«Великокняжеская, царская и императорская охота на Руси» представляет собой самый известный и самый объемный фолиант, посвященный русской охоте. Но, помимо букинистической ценности «Охота на Руси» считается одним из наиболее подробных трудов, описывающих быт и устои жизни целой эпохи Российской империи, начиная с X века и вплоть до периода правления Александра III. Это один из основных источников, по которым изучается история русской дипломатии, придворной жизни и содержащая выдержки с многих исторических документов того времени.

А начиналось все довольно прозаично. Император Александр III, будучи большим поклонником русской охоты, решил собрать воедино те рассказы, обычаи, традиции, которые до этого передавались из уст в уста от одного поколения охотников к другому. Он решил поручить эту работу не историку или писателю, а отставному полковнику Николаю Кутепову, который на тот момент был обычным завхозом при дворе и отвечал за обеспечение инвентарем Царской охоты.

Но полковник Кутепов отнесся к указанию с небывалым усердием. Будучи сам заядлым охотником, Кутепов сделал акцент на объективности и точности предлагаемой информации. Он изучал много документов, описывал массу событий, много работал с художниками иллюстраторами, чтобы передать абсолютно точную картину происходящего на царской охоте на протяжении 10 веков.

Есть у книги «Великокняжеская, царская и императорская охота на Руси» и еще одна ценность. В ней собраны рисунки самых видных художников того времени. Для иллюстрирования издания специально рисовали свои картины такие мэтры как братья Васнецовы, Илья Репин, Валентин Серов и много других. Всего в книгу были включены работы 18 ведущих художников и живописцев того времени. Николай Самокиш, который отвечал за общую компоновку и оформление изданий, стал благодаря книге известным художником анималистом.

«Великокняжеская, царская и императорская охота на Руси» состоит из четырех томов. Каждый том посвящался определенному периоду времени. Так, первый том, вышедший в 1896 году, описывал период с X по XVI века», второй (1898) – правление Михаила Федоровича и Алексея Михайловича в XVII веке, третий (1902) – период XVII - XVIII веков, а четвертый (изданный уже женой Кутепова после смерти мужа в 1911 году) был посвящен особенностям охоты за последние сто лет. Не смотря на то, что заказчик труда – Александр III – его так и не увидел, Кутепов в предисловии каждого тома писал, что книга создана в память об Императоре Миротворце и строго в соответствии с его пожеланиями и рекомендациями.

Несмотря на довольно высокую стоимость (в магазине эстампов Фельтена в 1911 году книга стоила целых 50 целковых), она была довольно популярна. Еще при жизни автора ее несколько раз переиздавали, хотя тиражи были очень небольшими. Книга была на тот момент действительно очень сложна технологически и дорога в изготовлении. Всего было издано не более 500 полных экземпляров, некоторые из которых дожили и до наших дней и сегодня представляют большую букинистическую ценность.

С иллюстрациями. Раритетное издание полного собрания сочинений генерал-майора Кутепова Н.И. в IV томах из коллекции редких фолиантов книг библиотеки графа Кутайсова К.П. Четыре тома этого фундаментального произведения создавались в период с 1896 по 1911 год. Изданный в конце XIX столетия, многотомник очерков генерал-майора Кутепова Н.И. о «Великокняжеской, царской и императорской охоте на Руси», сразу же стал замечательнейшим памятником книжного искусства и истории культуры России, а так же ценной библиографической редкостью и предметом вожделения для многих букинистов-коллекционеров. Этот труд до сих пор остается непревзойденным крупнейшим собранием архивных материалов по истории и культуре охоты на Руси и в России. (Список томов см.далее). Автор - Кутепов Н.И. – известный историк, генерал-майор, заведующий хозяйственной частью Императорской охоты. В своем четырехтомном труде он собрал уникальный архивный материал по истории охоты на Руси и в России с момента образования древнерусского государства Х в. до конца XIX в. В примечаниях приводятся тексты подлинных исторических документов: труды русских историков, записки иностранных путешественников, летописные и документальные свидетельства, литературные произведения, выдержки из охотничьих дневников царей и многое другое. До сих пор этот труд остается непревзойденным по богатству собранных исторических материалов. В книге рассказывается о развитии охотничьего промысла, о тонкостях псовой и соколиной охоты, об охотничьем быте, снаряжении, поверьях и заклятьях, о породах собак и лошадей, охотничьих угодьях, о составе чинов и служителей царской охоты, об ее обиходном и политическом значении. Более 2000 страниц текста антикварных фолиантов сопровождает множество замечательных иллюстраций, исполненных в технике хромолитографии. Для иллюстрирования издания были привлечены лучшие русские художники того времени. В издании представлено более 1850 иллюстраций, выполненных плеядой известных художников, работавших над оформлением «Великокняжеской, царской и императорской охоты на Руси»: Репин И.Е., Рубо Ф.А., Серов В.А., Суриков В.И., Степанов А.С., Пастернак Л.О., Лебедев К.В., Рябушкин А.П., Лансере Е.Е., Бенуа А.Н., А.М. и В.М. Васнецовы. Автор оформления переплетов издания, рисунков форзацев и многих иллюстраций в тексте – академик Николай Семенович Самокиш – один из выдающихся графиков конца XIX – начала XX века. «Великокняжеская, царская и императорская охота на Руси» генерал-майора Кутепова Н.И. – подлинный шедевр искусства графики и художественного оформления книг.

Охота, получившая название царской, известна на Руси издревле. Она была не только любимым развлечением русских князей, но и хорошей школой для подготовки воинов к боевым походам. Писатель Борис Савченко рассказывает об охотничьих вкусах русских царей, императриц и генсеков.

Великий князь Василий III на охоте. С литографии Б. Чорикова

Василий III

В XV веке, при Василии III достигла своего апогея псовая охота . Была создана даже некая администрация в лице ловчих с помощниками, ведавшая всей организацией. И неудивительно: в государевой охоте, особенно на «красного зверя» (волка, лису) участвовал довольно многочисленный егерский состав - более 100 человек. На великокняжеской службе находились ловчий, выжлятники (охотники с гончими), доезжачий (подчиненный ловчему старший выжлятник), борзятники (охотники с борзыми), псари, загонщики. А еще привлекалась временная обслуга при обозе: повара, конюхи, возницы. Охотники обеспечивались «фирменной» одеждой (кафтан, шаровары, полушубок, плащ, фуражка или шапка) и снаряжением (ножи с ременными поясами, арапники, рога и пр.).

В зависимости от количества собак устраивались большие и малые псовые охоты. В малой участвовали 18 гончих и 20 борзых в пяти сворах, на большую брали до 40 гончих и 12 свор по 3 борзые. Гончие «выгоняли» зверя на открытое пространство, где его ожидали верховые охотники со сворами борзых, - те уже догоняли и «брали» зверя.

В. Суриков. Охота Царя Михаила Федоровича на медведя

Михаил Романов

В отличие от Василия III, обожавшего травлю зайцев, Михаил Романов увлекался охотой на медведей . С этой целью в 1619 году царь посылал на север, в «медвежью сторону» двух охотников и трех конных псарей с приказом брать с людей оброк собаками и медведями.

Зверей доставляли в Москву, и для государя и его гостей устраивалось потешное представление, состоящее из трех актов: медвежьей комедии, травли зверя и медвежьего боя. Во время «комедии» медвежьи поводчики «забавляли зрителей присказками и приговорками, которые служили комментарием к этому медвежьему балету, и объясняли медвежьи действа. Травля заключалась в том, что на прирученного, уже одомашненного медведя напускали дикого собрата или натравливали свору собак. Кульминацией представления был бой человека со свирепым зверем в кругу, ограниченном стеной. От бойца требовалось, изловчившись, воткнуть в медведя рогатину или вилы. В противном случае человек сам становился жертвой разъяренного зверя. И все это называлось охотой!

Женское правление

В период «женского правления» Российской империей охота, как ни странно, приобрела новый размах. Анна Иоанновна , ревниво заботившаяся о блеске своего двора, особое внимание уделяла устройству и развитию учреждений придворной охоты . В 1736 году введена должность обер-егермейстера. Любимым занятием Анны Иоанновны стала ружейная стрельбы. В Петербурге возникло несколько охотничьих дворов, на которых, кроме коллекции редких экземпляров фауны, содержались звери для травли и птицы для ружейной охоты императрицы.

