красной Армии и побеждают вопреки сотням изменников. Это факт.

Что касается Ваших настроений, то «понимать» я их понимаю (раз Вы заговорили о том, пойму ли я Вас). Не раз и на Капри и после я Вам говорил: Вы даете себя окружить именно худшим элементам буржуазной интеллигенции и поддаетесь на ее хныканье. Вопль сотен интеллигентов по поводу «ужасного» ареста на несколько недель Вы слышите и слушаете, а голоса массы, миллионов, рабочих и крестьян, коим угрожает Деникин, Колчак, Лианозов, Родзянко, красногорские (и другие кадетские) заговорщики, этого голоса Вы не слышите и не слушаете. Вполне понимаю, вполне, вполне понимаю, что так можно дописаться не только до того, что-де «красные такие же враги народа, как и белые» (борцы за свержение капиталистов и помещиков такие же враги народа, как и помещики с капиталистами), но и до веры в боженьку или в царя-батюшку. Вполне понимаю.

Ей-ей, погибнете, ежели из этой обстановки буржуазных интеллигентов не вырветесь! От души желаю поскорее вырваться.
Лучшие приветы!

Ваш Ленин

Ибо Вы ведь не пишете! Тратить себя на хныканье сгнивших интеллигентов и не писать - для художника разве не гибель, разве не срам?