В царствование Елизаветы Петровны при дворе вошла в моду охота на тетеревов из шалашей и с чучелами.

Екатерина II увлекалась ловчими птицами , но с ее эпохой пришла в Россию еще одна западная «новинка» - парфосная охота . Это разновидность псовой травли, смысл которой сводится к тому, чтобы взять зверя живым, не допустить его растерзания.

Кстати сказать, охота в те времена отнюдь не была делом затратным. Напротив - по свидетельству современников, после всех дворцовых издержек и выдачи жалованья оставался еще огромный излишек в виде шкур и мехов, дававших при продаже до 230 тысяч рублей.

После кончины великой императрицы начинается явный упадок царской охоты. Соколиная была полностью ликвидирована, а ведомство псовой вошло в состав министерства императорского двора. В начале XIX века царская охота была переведена в Петергоф, в 1858 - в Гатчину, где формально и просуществовала до 1917 года.

Браконьеры в Разливе

Первые вожди страны Советов отличались скромностью, которая распространялась и на их отношение к охоте. Ульянов-Ленин одним из первых декретов вообще запретил промысел и хозяйственное использование заповедников. Однако скрытая страсть брала свое.

Журнал «Южная охота» за 1924 год информировал: «Охотились тов. Ленин и тов. Зиновьев тайно (речь идет о заповеднике «Разлив»), но однажды лесник Аксенов задержал двух «браконьеров» и отнял у тов. Зиновьева ружье. После переговоров и вмешательства тов. Емельянова (того, что до революции укрывал Ленина в шалаше) лесник отдал ружье, принимая задержанных за финских рабочих». Через несколько дней Зиновьев снова попался, но уже другому леснику, и прикинулся глухонемым. Лесник только выругался и отпустил «дурного парня».

Об охотничьих «забавах» Ленина в Шушенском вспоминала и Надежда Крупская : «Поздней осенью, когда по Енисею шла шуга (мелкий лед), ездили на остров за зайцами. Зайцы уже побелеют. С острова деться некуда, бегают, как овцы, кругом. Целую лодку настреляют, бывало, наши охотники». Да, на Деда Мазая эти охотники похожи точно не были.

Картина А. Моравова «Ленин на охоте»

Новые «царские охоты» - они именовались спецохотохозяйствами - плодились во множестве с конца 20-х годов, когда жить становилось «лучше и веселее». Одно из них - «Завидово» - организовал «первый красный офицер» Клим Ворошилов. Там высший комсостав Красной Армии, что называется, отводил душу, истребляя напуганных зверей и птиц.

На охоту - в заповедник!

Сразу же после войны начинается бурный рост закрытых охотничьих угодий. Уже в июне 45-го в Латвии для ответработников ЦК республики организуются специальные сафари с запрещенным отстрелом диких коз.

В 1956 году Н. Хрущев и А. Микоян посетили Югославию. После переговоров Иосип Броз Тито пригласил советских гостей на охоту. Большой любитель пострелять, Хрущев был просто поражен и роскошью охотничьего дворца , и изобилием дичи, и выучкой егерей. И решил создать нечто подобное у себя.

Вскоре в урочище Вискули (Белоруссия) появился «объект государственной важности» , сооруженный из уральского гранита и кавказского мрамора. «Главный охотник СССР» прибыл на открытие на спецпоезде. Сюда же доставили два бронированных «ЗИСа-100»: один лично для Хрущева, другой - для команды автоматчиков. К охоте подготовились отменно. Глава государства тремя выстрелами подряд уложил трех кабанов, за что загонщики получили по 600 рублей премиальных.

Как-то в Воронежский заповедник прибыл председатель Совета Министров А. Косыгин, пострелять оленей . «Они же почти ручные», - возразил директор заповедника. - «А это даже хорошо, меньше хлопот». Тогда директор напомнил Косыгину о ленинском декрете. «А я как нынешний председатель Совмина СССР на три дня приостанавливаю декрет бывшего председателя Совнаркома», - был обескураживающий ответ.

А как-то в Воронежский заповедник на медвежью охоту нагрянули бравые московские генералы. Никак директор заповедника Буланкин не мог убедить гостей, что медведей в этих краях уже больше века не видели - слушать не хотели, давай медведя и все.

Делать нечего: пока генералы парились в баньке, из местного музея срочно забрали медвежью шкуру, выкопали в лесу берлогу. Нашли молодого лесника, который за бутылку водки согласился облачиться в шкуру, залезть в берлогу. С ним договорились - как только собаки залают, «медведь» должен вылезти из «берлоги» и встать на задние лапы. Генералы откроют огонь (патроны в ружьях будут холостыми) и «медведь» сразу падет. Дальше гостей отвезут на жареную печенку и вручат напоследок «трофей» - медвежью шкуру из музея.

Вначале все шло по сценарию: лайки залаяли, «медведь» вылез и встал на задние лапы, генералы выстрелили. Но молодой да еще немного поддатый для храбрости лесник не стал валиться на бок. Он решил попугать маленько генералов, и, зарычав, сделал в их сторону пару шагов. Но тут подскочили обеспокоенные адъютанты и давай палить из своих «ТТ». «Медведь» взвыл от боли, скинул маску и закричал во весь голос: «Буланкин, мать твою, мы же так не договаривались!..»

Леонид Брежнев на охоте. 1973 год. Фото Владимира Муcаэльяна

Come to USSR for hunting

Отдельная песня - визиты руководителей стран из братского соцлагеря, во время которых «доброго гостя» обязательно приглашали на русскую охоту, зачастую превращавшуюся либо в комедию, либо в трагедию.

Как-то к Хрущеву приехал Хоннекер из ГДР. Предполагалась охота на зайцев , но по чьей-то неосторожности косые разбежались из загона. Утром державным лицам, которые уже опохмелились, захотелось пострелять. А зайцев-то ни нет! Егеря взяли одного приблудного кота и зашили в заячью шкурку. Хоннекер выстрелил, промазал, а «зайчик» с испуга… забрался на дерево. Хоннекеру стало так дурно, что тогда, поговаривают, он «заработал» свой первый инфаркт.

Румынский диктатор Чаушеску обожал стрелять медведей . В момент его очередного визита в СССР дикого зверя не оказалось под рукой. В таких случаях пользовались услугами зоопарка. Выбранного медведя накачивали транквилизаторами и за задние ноги приковывали цепью к дереву. Для гостя же возводили деревянный помост, ставили столик с коньяком, икрой и прочими деликатесами. Когда все было готово, давали команду, и «лучшего румынского стрелка» подвозили к месту «охоты».

Во время такой «охоты» Чаушеску показал себя сущим садистом. Восседая на коврах, словно татарский хан, он стрелял по медведю из винтовки с оптическим прицелом, но заряженной малокалиберными пульками, годными разве что для белок. При этом норовил попасть медведю в глаза, уши, нос. Расстреливал не одну обойму, пока израненный зверь не падал на землю. Только после этого «охотник» осмеливался подойти к полумертвому зверю и сделать из другой винтовки контрольный выстрел в пасть.

Был случай, когда сорвавшийся с цепи медведь ринулся к помосту, где пиршествовал румынский генсек, и чуть не разорвал своего мучителя. Тогда Чаушеску спасла охрана, но после на подобных охотах на деревья сажали снайперов - так, на всякий случай.

Король Испании и медведь Митрофан

Последние скандал, связанный с «царской» охотой на Руси, случился не так давно. В убийстве ручного медведя обвинили не кого-нибудь, а короля Испании, но доказательств не нашли.

Скандал разразился в Вологде в октябре 2006 года. Начальник областного управления по охране и развитию охотничьих ресурсов Сергей Старостин направил губернатору Вячеславу Позгалеву письмо, в котором сообщал, что король Испании Хуан Карлос I, находившийся в августе с визитом на Вологодчине, убил на охоте ручного медведя, которого к тому же напоили водкой .

Согласно письму, Хуан Карлос и его свита жили на базе отдыха «Глухариный дом» в местечке Лимоново. «Отвратительная инсценировка сопровождала охоту короля Испании Хуана Карлоса, - писал губернатору господин Старостин. - Фальсификаторы «принесли в жертву» добродушного и веселого медведя по кличке Митрофан, содержавшегося на базе отдыха в селе Новленском. Медведя посадили в клетку и привезли к месту охоты. После этого его щедро напоили водкой, смешанной с медом, и вытолкали на поле. Естественно, грузное пьяное животное стало легкой мишенью. Его величество Хуан Карлос уложил Митрофана с одного выстрела».

Впрочем, официальная проверка, назначенная губернатором Позгалевым, этот факт не подтвердила. Оказалось, что в программе пребывания короля Испании в Вологодской области охоты не было. А медведь Митрофан, который со слов Старостина, «был принесен в жертву», до 6 октября 2006 года содержался на базе Вологодской областной общественной организации «Клуб охотников «Омогаевское» в поселке Новленское, и, следовательно, не мог быть застрелен в августе 2006 года.

Однако, и в живых медведя уже нет - в ночь с 6 на 7 октября 2006 года, по сообщению официальной комиссии «был произведен вынужденный отстрел медведя по причине его крайне агрессивного поведения».

Императорская охота

Высочайшие охотники

Охота издавна считалась непременной составляющей быта коронованных особ. В России страстными охотниками были царь Алексей Михайлович, Петр II, Анна Иоановна, позднее – Александр II и Александр III. Но и при других императорах охота была традиционным развлечением в пригородных резиденциях. Императорской охотой ведала Обер-егермейстерская канцелярия, преобразованная в 1796 г. в Егермейстерскую контору (с 1882 г. она называлась Императорской охотой) .

В отличие от Екатерины II Павел Петрович не интересовался охотой, если этого не требовали правила этикета. Во время зарубежного турне Павла Петровича и Марии Федоровны под именем графа и графини Норд в 1781–1782 гг. он принял участие в организованных для него охотах, свидетельством чему остались рисунки и гравюры, изображающие великокняжескую чету на охоте в Берензэ, близ Штутгарта, и в Берлине . Император Павел I интересовался лишь одним учреждением, имеющим связь с Императорской охотой, – Гатчинским зверинцем, который был устроен графом Г. Г. Орловым.

Прогулку императора Павла I по зверинцу попытался воссоздать на рисунке А. Бенуа . Что касается известного «Памятника орлу», воздвигнутому на месте падения орла, убитого императором в Гатчинском дворцовом саду, то, скорее всего, обелиск, как аргументировал историк М. М. Сафонов, на самом деле является масонским символом.

Историк Императорской охоты Н. Кутепов (его книги в подарочном варианте были не так давно переизданы) пишет: «Император Павел I не чувствовал к охоте ни малейшей склонности. В архивах не сохранилось никаких сведений хотя бы об одной охоте в его присутствии… Начатое по мысли императрицы в конце ее царствования сооружение обширного каменного здания для обер-егермейстерского корпуса по Царскосельской дороге еще было вполне закончено, как император Павел по вступлении на престол передал его Измаловскому полку» .

Император Павел I был любителем собак, но не охотничьих. По свидетельству П. Я. Башуцкого (в пересказе его сына Александра Павловича), вахт-парады у Михайловского замка проходили следующим образом: «На вахт-парады обыкновенно собиралось много простого народа и – собак. Ни первого, ни последних никто не смел отгонять, и они свободно теснились: народ – позади, а собаки – впереди Павла I. К простому народу Павел был всегда ласков, и когда войска на вахт-параде строились для прохождения мимо него, он тростью своею слегка отодвигал народ, говоря: "Прошу отодвинуться немного назад"; затем, взяв трость свою под левую мышку и сняв с правой руки перчатку с крагенами, вынимал из правого кармана своего куски хлеба и потчевал им теснившихся к нему собак. Когда же войска уже подходили, он слегка отгонял собак тростью, говоря: "Ну, теперь ступайте", и собаки, понимая это и получив свою подачку, сами собой удалялись» .

Через неделю после вступления на престол 13 ноября 1796 г. Павел I предписал, чтобы «птичью охоту (соколиную охоту. – Л. В.) с служителями не выписывали из Москвы в Петербург впредь до особого повеления». В результате соколиная охота, помещавшаяся на Семеновском потешном дворе, пришла в упадок. Добывание ловчих птиц (соколов и кречетов) стало делом затруднительным, ведь Павел I отнял податные льготы и преимущества у всех повытчиков, обратив их в дворцовых крестьян, за исключением повытчиков Казанской губернии.

Через полтора месяца после вступления на престол императора Павла I утвержден был новый яхт-штат. Этим штатом размеры придворной охоты были сокращены по сравнению со штатом 1773 г. почти вдвое. Общее число чиновников и служителей было уменьшено с 321 до 162 человек. Особенно усиленному сокращению подверглись наиболее существенные части Императорской охоты – псовая и птичья. Из 86 человек псовой охоты 1773 г. в новом штате осталось только 55, а птичьей охоты – 19 человек вместо прежних 45. Осталась без перемен только егермейстерская команда.

Обер-егермейстер князь Петр Алексеевич Голицын оставался на посту до 16 февраля 1800 г., затем был заменен генералом от инфантерии Василием Ивановичем Левашевым. Подчиненные обер-егермейстеру егермейстеры недолго оставались при своих должностях. 6 декабря 1798 г. егермейстером был назначен фаворит императора обер-гардеробмейстер граф Иван Павлович Кутайсов, но уже 1 января 1800 г. на его месте оказался камергер двора наследника цесаревича Александра Павловича граф Головкин 3-й. Не прошло двух месяцев, как Головкин навлек на себя гнев государя и 26 февраля того же 1800 г. был уволен от службы за перерасход средств – «сделанным им издержек при проезде любимейшей дочери нашей великой княгини Александры Павловны, сверх положенной нами на то суммы, вдвое» . Известно также, что в 1797 г. помещен был на Слоновом дворе в Петербурге слон, на его содержание и жалованье слоновщикам положено было 1500 руб. в год.

Известно также о посещении Павлом I зверинца 10 июня 1799 г., в пятницу: «В 7 часов вечера Их Императорские Величества с их императорскими высочествами государем наследником, государынями великими княжнами Еленой Павловной, Марией Павловной и Екатериной Павловной и их светлостями принцами Мекленбург-Шверинскими и свиту составляющими обоего пола особами изволили выезд иметь на линейках (особые придворные экипажи с продольной спинкой посредине. – А. В.) прогуливаться… во зверинец» .

«Император Александр Павлович унаследовал от своего отца нерасположение к охоте, – пишет далее историк Н. Кутепов. – В России, насколько мы знаем, он не охотился ни разу и лишь во время поездок за границу принимал участие совершенно официально в охотах, устраиваемых иностранными монархами, вместе с другими увеселениями в честь его посещения.

6 октября 1808 г. в Эттерсберге, близ Веймара, на охоте оленей и прочей дичи, данной герцогом Саксен-Веймарским…» Сохранился рисунок того времени, по которому позднее И. Репин написал картину на этот сюжет.

Тем не менее придворная охота не бездействовала, поскольку птичьей соколиной охотой одно время интересовалась вдовствующая императрица Мария Федоровна. Сохранились сведения, что летом 1805 г. сокольники с ловчими птицами были вызваны из Москвы в Петербург. Они вызывались также в 1808 и 1810 гг.

Егермейстерское ведомство сохраняло давно устроенные шалаши для стрельбы тетеревов в лесу у деревни Шушары. Как отмечает Н. Кутепов, в 1820 г. здесь был отстроен новый круглый шалаш, бревенчатый, теплый, и кругом него были поставлены «чучельные шесты», как делалось при устройстве шалашей во времена Елизаветы Петровны и Екатерины II.

Впрочем, сохранилось известие 1814 г. и об охоте Марии Федоровны на зайцев. В камер-фурьерском журнале от 9 октября читаем: «Гатчина. В пятницу в 12 часов пополудни Ея Императорское Величество вдовствующая императрица Мария Федоровна с Ея императорским высочеством Великою княжною (Анной Павловной) в колясках, а их Императорские высочества Великие Князья Верхами изволили от дворца выезд иметь на охоту заячьей травли, и быв при том сопровождаемы в линиях и верхом же составлявшими Высочайшую свиту особами обоего пола, а в половине 4 часа возвратились обратно во дворец» . Это событие нашло отражение в гравюре и стало поводом для рисунка Н. Самокиша «Выезд вдовствовавшей императрицы Марии Федоровны с великою княжною Анной Павловной на охоту заячьей травли, 1814 год» .

Император Александр I скорее выступал в роли защитника природы, подкармливая птиц в царскосельских озерах. Несмотря на то что он был хорошим ружейным стрелком и в 1822 г. взял приз в состязании во время Веронского конгресса, лейб-хирург Д. К. Тарасов рассказывает в своих воспоминаниях, что государь во время пребывания своего в Царском Селе часто посещал птичий двор. Государь рано утром «выходил в сад чрез собственный выход в свою аллею, из коей постоянно направлялся к плотине большого озера, где обыкновенно ожидали его: главный садовник Лямин и все птичье общество (до сотни лебедей, а также гуси и утки. – Л. В.), обитавшее на птичьем дворе, близ этой плотины. К приходу его величества птичники обыкновенно приготовляли в корзинах разный для птиц корм. Почуяв издали приближение государя, все птицы приветствовали его на разных своих голосах. Подойдя к корзинам, его величество надевал особо приготовленную для него перчатку и начинал им сам раздавать корм» . Этот царскосельский птичий двор император Александр I 20 июня 1818 г. показал прусскому королю Фридриху-Вильгельму во время его посещения Петербурга вместе с наследником принцем Вильгельмом. Документы свидетельствуют: «40 минут 8-го часа (вечера. – А. В.) Высочайшая фамилия соблаговолила поехать в сад к птичьему двору в дрожках: Его Величество король (прусский) с императрицею Елизаветой Алексеевною, Государь император с великою княгинею Александрою Федоровною… великий князь Николай Павлович с наследным принцем Вильгельмом, принц Мекленбургский с Гессен-Гомбургским в сопровождении свиты…» Художник А. Бенуа создал на эту тему рисунок «Кормление птиц императором Александром I на "птичьем дворе" в Царском Селе, в присутствии императора Фридриха-Вильгельма» .

Размеры придворной охоты при Александре I сокращены были еще более. Вскоре после восшествия на престол, 18 декабря 1801 г., издан был новый штат Императорской охоты, в котором было утверждено:

«В числе первых лиц Двора» – обер-егермейстер с содержанием в 4188 руб. В числе вторых чинов двора – егермейстер с содержанием в 2532 руб., затем, кроме того, часть обер-егермейстера, в том числе унтер-егермейстер с жалованьем в 1500 руб. Утверждались также «штаты» лошадей и собак: лошадей егерских – 32, птичьей охоты – 10, упряжных – 12, псовой охоты – 40, «для разных поездок» – 6. На фураж, ковку и приобретение лошадей, считая службу лошади в 4 года, а стоимость ее в 24 руб., 11 859 руб. 50 коп. Собак борзых – 20, гончих – 60, мордашек – 10. На их корм… – 1650 руб. На содержание зверинцев было определено 10 000 руб., голубей и других птиц в Эрмитаже 1200 руб. Всего ежегодного расхода 55 142 руб. 33 коп., не считая в том числе жалованья обер-егермейстера и егермейстера .

Тем не менее начиная с 1811 г. расходы на придворную охоту значительно превысили смету. В десятилетие (с 1811 по 1820 г.) они достигли 73 000 руб. в год, в следующее десятилетие – 100 000 руб. в год.

Общий упадок учреждений Императорской охоты отразился и на Петергофском зверинце. Территория, занятая зверинцем, была уменьшена и в 1798 г. из нее был выделен участок для провиантских складов кирасирского полка; а в 1818 г. до 55 десятин отведено под выгон скота жителей Петергофа. Малый зверинец, существовавший около Английского сада, в 1823 г. был уничтожен. Содержавшиеся в нем олени и несколько буйволов были переведены в Большой зверинец.

В 1816 г. из Персии приведены были еще два слона, подаренные императору Александру I персидским шахом. Их изображение сохранилось на литографическом рисунке. На содержание двух слонов отпускалось 1905 руб. в год, а на жалованье их погонщикам-персам по 100 руб. каждому. Слонам ежедневно полагалось корму: 4 пуда пшеничных хлебов, 6 фунтов коровьего масла, 10 фунтов меду, 2 фунтов сахару, 10 пудов сена, 5 пудов соломы, пряных кореньев на 5 руб. В 1823 г. один из этих слонов пал (его отдали в Кунсткамеру), а оставшийся в одиночестве слон в 1827 г. был переведен в Царское Село. В 1806 г. императору Александру I подарен был правлением беломорской компании белый медведь, который содержался на Волынском охотном дворе, при псовой охоте.

Опустошительное наводнение 7 ноября 1824 г. нанесло удар строениям Императорской охоты в Петербурге на р. Фонтанке. Утонули 7 лошадей, несколько гончих собак. В целом к концу 20-х гг. все московские охоты – птичья, зверовая и даже псовая – пришли в полный упадок. Окончательно они были упразднены в начале царствования Николая I.

В последние годы царствования императора Александра I иногда устраивались охоты для великого князя Николая Павловича. Первые сведения о них относятся к 1818 г. Великая княгиня Александра Федоровна, впоследствии уже императрица, вспоминала: «"Maman" разрешила своему сыну провести несколько дней в Гатчине для охоты. Мы с радостью приготовились воспользоваться этим позволением и провели в Гатчине время весьма приятно в тесном кружке, который составляли обер-церемониймейстер князь Яков Лобанов, сын его флигель-адъютант князь Александр Лобанов, граф Рибопьер и наш маленький Аничковский двор. Мне чрезвычайно понравилась жизнь в загородном замке и охота; все были веселы, любезны, каждый по-своему разговорчив, и все расстались довольные друг другом» . Скорее это было своеобразной отдушиной и попыткой на несколько осенних дней вырваться из-под жесткого контроля августейшей матушки Марии Федоровны. Достаточно спорно утверждение историка Императорской охоты Н. Кутепова, что Николай Павлович «еще в молодости полюбил охоту и впоследствии, по вступлении на престол, ежегодно посвящал несколько осенних дней любимому развлечению» .

Впрочем, французский писатель Франсуа Ансело еще мог скептически наблюдать за соколиной и псовой охотой в череде коронационных празднеств 1826 г. Он писал в одном из своих сентябрьских писем: «Вчера… императорский охотничий двор, желая внести свою лепту в развлечения, продемонстрировал нам на обширной равнине Сокольники псовую и соколиную охоту… Несчастных зайцев принесли в мешках, по сигналу выпустили двух, и не успели они пробежать и нескольких туазов, как им вслед пустили двух огромных длинношерстных борзых, которые мгновенно догнали своих жертв и расправились с ними.

[…] Двенадцать егерей выехали на равнину верхами, и каждый держал на руке сокола с колпачком на голове; как только предательская свобода была дарована плененным воронам, осужденным на гибель в когтях соколов, птицы взлетели на большую высоту и стали парить над жертвами, которые отчаянными криками тщетно молили о помощи… Вороны вскоре вернулись искать прибежища на земле… Только один ворон, доверив свое спасение силе собственных крыльев, поплатился жизнью за эту неосмотрительность» .

26 апреля 1826 г. был вновь сокращен личный состав придворной охоты. Московская соколиная охота была упразднена, а в 1828 г. Измайловский зверинец был передан Кремлевской экспедиции в ветхом виде. Новый штат для Егермейстерского ведомства был издан 22 января 1833 г. Личный состав охот был сокращен до 108 человек; на содержание их ассигновано до 24 ООО руб. асс.; на содержание же всего ведомства определено до 102 ООО руб. асс. Как отмечает Н. Кутепов, «отличительной чертой штата 1833 года… явилось распределение служителей охоты не по главным частям последней, а по статьям, в зависимости от получаемого ими содержания. Таких статей было установлено три: к первой принадлежали старший егерь, старший доезжачий, стремянной и др.; ко второй – младшие егеря, младшие доезжачие, стремянные, вабельщик, выжлятники; наконец, в третьей статье – егерские ученики, стремянные, младшие тенетчики, выжлятничьи ученики, наварщики, младшие конюхи, зверовщики Петергофского зверинца и др.»

Следует пояснить, что выжлятник в псовой охоте – это охотник, ведающий гончими собаками. Старший выжлятник называется доезжачим. Вабельщик – егерь, охотник, подманивающий зверя на выстрел имитацией его голоса или выявляющий по ответному отклику местонахождение объекта. Стремянной – старший конюх. Тенетчики – это егеря, которые, притаившись у тенет (сетей), принимают дубинками или вяжут зверей, которых гонят загонщики (облавщики), заходящие с противной стороны.

С царствования императрицы Елизаветы Петровны до начала царствования императора Николая I Императорская охота помещалась на Охотном дворе у Обухова моста на Фонтанке. В апреле 1828 г. было принято решение о переводе в Петергоф, где были сосредоточены все охотничьи учреждения, размещавшиеся раньше в Петербурге и других местах.

С 1827 г. территория южнее Английского парка стала застраиваться под названием Егерской слободы, где разместились придворные егерская и псовая охоты . В самой слободе был устроен зверовой дом. Центром охотничьих учреждений в Петергофе был также Большой петергофский зверинец, в котором были устроены заячий садок, оленник, фазанье и куропаточное заведения, а рядом с последним – ремиз для зайев. Только Егермейстерская контора осталась в Санкт-Петербурге и в 1830-х гг. помещалась в так называемом иезуитском (№ 59) доме на Екатерининском канале, близ Михайловского театра.

В конце 1838 г. временно управляющий Егермейстерским ведомством барон Фредерикс и вслед за ним обер-егермейстер Васильчиков представляют министру императорского двора проекты новых штатов, которые были утверждены. Псовая охота, которая пришла в упадок, была сокращена как незатребованная. Одновременно было решено умножить фазанье и куропаточное учреждения. Этим штатом 1 января 1843 г. общее число чинов было увеличено до 126 человек (на 18 больше против штата 1838 г.). Последние годы после отставки Васильчикова Императорскую охоту возглавлял граф Ферзен. К 1853 г. псовая охота состояла из борзых и гончих собак. Были собаки других пород: меделянские, водолазы духовые и сеттеры, но в незначительном числе.

Но собаки собакам рознь. Историк Н. Кутепов пишет: «При императорской охоте на особых основаниях содержались собаки, составляющие собственность императора, императрицы, наследника цесаревича и некоторых великих князей. Из собственных собак императора Николая Павловича здесь было в 1842 г. 7 собак (3 взрослых легавых собаки и 4 щенка, порода которых не указана), в 1848 г. – 2 собаки: водолаз "Гектор" и щенок пудель; наконец, в 1850 г. число этих собак очевидно возросло, так как на содержание их из собственных средств императора отпускалось более 600 рублей в год. Из собак императрицы в 1841-42 годах здесь содержались две "шарлотки"» .

Впрочем, спартанские наклонности Николая Павловича сказывались на том, что он, как отмечала великая княжна Ольга Николаевна, «не любил даже охоты» . Об этом же писал и гатчинский житель А. В. Эвальд: «Император Николай Павлович не был страстным любителем охоты. Иногда он выходил с ружьем в дворцовый парк или зверинец, подстреливая пару диких уток, да и то редко» . Еще одно мнение высказывает историк Н. Кутепов: «Император Николай Павлович не был страстным охотником, как многие русские государи предшествующих столетий или как его царственный сын император Александр II, но он далеко не был чужд развлечениям охоты, и его прекрасный рыцарский образ является одним из лучших украшений нашей Императорской охоты» . Среди иллюстраций к четвертому тому книги Н. Кутепова издания 1904 г. помещен рисунок Н. Самокиша «Император Николай Павлович в охотничьем костюме» (с портрета, находящегося в Музее Щукина (Москва). Известен охотничий эпизод, относящийся к пребыванию Александры Федоровны на баварском курорте Крейте летом 1838 г., когда ее посетил находящийся в деловой зарубежной поездке высочайший супруг. Эпизод можно увидеть на картине И. Репина «Император Николай I и императрица Александра Федоровна в Крейте, в горах Тироля».

Обстоятельства восшествия на престол Николая I, Русско-персидская война, начало Русско-турецкой войны не способствовали охотничьим развлечениям. Первое краткое известие об охоте, устроенной Егермейстерским ведомством, относится к упоминавшемуся ранее визиту персидского принца Хосрова-Мирзы. Охота была устроена 30 января 1829 г. в Петергофе на «Собственной даче Ея Величества», недалеко от «Александрии». Возможно, к этому времени относится и эпизод, сохранившийся в воспоминаниях М. Ф. Каменской. Она рассказала об одном из карликов, принадлежавших Васильчиковым. Карлика звали Софроном Осиповичем, ему было в конце 1820-х гг. около 50 лет, он был грамотен и слыл большим франтом: «Пятидесятилетний малютка, кроме своего ума, острот и находчивости, был еще страстный охотник и меткий стрелок. Вот князю Иллариону Васильевичу Васильчикову раз и пришла в голову мысль взять с собой на царскую охоту своего Софрошу и потешить им государя. Выдумка князя имела успех: Софроша на охоте не дал почти ни одного промаха и ловкими своими словцами смешил Николая Павловича. За завтраком, говорят, государь посадил карлика около себя и, милостиво трепля его по плечу, спросил: "Ну что, маленький человечек, доволен ты сегодняшним днем?" – "Безмерно счастлив, ваше величество, и не забуду этого дня до последнего моего вздоха…" – "Ну, так научи меня, Софрон Осипович, как бы мне ознаменовать этот день, когда мы охотились вместе с тобою, так, чтобы ты никогда не забыл его". – "Примите меня на службу в вашу охоту, ваше величество, и дозвольте мне носить ее мундир. Тогда, если б я и мог забыть сегодняшний день, то это будет мне невозможно…" Государь расхохотался и тотчас приказал князя Васильчикова зачислить забавного карлика в свою охоту и велел нарядить его в мундир» .

Первые записи камер-фурьерских журналов об охотах императора Николая I в Гатчине относятся к сентябрю 1831 г. Приведем отрывок из книги Н. Кутепова, написанной на основе архивных документов: «23-го сентября этого года государь выехал на оленью охоту на оленей и диких коз в Сильвии в начале первого часа. Его сопровождали министр двора князь Волконский и генерал-адъютант князь Васильчиков, граф Чернышев, Храповицкий, графы Орлов и Адлерберг. Кроме оленей государь стрелял в этот день также уток. Императрица прибыла к месту охоты в английской коляске с фрейлинами, но вскоре, не дождавшись государя, увлекшегося охотой, отбыла на ферму к завтраку». «Государь император, – как отмечено в камер-фурьерском журнале, – фриштыкать (завтракать. – А. В.) не изволил, а проводил все время охотою и после оной, с министром двора кн. Волконским, возвратился во дворе пеша 15 минут 4-го часа». Все лица, участвовавшие в этой высочайшей охоте, были затем приглашены во дворец к обеденному столу.

На следующий день, также в начале 1-го часа, государь в линейке отправился охотиться на зайцев в Приорат в сопровождении принца Ольденбургского, князя Волконского, лейб-медика Виллие и других лиц. Дурная охота помешала успеху охоты; травили всего два раза и взяли трех зайцев. В этой охоте участвовал также наследник Александр Николаевич с воспитателем К. К. Мердером. В третьем часу прибыл к завтраку в земляной домик (Приоратский дворец архитектора Н. А. Львова, построенный в землебитной технике. – А. В.), куда вслед за ним приехала императрица .

Начиная с 1831 по 1851 г. почти каждую осень камер-фурьерские журналы отмечают охотничьи развлечения Николая Павловича. «Точных сведений обо всех охотах императора Николая I не сохранилось, – пишет Н. Кутепов. – Случалось также, что государь охотился и летом, в июле и августе, живя в Петергофе; особенно часто упоминается о его охотах здесь в августе 1834 года» . В августе 1834 г. император охотился один в коляске за 12 верст от Петергофа. Там у деревни Бабьи Гоны (Бабигон) для него была устроена звериная охота.

После 1850 г. Николай Павлович редко брал в руки охотничье ружье. Известно только, что 16 марта 1850 г. он присутствовал на охоте при садке волков и зайцев в Петергофском фазаньем заведении. На следующий год, 3 ноября 1851 г., во время пребывания в Царском Селе император совершил поездку в Гатчину с великими князьями и большим числом приближенных для охоты на оленей.

Николай Павлович не любил охоты на крупного зверя, волчьих и медвежьих охот, а также на лосей. Он предпочитал охотиться на уток, куропаток, фазанов, зайцев, изредка – на оленей. Иногда во время вынужденного ожидания (в карантине) стрелял ворон. Охота на крупную дичь была связана с визитами августейших особ и знатных иностранных гостей. На некоторых из них он присутствовал и лично. В июле 1839 г. устроена была охота в присутствии Николая I в Петергофском зверинце для австрийского эрцгерцога Альберта и принца нидерландского Александра; в октябре 1840 г. охота на оленей в Гатчинском зверинце – для принца Александра и принцессы Марии Дармштадтской. В 1846 г., в начале августа, состоялась в присутствии Николая Павловича охота в Петергофе, в Лисьей роще Английского сада в честь великого и наследного герцогов Веймарских. В октябре в Гатчинском оленьем зверинце была охота для принцев Александра Гессенского и Петра Ольденбургского.

9 августа 1846 г. Николай I участвовал в охоте в Петергофском зверинце для наследного принца Вюртембергского Карла, прибывшего в Петербург для бракосочетания с великой княжною Ольгой Николаевной, и приехавших на это событие принцев Прусского и Голштинского . Для принца Вюртембергского отдельно была организована охота на волков и медведей. Секретарь принца Гохлендер сохранил нам описание курьезного эпизода этой охоты: «Однажды была охота на волков и медведя. Звери содержались в больших клетках вблизи Петергофа. Волки были очень дики. Медведь, не очень большой, сидя на задних лапах, "служил" охотно, если ему давали сахар, и позволял гладить себе голову и лапы так добродушно, что мы все были убеждены, что он ручной. На охоте прусский принц застрелил его. На другой день я его посетил, и когда он мне сказал: "Поздравьте меня, я вчера застрелил медведя", то я, смеючи, ответил ему: "Точно так, Ваше Высочество, но зверь был ручной; мы кормили его сахаром и гладили по голове". Принц, нисколько не обидясь, ответил, добродушно смеясь: "Сказать правду, скверно, что меня заставили застрелить ручного медведя, но все знают, что я сумею справиться и с диким"» .

Нам следующий год, 29 августа 1847 г., Николай Павлович с великими князьями и принцем Вюртембергским охотился на волков. Историк Н. Кутепов пишет: «Это один из редких случаев участия его в волчьей охоте. В петергофский олений зверинец тогда были выпущены все волки, содержавшиеся на зверовом дворе в придворной охотничьей слободе, и все эти волки были перестреляны. В сентябре этого же года для принца Вюртембергского устроена была другая охота на волков, у деревень Негодицы и Клотицы, но государь в ней не участвовал. Принц остался чрезвычайно доволен и отозвался с большим одобрением о команде и в особенности о наездке гончей стаи» .

В 1848 г. Николай I во время пребывания в Петергофе участвовал в травле зверей вместе с великим князьями и принцем Мекленбургским. Известно, что в августе 1854 г. крон-принц Вюртембергский охотился на медведя и лосей . Охота организовывалась в разных заказниках. В частности, 20 февраля 1851 г. медвежья охота для иностранных посланников была устроена у станции Сосница. Но чаще всего охота на крупную дичь обычно устраивалась в Гатчинском зверинце.

Из книги Повседневная жизнь этрусков автора Эргон Жак

Из книги Японская цивилизация автора Елисеефф Вадим

Императорская династия Обычай многоженства, соблюдавшийся до 1868 года, значительно запутывает императорскую генеалогию. Неопределенность понятия законнорожденности, сложная сеть естественных и административных связей, выбор наследника среди сыновей супруг второго

Из книги Течет река Мойка... От Фонтанки до Невского проспекта автора Зуев Георгий Иванович

Из книги Быт и нравы царской России автора Анишкин В. Г.

Из книги Будни и праздники императорского двора автора Выскочков Леонид Владимирович

Охота У Петра влечение к охоте развилось до страсти. В Москве Петр столь же горячо предался охоте, как и в Петергофе. Окрестности Москвы изобиловали лесами и зверьем и благоприятствовали этому развлечению. С Петром на охоту ездила его тетка Елизавета вместе с боярыней и

Из книги Запросы плоти. Еда и секс в жизни людей автора Резников Кирилл Юрьевич

Свита играет короля: императорская свита, дворцовые гренадеры, конвой Императорскую главную квартиру составляли: Свита Его Императорского Величества, военно-походная канцелярия, Собственный Его Императорского Величества Конвой, рота дворцовых гренадер и лейб-медики.

Из книги Славянская энциклопедия автора Артемов Владислав Владимирович

Из книги Русская книжная культура на рубеже XIX?XX веков автора Аксенова Галина Владимировна

Охота В жизни древних славян очень важна была охота. Дорогие меха – бобровые, куньи, беличьи, собольи, черно-бурой лисицы и других животных – составляли одну из основных и наиболее существенных статей славянского вывоза и служили предметом даннического обложения:

Из книги автора

Часть 1 «Великокняжеская, Царская и Императорская охота на Руси» Н. И.

"Великокняжеская, царская и императорская охота на Руси" - статья о уникальном труде Николая Кутепова и истории его создания

Кутепов Н. «Великокняжеская, царская и императорская охота на Руси»

Данное четырехтомное издание является одним из лучших образцов книгоиздания конца XIX–начала XX века. Исторический очерк охватывает большой период в русской истории, от первых князей Древней Руси до правления императора Александра II, и рассказывает не только об истории охоты, но и об образе жизни российских монархов, их увлечениях.

В книге собран уникальный исторический материал с момента образования Древнерусского государства до конца XIX века. В издании приведены свидетельства о распространенности охотничьего промысла, об изобилии дичи и употреблении продуктов охоты; упоминания летописей о поверьях народа, имевших отношение к охоте; значение царской охоты обиходное и политическое; посылка ловчих птиц и сокольников в иностранные земли с добавлением сведений о цели посольств, приеме послов и особых обстоятельствах.

Также приведены выдержки из охотничьих дневников царей с описанием царских охот, мест производства той или иной охоты, особых обстоятельствах, сопровождающих охоты и прочее; свидетельства об организации и о личном составе птичьей и псовой охот, бобровники, охотничьи лошади, охотничье снаряжение; потеха медвежья и львиная; охотничьи заклятья, поверья и прочее. Книга представляет собой одно из лучших произведений русского книжного искусства. Сразу после выхода в свет издание стало легендой и библиографической редкостью.

Автором идеи создания подобной книги явился император Александр III, который высказал пожелание о написании истории царской охоты в России. Издание должно было быть иллюстрировано лучшими русскими художниками. Данное поручение было дано Управлению Императорской охоты, в котором Н.И. Кутепов служил заведующим хозяйственной частью Императорской охоты.

Так как место службы Кутепова находилось в Гатчине , то можно сказать, что книга «Великокняжеская, царская и императорская охота на Руси» рождалась здесь. В 1893 году была издана «Памятная записка о положении дела по составлению Сборника материалов, касающихся великокняжеской, царской и императорской охоты в России », своеобразный развернутый план будущей книги. В центре обложки экземпляра, хранящегося в Российской государственной библиотеке (Москва), был изображен императорский двуглавый орел, сжимающий в лапах два охотничьих рога, а в нижнем правом углу выполнена надпись «1891–1893 г. г. Гатчино ».

Н.И. Кутепов провел большую исследовательскую работу, собрав все известные к тому времени документы по истории охоты в российских архивах и библиотеках. В Примечаниях, которые составляют почти половину каждого тома, приводятся тексты подлинных исторических документов. До сих пор этот труд является непревзойденным по богатству собранных материалов.

На службе Н.И. Кутепов отличался хорошими организаторскими способностями, которые помогли ему и в создании великолепного коллектива художников, работавших над оформлением «Царской охоты». В книге были собраны работы известных русских художников – И.Е. Репина, Ф.А. Рубо, В.А. Серова, В.И. Сурикова, Л.О. Пастернака, А.П. Рябушкина, А.М. и В.М. Васнецовых и многих других. Автором оформления переплетов издания, рисунков форзацев и многих иллюстраций в тексте явился Николай Семенович Самокиш – один из выдающихся графиков конца XIX – начала XX века.

«Царская охота» Н.И. Кутепова способствовала повышению интереса к книжной графике и иллюстрации, тем самым развитию искусства художественного оформления книг.

Очерк вышел в нескольких изданиях. Вначале книга вышла в коленкоровом переплете темно-зеленого цвета без иллюстраций, с минимальным украшением в виде скромных концовок, завершающих главы. Труд получил высочайшее одобрение. После этого Н.И. Кутепов приступил к изданию книги в том виде, о котором мечтал Александр III. Издание было осуществлено в типографии Экспедиции заготовления государственных бумаг, которая считалась лучшей типографией того времени в России . Оборудование типографии позволило выполнить прекрасные шрифты, воспроизвести рисунки художников, изготовить серебряные углы в виде двуглавых орлов. Была использована высококачественная бумага, дорогие материалы для роскошных переплетов. Для того времени был характерен интерес к библиофильским изданиям, представляющим собой произведения искусства книжного дела, таковым и стала данная книга.

Первый том , посвященный истории великокняжеской и царской охоты на Руси с X по XVI век, вышел в 1896 году. В книге имелось посвящение «Блаженной и вечной памяти великого Государя Александра III», которое было воспроизведено во всех последующих томах. Второй том , рассказывающий о царской охоте в XVII веке, был напечатан в 1898 году. Экземпляры с использованием самых дорогих материалов предназначались для подношения высокопоставленным лицам, людям, оказывавшим помощь в издании книги.

В оформлении третьего тома , изданного в 1902 году, приняли участие художники – члены художественного объединения «Мир искусства»: Л.С. Бакст, А.Н. Бенуа, Е.Е. Лансере . Работы этих художников, хотя и составили лишь часть иллюстраций и оформления «Царской и императорской охоты», сразу изменили вид издания, придав ему новые качества. Участие в этом проекте имело для «мирискусстников» и для истории русской книжной графики немалое значение. В этой работе были выработаны новые принципы оформления и иллюстрирования книг на историческую тему, были заложены основы стиля графики объединения «Мир искусства», где глубокое знание культуры изображаемой эпохи сочеталось с полетом фантазии, понимание требований книжной специфики со свободой и гибкостью художественного языка.

Четвертый том , посвященный эпохам правления от Павла I до Александра II, вышел в 1911 году после смерти Н.И. Кутепова, последовавшей 23 декабря 1907 года (11 января 1908 года). Работа была завершена благодаря усилиям его жены Елены Андреевны Кутеповой .

В книге (тома 3 и 4) неоднократно встречается упоминание о гатчинских землях, где охотились императоры и об истории Егерской слободы, которая была сооружена в середине XIX века в Гатчине. В четвертом томе можно увидеть иллюстрации, посвященные Гатчине: А. Бенуа «Прогулка Императора Павла I со свитою по Зверинцу в гор. Гатчине», «Прогулка Великого князя Николая Павловича с супругою своею Александрою Федоровною и свитою в гор. Гатчине», Н. Самокиш «Приоратский дворец в гор. Гатчине», «Долина реки Гатчинки в Зверинце», «Императорская Гатчинская ферма».

Великокняжеская, царская и императорская охота на Руси – история создания

"Этот труд тем более желателен, что он представляет интерес для каждого русского ". Такими словами сопроводил император Александр III в мае 1891 г. свое пожелание о составлении истории царской охоты в России, высказанное начальнику Императорской охоты князю Дмитрию Борисовичу Голицыну и заведующему хозяйственной частью полковнику Николаю Ивановичу Кутепову во время обхода охотничьих угодий в Гатчине .

Н.И. Кутепов пpовел огpомную исследовательскую pаботу, изучив большое количество матеpиалов, посвященных истоpии цаpских охот, в pазличных pоссийских аpхивах и библиотеках. В "Пpимечаниях", котоpые составляют едва ли не половину каждого тома "Цаpской охоты на Pуси", Н.И. Кутепов пpивел полные тексты подлинных истоpических документов, с котоpыми он pаботал. Научная ценность матеpиалов, собpанных Н.И. Кутеповым, подтвеpждается также тем фактом, что ему было довеpено написание статьи для "Энциклопедического словаpя" Ф.А. Бpокгауза и И.А. Ефpона, посвященной цаpской и великокняжеской охоте на Pуси (см.т.ХХХVIIа, с.808-811).

В 1893 г. Н.И.Кутепов издал "Памятную записку о положении дела по составлению "Сбоpника матеpиалов, касающихся истоpии великокняжеской, цаpской и импеpатоpской охот в Pоссии", где пpивел pазвеpнутый план содеpжания своего тpуда за вpеменной пеpиод до ХУП в. включительно. "Памятная записка" была издана в pовом пеpеплете темно-зеленого цвета. В сеpедине пеpедней кpышки - тисненый золотом импеpатоpский двуглавый оpел, сжимающий в лапах два охотничьих pога; в нижнем пpавом углу также золотым тиснением выполнена надпись: "1891-1893 год. Г.Гатчино".

В 1893-1895 гг. в типогpафии Главного упpавления уделов в Санкт-Петеpбуpге истоpия цаpских охот, написанная Н.И.Кутеповым, впеpвые вышла в свет. Это издание было исключительно малотиражным и не имело иллюстраций; его назначение объясняет письмо Н.И. Кутепова художнику В.В. Веpещагину , с которым он был знаком со времени военных действий в Болгарии:

"Многоуважаемый Василий Васильевич! Вот Вам и мое детище: пожалуйста, не pугайтесь, а главное это издание вышло всего в 10 экземпляpах, специально для товаpищей людей хоpоших - пока совеpшенно как Его Величество его еще и не видел - да оно еще и не закончено литеpатуpно, и тpебует сильной и внимательной коppектуpы. Издал я в таком виде поспешно еще и потому, что его необходимо иллюстpиpовать,- есть малая толика и pисунков и вещей памятников " (ГТГ, ф.17, N 806, б/д).

Оформление переплета издания Главного управления уделов аналогично переплету "Памятной записки", только он цельнокожаный, а даты, указанные на нем - 1893-1895 гг. Форзацы выполнены из светлой "муаровой" бумаги, обрез покрыт позолотой. Из украшений в тексте использованы только скромные типографские концовки.

В мае 1894 г. Н.И.Кутепов преподнес первый том "пробного" издания Александру III, за что был удостоен монаршей благодарности и соизволения на иллюстрирование издания лучшими русскими художниками. Для этого нужно было найти типографию, оснащенную очень хорошим репродукционным оборудованием. "Великокняжескую, царскую и императорскую охоту на Руси" 1896-1911 г.и., как известно, издала Экспедиция заготовления государственных бумаг , которая к означенному периоду считалась лучшей типографией России.

Экспедиция была основана в 1818 г., по указанию императора Александра I, как правительственное учреждение для изготовления денежных знаков и других ценных бумаг. Наряду со своей непосредственной деятельностью Экспедиция активно занималась изданием книг. Являясь государственным учреждением и, следовательно, не будучи стесненной в средствах, Экспедиция имела возможность оснащать свои мастерские самым современным оборудованием. Высокий уровень технического оснащения Экспедиции, а также наличие в ее штате ведущих российских специалистов в области полиграфии позволили изготовить все для издания, изначально задуманного как роскошное: и прекрасные шрифты ("Царская охота на Руси " была набрана новым тогда еще шрифтом "медиеваль "), и серебряные углы в виде двуглавых орлов, и высококачественную бумагу, практически не изменившую за столетие свой цвет, и великолепные воспроизведения акварельных, темперных и прочих рисунков художников. Так, многокрасочные внетекстовые иллюстрации, рисунки для которых были выполнены специально для этого издания лучшими художниками рубежа веков - В.М.Васнецовым, И.Е.Репиным, А.Н.Бенуа, В.А.Серовым, Л.О.Пастернаком, А.П.Рябушкиным, В.И.Суриковым и др. - были воспроизведены хромолитографией, а виньетки художника Н.С.Самокиша, украсившие все 4 тома издания - фототехническим способом автотипии. Для хромолитографий, вклеенных в книгу, был использован особый сорт плотной бумаги с рельефной поверхностью. Внетекстовые иллюстрации имели защитные кальки, на которых, к тому же, были помещены подписи к рисункам.

Ответственным за воспроизведение изобразительного материала в издании был заведующий художественной частью Экспедиции, профессиональный гравер Густав Игнатьевич Франк, который также исполнил офорт "Федор Никитич Романов-Захарьин-Юрьев" с оригинала И.Е.Репина для 2-го тома. Здесь следует упомянуть, что, наряду с автотипией и хромолитографией, в "Царской охоте на Руси" помещены 4 офорта (один, упомянутый выше, во 2-м томе, и три в 3-м томе издания, с оригиналов В.И.Якоби), а также две гелиогравюры (во 2-м томе, с оригиналов В.И.Сурикова и К.В.Лебедева).

Своим запоминающимся обликом "Царская охота на Руси" более всех других художников обязана Николаю Семеновичу Самокишу - одному из выдающихся книжных графиков рубежа веков. Именно он является автором оформления переплетов всех четырех томов издания, а также рисунков форзацев и иллюстраций в тексте (кроме третьего тома, где виньетки наряду с Н.С.Самокишем выполнили художники - "мирискусники" А.Н.Бенуа, Е.Е.Лансере и Л.С.Бакст). Рисунки пером Н.С.Самокиша, изображающие пеших и конных охотников, диких зверей, оружие, охотничьих собак и птиц, часто сопровождались использованием элементов орнаментики древнерусских рукописных книг (в первых двух томах издания).

Отдельную группу иллюстраций составляет сюита рисунков Н.Самокиша к поэме Л.Мея "Избавитель", посвященной охоте царя Алексея Михайловича. Данные иллюстрации представляют собой комбинацию графических рисунков, орнаментальных обрамлений и текста поэмы, написанного старинным полууставом. Таким оригинальным образом - "текст в тексте" - проиллюстрирована часть 2-го тома, отведенная примечаниям. Известно, что "Избавитель", иллюстрированный Н.С.Самокишем, выходил также отдельным изданием.

Н.И.Кутепов был не только автором, но и издателем своего исторического труда. Он приглашал известных русских художников для иллюстрирования книги, вел с ними переписку творческого и организационного характера (например, обсуждал сюжеты для иллюстраций, оговаривал суммы гонораров и т.п.), осуществлял окончательный выбор работ для воспроизведения вместе с Г.И.Франком, был в курсе содержания всех ступеней издательско-полиграфического процесса в Экспедиции, а впоследствии решал вопросы по распространению книги.

Четыре тома "Царской охоты на Руси", как известно, была изданы соответственно в 1896, 1898, 1902 и 1911 гг. Причину, по которой между изданием 3-го и 4-го томов прошло почти десять лет, мы узнаем из письма жены Николая Ивановича Кутепова – Елены Андреевны Кутеповой – к художнику А.Н.Бенуа , принимавшему участие в иллюстрировании III и IV томов "Царской охоты на Руси" (письмо в траурной раме):

"Многоуважаемый Александр Николаевич, Вы, конечно, знаете о постигшем меня страшном горе, не стало Николая Ивановича, он скоропостижно скончался 23 (29-?-неразб.) декабря.- Работа его IV тома не остановится и мне разрешено будет ее докончить и издать IV том. Вот я и прошу Вас продолжать Вашу работу и если что-нибудь надо - какие-нибудь справки, обращайтесь ко мне - так как я в курсе всей работы моего покойного мужа " (ГРМ, ф.137, ед.хр. N 1120/1, 25 января 1908 г.)

По изяществу оформления (пурпурный переплет с золотым тиснением, решенный Н.С.Самокишем в стиле "ампир", золоченый обрез, полихромные иллюстрации-вклейки, шелковое ляссе) последний том "Царской охоты на Руси", изданный при участии Е.А.Кутеповой, ни в чем не уступал своим "предшественникам". Из ее писем к А.Н.Бенуа мы узнаем, что рисунки художников для 4-го тома она обсуждала непосредственно с императором Николаем II: "...я ждала от Г.И.Франка письма, где он мне, по моей просьбе, сообщил бы о том, что картину он от Вас получил, но до моего возвращения в Петербург ее бы не воспроизводил, так как я картины еще не видала и может быть я найду нужным ее показать Его Величеству, как я делаю со всеми картинами, которые я получила после смерти моего мужа " (ГРМ, ф.137, ед.хр. N 1120/3, 22 июля 1908 г.)

Последний том "Царской охоты на Руси" заканчивается описанием охот при дворе Александра II , с воспроизведением значительного количества зарисовок с натуры художника М. Зичи , неоднократно сопровождавшего императора в его выездах. Болезнь и смерть помешала Н.И. Кутепову осветить тот период императорских охот, в которых он сам был непосредственным участником и организатором – период правления Александра III . Возможно, этот материал составил бы заключительный, 5-й том роскошного издания.

Появление каждого нового тома "Царской охоты на Руси" сопровождалось откликами в прессе, из которых наибольший историко-книговедческий интерес представляют рецензии, опубликованные в журнале "Исторический вестник": рецензии П.Полевого на 1-й и 2-й тома (1896 .- Т. LXIV, май.- С.676-678; 1899 .- Т.ХХУ, февраль.- С.683-687) и рецензия С.Шубинского на 3-й том (1903 .- Т.ХС1, март.- С.1136-1137).

Издание Н.И.Кутепова экспонировалось на нескольких выставках, наиболее представительными из которых были: выставка "Искусство в книге и плакате", проходившая в рамках Всероссийского съезда художников в Санкт-Петербурге в декабре 1911г.- январе 1912г. (был показан 3-й том издания), и Международная выставка печатного дела и графики в Лейпциге, 1914г. (экспонировались все 4 тома).

"Царская охота на Руси" была издана в нескольких вариантах переплета: - в цельнокожаном переплете, с серебряными углами 84-й пробы в форме двуглавых орлов на передней крышке (кроме 4-го тома, не имевшего углов), с тройным золоченым обрезом, в суперобложке под цвет переплета с тисненым золотом двуглавым орлом (данный вариант предположительно предназначался для подношения высокопоставленным лицам). В подобных экземплярах встречались тканевые форзацы, как, например, в экземпляре 4-го тома из библиотеки Николая II (Государственный Эрмитаж)
– форзац и нахзац муаровые, на форзаце
– тисненый золотом вензель императора;
- в коленкоровом переплете с кожаным корешком, с тройным золоченым обрезом, с бумажными форзацами, оформленными Н.С.Самокишем (подобный вариант был подготовлен для розничной продажи; так, в магазинах Экспедиции заготовления государственных бумаг и "Товарищества М.О.Вольф" книгу можно было приобрести по цене 50 рублей за том).

Кроме того, на рубеже Х1Х и ХХ вв. - в период расцвета библиофилии - не могли не выпустить нумерованные экземпляры столь замечательного издания, с использованием самых дорогих материалов и в специальных футлярах, оклеенных изнутри тканью. Номера были указаны на титульном листе тома, идущем перед оглавлением, а также на ярлычке футляра; всего нумерованных экземпляров было, по-видимому, не менее 150 (максимальный из встреченных - № 137).

Тираж "Царской охоты на Руси" был, по-видимому, небольшим, в силу значительных материальных затрат на издание "царских книг высокого качества", как называл свое детище Н.И.Кутепов. Этим объясняется тот факт, что на современном антикварно-букинистическом рынке "Царская охота на Руси", особенно полный ее комплект, встречается крайне редко.